– Вот он! – Закричала Селена, вытащив из чемодана новомодный музыкальный плеер и несколько кассет к нему в дополнение. – Уже не терпится показать его тете Кристине. Он ловит радио! Ей бы он очень понравился! Тете тоже нужно будет подарить такой на Новый год! Это будет здорово!

– Ох, боюсь, что Кристина вряд ли оценит все эти новшества.

Селена вставила кассету и, прибавив звука, нажала на «play». Заиграло что-то современное, Бритни Спирс вроде:

«Oh baby, baby

Oh baby, baby

Oh baby, baby, how was I supposed to know

That something wasn't right here?»1

Она вскочила и начала ловко переставлять ноги, кружиться, но быстро потеряла равновесие, упала на пол и расхохоталась.

– Мы с Алисой ходили на танцы почти каждый вечер! Она научила меня делать эти движения, это было весело. Мама, ты непременно должна попробовать!

– С Алисой?

– Да, давай, вставай. Я научу тебя.

Дочурка поднялась и скинула с меня плед, в котором было так тепло и комфортно. И вот я уже выполняю какие-то глупые движения под не менее глупую музыку.

– Ой, все, у твоей бедной матери больше нет сил.

– Мама, ты такая скучная! Тебе тоже нужно сходить с нами на танцы!

– Дорогая, а кто такая Алиса?

– Подруга папы. Ах да, она подарила мне это! – Селена указала на шею, на которой блестел небольшой золотой кулон в форме ангелочка.

– Очень красиво. – Вкус у нее явно есть. – Так значит, у папы появилась подружка? Она тебе понравилась?

– Алиса очень красивая и веселая. Они с папой пообещали взять меня с собой на море в марте. Можно? Это было бы здорово!

За моей спиной со скрипом закрылись огромные железные ворота метра под два, а может и больше. Я миновала парковку и, проходя мостик, что соединял правый и левый берега, сделала остановку и оглянулась. Моему взгляду предстал завод во всей красе: пустырь, на нем гигантская железная коробка (по-другому и не назовешь), несколько труб, из которых клубами валит дым, вдали виднеются карьеры, на которых уже трудится вторая смена. Красные грузовые машины, которые как муравьи разбегаются в разные стороны, отсюда кажутся совсем крохотными, словно игрушечными. Я помню, как в детстве мы бегали в это место тайком. Тогда, конечно, все было иначе: не было ни красных машин, ни ворот, ни поста охраны, и тем более – этой жуткой дымящей коробки. Помню, как здесь только начали рыть первый карьер, помню деревянную ограду и двухэтажное кирпичное здание, горы кирпича на улице и невзрачную вывеску: «Строим будущее вместе». Так и произошло. В будущем наш местный керамический завод обрел новое название: «Таймун индастриз», в город пришла работа, и на пару тройку лет в Таймуне наконец воцарилась вера в город и свое будущее.

Я спустилась с мостика и сразу же оказалась на автобусной остановке. Автобус должен был прибыть уже через пару минут, чтобы скорее развести уставшую первую смену по домам.

– Подвезти? – Я услышала голос и обернулась. Марк сидел в черном мерседесе и смотрел на меня сквозь чуть опущенное стекло.

– Боюсь, мне стоит привыкать к местным порядкам, – я указала на подъезжающий красный автобус.

Марк вышел из машины, обошел ее и открыл для меня дверь:

– Еще наездишься на этом ведре.

– Хм. Ведре? Здорово, наверное, тебе на мерседесе, в то время как твои работники…

– Я – начальство, мне положено. – Марк улыбнулся, а я, сдавшись, прыгнула на кожаное сидение. Неплохо, совсем неплохо. – Не привыкай. Я редко бываю на заводе, можно даже сказать – и вовсе не бываю. Просто сейчас компания испытывает небольшие сложности.

– Поэтому ты в Таймуне?

– Да, но это дело времени. На самом деле все почти решено. Не бери в голову.

– Где ты остановился?

– В отеле за городом. Знаешь, я рад, что мы снова вместе, – опять эта улыбка, – работаем вместе. Может, как-нибудь пообедаем, пока я здесь?

– Пообедаем? – Переспросила я. Он кивнул в ответ, и я согласилась: – Хотя, знаешь, а давай.

Мы давно не общались. Отчего-то мне хотелось знать, как он живет, с кем? Сейчас в машине Марк не казался мне чужим, как раньше. Тогда, в прошлом, я сама оттолкнула его. Но почему? Не могла сопротивляться его взгляду? Тому безумию, что творилось в моей голове? Кажется, в прошлом я разбила ему сердце, отчего сейчас мне было страшно, что он тревожит мое.

– Эльвира, наш главный технолог, хорошо о тебе отзывалась сегодня. Правда, она не заметила, чтобы ты воодушевилась процессом изготовления кирпича, но оценила твои старания.

– Она права в каком-то роде.

Я подумала о сегодняшнем дне: новый выданный белый халат, собственный рабочий стол, пропуск в лабораторию – хоть мне и в основном предстояла бумажная работа, но эта ламинированная карточка придавала ощущение значимости. Начальство – бывший муж, отчего я уже успела поймать на себе парочку неприязненных взглядов. Я знала, что так и будет. Хороший оклад, очень даже – все это, кажется, стоило скучного и пыльного процесса.

Мы приехали так быстро.

– Ой, сверни направо, пожалуйста. Селена сегодня у родителей, нужно будет ее забрать. Можешь меня высадить прямо там, мы пройдемся до дома.

Марк послушно выполнил все мои требования, вышел из машины и открыл мою дверь. После чего я коснулась его руки, впервые за несколько лет, отчего мое лицо налилось красным и сердце забилось… Совсем как раньше.

– Ты не зайдешь?

– Нет, уже поздно, а мне еще нужно добраться до отеля.

– Тогда, до завтра?

– Селене привет. Скажи, что я люблю ее.

Она и так это знает.

Он вернулся в машину и меньше чем через минуту скрылся из виду. Дышать сразу стало легче.

Ночью я не могла уснуть. Я зашла на кухню, вновь открыла верхний ящик и достала оттуда бутылку красного вина. Один бокал. Это безумие, кажется, я снова схожу с ума. Я придаю всему слишком большой смысл. Воспоминания – яд, который разрушает меня. Я снова ступаю на те же грабли, я понимаю это. Но почему не могу остановиться?

Я не видела Марка уже две недели. Он будто исчез, растворился. Казалось, я выдумала его и предстоящий обед. И тот момент в машине, все те эмоции тоже были неправдой. Но правдой оставалось то, что я не могла забыть его ни днем, ни ночью. Я вспоминала его за ужином, вспоминала в ванной, вспоминала каждый раз, когда смотрела в глаза своей дочери. Мои чувства были настоящими, пугающими меня, непреодолимыми, хотя я больше не старалась противиться им. Меня не покидало чувство оцепенения, я буквально сжималась вся и не могла дышать, когда проходила мимо его пустующего кабинета. Я с надеждой заглядывала сквозь жалюзи на окнах, но его там не было.

Сегодня на заводе шумно – больше, чем обычно. Рабочие суматошно бегают из цеха в цех, а на моем столе с утра появилась гигантская стопка бумаг, которые предстояло внести в систему.

– Эвелина, что происходит?

– Марк звонил – к нам едет проверка и начальство с зарубежными партнерами. Нужно управиться до утра. Так что, давай без лишних вопросов. Видела бумаги на столе? Давай за дело.

– Но это невозможно! Такой объем работы – я не управлюсь до конца смены!

– Я же сказала, что нужно управиться до утра. Возьми себя в руки, черт возьми, и марш работать!

На часах было уже девять тридцать, когда я, наконец, почувствовала на себе солнечное тепло, которое искорками отлетало от кучи снега на улице. Холодно не было, хотелось пройтись, но я не могла позволить себе задержаться еще дольше. Я спешила забрать Селену у родителей и скорее увести ее на школьную экскурсию. Честно, я даже не помнила, какой теме она посвящена. Голова словно стала хранилищем для всех тех бумаг, что я разобрала сегодня.