Времена Яна Казимира прошли, навсегда увековечившись в истории, но шляхтичи до сих пор горели идеей восстановить свои территории в границах 1772 года, и были готовы, казалось, на все. Было ли это началом новой эпохи или всего лишь злым роком бедной Польши, никто пока еще не знал.
Глава 3
Ее звали Анна, дочь сербского военачальника Йована Митича, приехавшая в Петербург из-за наставлений отца. Он уехал во Францию, с политической миссией, а девушка вынуждена была отбыть в Империю. Однако вскоре связь с отцом оборвалась, и Анна осталась в чужой стране без всякой поддержки.
Она была среднего роста, с прекрасным телосложением. Имела русые, словно колосья пшеницы, длинные волосы ниже плеч. Красива, сдержана, умна. Эти черты сложились в одном человеке. Очертание ее лица часто описывается в романах русских классиков, и казалось, ее образ содержит в себе все прекрасное героинь тех произведений.
Анна выехала в поле поупражняться в верховой езде, ее отец с детства привил ей любовь к лошадям, и она каждое утро выезжала на своем жеребцом в поля, дабы просто поскакать в свое удовольствие, и полюбоваться русскими просторами. Такими, какими не ей не удавалось встретить в Сербии. Эти пейзажи, которые открывались ей, действительно были прекрасны. Неподалеку текла небольшая речушка, с кристально чистой водой, возле нее росли могучие тополя, и хрупкие березы с белесой корой и желтеющими листьями. А вдали простирались бескрайние поля, с высоко растущей травой. Эти поля нравились девушке больше всего. Ей нравилось ощущения свободы и широкий простор. Девушка любила скакать там верхом, ощущая своим телом ветер, который распускал ее волосы и дарил прохладу в жару. Именно русские поля нравились ей больше всего, и именно их ей так не хватало в Сербии.
Сегодня она поехала на новой лошади, ведь ее Ивес (так звали коня), заболел и на все попытки Анны вывести его хотя бы со стойла, он лишь бессильно падал. Взобравшись в седло девушка поехала, но новый конь сразу же попытался сбросить наездницу. Нельзя сказать, что побудило животное к таким действием, но Анна чуть не убилась и, верно, пострадала бы, если бы рядом не проезжал Гофман. Увидев девушку, которая находилась в беде, он поспешил на помощь. Догнав коня, Кристиан схватил его за упряжку и вытянул ее на себя, постепенно сбавляя темп, пока скакун не успокоился и не перешел на шаг. Гофман, спешившись с коня, помог спуститься наезднице. Анна, почувствовав под ногами землю, тяжело дыша, молча опустилась на колени. Кристиан заговорил первый:
– Вы в порядке?
Девушка будто бы только сейчас заметила Гофмана. Она посмотрела на него испуганными глазами и дрожащим голосом произнесла:
– Да, спасибо.
– Что ж Вы одна ездите, если не умеете.
Девушка подняла голову и взглянула на Кристиана:
– Я умею. Я не знаю, почему все так случилось.
Девушка заплакала, верно, от испуга.
Кристиан сел рядом:
– Ну что вы, все закончилось хорошо, не плачьте.
Девушка утерла слезы, но они продолжали течь.
Гофман достал из кармана платочек и вручил его ей, девушка приняла платок и вытерла с лица слезы, после чего Кристиан спросил:
– Как Вас зовут?
Выждав паузу, девушка ответила:
– Анна Митич.
– Вы венгерка?
– Я сербка, точнее мой папа серб, а матушка черногорка.
Она погрустнела еще больше, но Кристиан не понял почему.
– Красивое имя, Анна.
Девушка слегка улыбнулась:
– Спасибо! А как зовут Вас, чудесный спаситель?
– Кристиан Гофман!
– Австриец?
– Прусак!
– Мне очень приятно познакомиться, но мне нужно ехать, извините!
С помощью прусака она уселась в седле и тихо поскакала в обратном направлении, теперь конь вел себя тихо. Совсем нельзя было сказать, что несколько минут назад он едва ли не убил свою хозяйку. Вдруг Кристиан крикнул ей в след.
– Где я смогу найти Вас?
– Не стоит, – только и произнесла девушка.
***
Анна вошла в дом, села за стол и посмотрела на висевший на стене портрет, где она была запечатлена вместе с отцом. Девушка не помнила свою мать: она скончалась от пневмонии, когда маленькой Анне было три года, и Йован Митич один воспитывал свою маленькую дочь. Несмотря на то, что девочка воспитывалась отцом, при том военным, она имела очень чуткую душу и мягкий характер. Йован отдавал ей все тепло, которое ему было более некому отдавать. Во второй раз он так и не женился, поскольку не смог забыть свою жену, которая стала для него всем. Да и не хотел забывать.
Когда они жили в Удовице, маленьком сербском городе, Йован каждый день (когда позволяла служба) ходил к ней на могилу, в любую погоду, будь то невыносимый зной или буря. Он проводил там не менее часа, рассказывая умершей о своей жизни. Говорил так же и о своем продвижении по службе и как растет дочка. Если его сердце что-то тревожило, он сидел на могилке более трех часов, изливая свою душу, и всегда получал утешение. Со временем к Йовану присоединилась и Анна, которая убиралась там и сажала живые цветы. Девушка признавалась сама себе, что кладбище близ Удовице – это единственное место, где она видела отца плачущим.
***
В одну из ночей октября в Россию приезжает итальянец Калисто Аллегро, подданный итальянского короля Виктора Эммануила II. Он прибыл в Империю по поручению своего монарха, дабы договориться о торговле меж государствами.
У Российской Империей с Итальянским (ранее Сардинским) Королевством отношения были довольно напряженными, ведь итальянцы были противниками России в проигранной ей Крымской войне. Несмотря на это, напряжение спадало, и король Виктор искал выгоду в бывшем противнике. Помимо всего прочего, шпионы короля донесли ему, что германцы, которые стремились объединить свои земли, что, кстати говоря, желала сделать и Италия, послали своего человека в Петербург с некой дипломатической целью. Что это была за цель, никто не знал, но Виктор был уверен, что это план по объединению Германии. Откуда взялась такая уверенность, я не знаю, и не знают, наверное, сами итальянцы. Но факт остается фактом. С миссией добиться сближения с Россией и подписания торгового договора, а так же установлением слежки за неким прусаком, которым и являлся Кристиан, прибыл Аллегро.
Стоит рассказать об этом человеке подробнее: Калисто Аллегро, сын богатого итальянца Адриано был статным двадцатишестилетним подданным Королевства Италия, пользовавшимся особым доверием у короля. Он не отличался, какой-либо смелостью или мудростью, но был упорен и всегда весел, от чего и нравился королю. Все, что начинал Калисто, он всегда доводил до конца, потому и был выбран в качестве дипломата.
Система имен Италии отличалась от всех остальных европейских систем: как и другие романские народы, в том числе и русские, итальянцы имели личное имя и фамилию. Однако еще в Римской Империи у человека было три личных имени: имя, дававшееся при рождении, имя обозначавшее семью, и имя, которое присвоило ему общество.
Со временем все поменялось, и итальянцы носили лишь одно имя. Название которого, кстати говоря, очень часто подвергалось традиции нарекать детей именами предков. Например: первому сыну давали имя деда по мужской линии, первая дочь нарекалась именем бабушки, так же по линии отца, вторые сын и дочь получали имена деда и бабушки по женской линии соответственно. Дети, рожденные после, получали имена своих родителей либо близких родственников не успевших вступить в брак. Итальянские фамилия были схожи с некоторыми европейскими, но частично от них отличались. Они обычно оканчивались на «-i» или «-o». Происхождением фамилии могло быть: принадлежность к семье, подобно датской системе, обозначающей отца. Прозвище, которое означало что-либо. Зависимость перед господином или солдатской службой. Так же фамилия могла означать город рождения, такой являлась фамилия художника Высокого Возрождения Leonardo da Vinci, родившийся близ города Винчи.
Аллегро, кстати говоря, не был назван ни по одной из этих систем, так как в Италии допускался самовольный выбор имени. Само имя Калисто переводилось с древнеримского как «самый красивый» – его отец был весьма гордым человеком и имел мнение, что только его дети могли быть красивее детей итальянских монархов. Что вызывало такое мнение, не понимало ни общество, ни супруга, ни, наверное, сам Адриано.
