Кристиан склонил голову, и о чем-то подумав, тихо произнес:

– Правы.

– Так твой король может помочь?

– Я сегодня же поеду в Берлин, там встречусь с Отто фон Бисмарком и передам ему Ваши слова. Уверен, он заинтересуется.

– Не теряй времени, езжай.

– Ваше Величество, можно вопрос?

– Да.

– Почему Вы так дорожите Польшей? Почему боитесь ее полного отделения?

– И у меня это спрашиваешь ты? Почему вы дрожите, когда понимаете, что не можете объединить свою Германию? Почему всеми зубами вцепились в Шлезвиг и Гольштейн? Почему вы так яро отрицали решение Венского конгресса? Вашу страну разбили, а собрать ее уже не так легко, я не прав?

– Правы. Я понял Вас.

– Польша уже не один десяток лет является частью России, а вместе с ней Украина и Белоруссия, иди, Кристиан, сейчас я надеюсь на тебя как иногда.

– Я хочу задать еще один вопрос.

– Да, пожалуйста.

– Что хотела та девушка, что вчера была вечером во дворце?

– Ты хочешь знать слишком много.

– Это очень важно для меня, если это не является государственной тайной, прошу, скажите.

– Тайной это не является, она пришла с просьбой о помощи. Если бы не Александр Михайлович ее бы не пустили во дворец, но он настоял и я выслушал ее.

– И что же?

– Ее отец похищен поляками во Франции, она просила помощи.

– И Вы обещали помочь?

– Я не обещал, но я хочу ей помочь, правда, не знаю каким образом.

– Разрешите мне помочь ей?

– Какая тебе от этого выгода?

– Я знаю эту девушку, и просто желаю помочь.

– Поезжай в Берлин, а после я сам помогу тебе, чем смогу.

– Прошу Вас, узнайте, где он, а я сделаю в Берлине все, чтобы вопрос Польши прошел гладко.

Кристиан поклонился, вышел из зала. Иван подошел ближе к императору. Александр задал ему вопрос:

– Что скажешь?

– Имел удовольствие общаться с ним вечор в гостинице.

– И как же твое мнение, стоит ли ему доверять?

– Определенно. Но Вы звали меня для чего-то важного?

Император посмотрел ему в глаза, и, помедлив с секунду, произнес:

– Иван, Кавказ продолжает сопротивляться.

– Но ведь Шамиль сдался нам.

– Да, но падение имамата не полностью решило проблему, кавказцы продолжают воевать.

– Вы хотите, чтобы я поехал туда?

– Да, я хочу, чтобы ты возглавил полк Полибина.

– А как же Василий Игнатьевич?

– Он убит на прошлой неделе, закрыл солдата от польского карабина.

– Как же?

– Ты примешь мою просьбу?

– Я готов ехать прямо сейчас.

– К вечеру я пришлю сопровождение, будь готов, – император подошел к Лапоухову. – Ваня, не хочу я посылать тебя туда, но как император не могу и оградить от войны. Ты лучший тактик из тех, кто еще не на Кавказе, ты достоин полка Полибина.

– Разрешите идти?

– Идти разрешаю, и приказываю живым вернуться назад.

Лапоухов вдруг перешел на военный тон:

– Есть.

Александр окрикнул его:

– Постой. Возьми это, – он протянул ему часы. – Моему отцу подарил их Паскевич, а я дарю тебе.

– Благодарю, – поклонился Иван и вышел из зала.

Император перекрестил уходящего и тихо произнес:

– Вернись живым, Ваня.

Иван этого не видел, по пришествию в гостиницу, он собрал свои вещи. В семь вечера за ним заехала царская карета. Его путь безвозвратно лежал на дикий Кавказ. Александр очень дорожил Лапоуховым, и не просто так:

Последний год минувшей Крымской Войны был для России роковым, в разных частях Европы гибли сотни русских солдат. Одним из гарнизонов командовал генерал Иван Сергеевич Лапоухов, который был блестящим русским тактиком и стратегом. В одну из особо кровавых битв, его отряд отбивался от натиска врага, и так случилось, что одного из солдат, самого молодого, выбросило из укрытия. Неприятель мгновенно стал бить по месту несчастного солдата. Иван, отдав распоряжение стрелять без команды, бросился ему на помощь и закрыл собой от пули карабина. Несколько сослуживцев пришли на помощь младшему другу, но он был цел, а вот их генерал был тяжело ранен. Его отправили домой, прислав вместо него нового генерала, который, то ли был предателем, то ли ничего не сведущим в военных делах. Из-за своего ранения Иван пропустил войну на Кавказе, а когда восстановился, Шамиль уже был в плену, и надобности отправлять его туда не было, до поры.

Александр ценил смелых солдат, а к Лапоухову он питал особую любовь. С самого его возвращения он лично распорядился назначить ему лучших лекарей. После полного выздоровления стал часто приглашать во дворец, но воевать уже не отправлял, вместо этого он послал его в Копенгаген, обосновав это тем, что хочет разузнать, чем живут датчане и чего бы от них перенять. На самом же деле это был лишь очередной повод отправить Ивана в отпуск, который он так не хотел брать.

***

Кристиан вновь увидел ее, она гуляла по улицам Петербурга и выглядела весьма одиноко. Подойдя к ней, он произнес:

– Здравствуйте!

Анна посмотрела на него пустыми глазами и тихо ответила на приветствие:

– Здравствуйте.

В глазах девушки читалось простое безразличие ко всему происходящему.

– Анна, я хочу помочь найти Вашего отца.

Девушка вздрогнула:

– Что? Откуда Вы…

– Мне сказал об этом император, и я очень хочу помочь Вам.

– Я думаю, мне уже никто не поможет.

– С чего вы так решили?

–Папа либо мертв, либо его скоро убьют.

–От чего же?

–Когда я уезжала сюда, перед его отбывкой в Париж, я наткнулась на бумаги: там говорилось о каком-то восстании, которое, то ли вот-вот начнется, то ли уже закончилось. Упоминался Львов, кажется, это Польша.

– Анна, я не верю в такой исход. Сейчас я уезжаю в Берлин, но Александр обещал узнать, где сейчас Ваш отец. Как только я вернусь, я сразу же отправлюсь туда и найду его, чего бы мне то не стоило.

Девушка бросилась на шею Кристиана, но тут же осеклась, на ее глазах был поток слез.

– Не плачьте, все будет хорошо.

– Я очень хочу к папе.

– Обещаю, я сделаю все, что смогу, только потерпите, но для этого мне нужно съездить в Берлин.

– Я буду ждать Вас, Вы дали мне надежду.

– Давайте я провожу Вас домой, а Вы расскажете мне о Вашем отце.

Так Кристиан узнал его имя, и то, кем он являлся. Он не понимал, о каких бумагах говорила Анна, но был уверен, что это были документы связанные либо с восстанием тридцатого года, либо с грядущим возможным восстанием шестидесятых годов. Одно он знал точно, Йован – отец Анны, либо сейчас, либо скоро будет в Польше, ведь документы, скорее всего, нужны зачинщикам. Нужно было скорее ехать в Пруссию, ведь счет шел на часы. Он собрался за пару часов и выехал через час после полуночи, на дарованной ему королем карете, подгоняя извозчика. Кристиан не смог сомкнуть глаз этой ночью, обдумывая, как будет вести себя в Польше, и как будет действовать, но от своих слов он отрекаться не стал бы: ведь Гофман был честен, а честь была его вторым именем, в прямом смысле этого слова.

Глава 5

Кристиан проезжал границы Пруссии. Утренний туман садился над этим маленьким государством, и Гофман ехал размерено, наслаждаясь той атмосферой, которая обитала в это утро здесь. Он успел проехать всего пару миль по родной земле, как раздался выстрел и конь упал замертво. Прусак едва успел встать, как увидел бегущих на него людей, которые кричали по-датски:

– Это немец, это немец. Сдавайся, враг Европы!

Их было около шести человек. Достав свой револьвер, Гофман выстрелил, один датчанин пал без дыхания. Расстояние позволяло перезарядить пистолет и выстрелить повторно. Второй нападавший пал. Выхватив шпагу он начал драться с четырьмя подбежавшими датчанами. Их шпаги были короче шпаги Кристиана. Трое датчан были повергнуты, и четвертый бросился в бегство – прусак догнал его и повалил на землю. Тот стал кричать на своем языке:

– Я прошу тебя отпустить меня.

Кристиан немного понимал по-датски, поэтому решил вести свой диалог на языке врага.