– Простите, – неожиданно для себя заговорила я, – а какой у вас чизкейк? Обычный классический?

Я не знаю, зачем это спросила. Возможно, дело было в том, что мои отношения с чизкейком имели давнюю историю и я никогда не воспринимала его как обычный десерт, которым можно перекусить за чашечкой чая или кофе. Чизкейк для меня всегда был отдельным миром, в который погружались все, кто его готовил или просто пробовал. Воплощением совершенства, на мой взгляд, был шоколадный чизкейк, который папа готовил каждое воскресенье. Я долго ворожила на кухне, прежде чем мне удалось воспроизвести его рецепт и первым, кто попробовал лучший из моих чизкейков, был Бернар. Он сказал, что такой вкусный чизкейк готовит только его мама. Я была на седьмом небе от счастья. При воспоминании о людях, которые были мне дороги, мои глаза наполнились слезами. Чтобы не дать волю эмоциям, я крепко сжала руки в кулаки.

Ивонн посмотрела на меня и нежно улыбнулась. Она словно ждала, что я задам ей вопрос о чизкейке, который она мне предложила.

– Шоколадный, – мягко и уверенно сказала Ивонн.

Она произнесла мое любимое слово с такой чувственностью, словно в нем были сокрыты секреты мироздания. На какое-то мгновение я забыла о том, что оказалась во времени, где все было для меня дико и незнакомо, и ощутила у себя во рту вкус самого изысканного десерта на свете.

Уже через минуту передо мной стояла чашка свежего чая, который источал восхитительный жасминовый аромат, и тарелка с шоколадным удовольствием: красивым, аккуратным, словно сошедшим с обложки кулинарного журнала.

– Я пеку шоколадный чизкейк каждое воскресенье, – гордо произнесла Ивонн.

– Это прекрасно, – понимающе закивала я. – Мой папа тоже обожает готовить этот восхитительный десерт.

Ивонн слегка приподняла брови и присела напротив меня. От неё пахло сиренью и специями – довольно необычное сочетание. Я вдыхала ее аромат и чувствовала, как мой разбушевавшийся ум постепенно приходит в состояние покоя. Я съела пару кусочков чизкейка и сделала глоток чая. Мое тело наполнилось теплом. Я выглянула в окно и увидела, что напротив больше нет булочной, в которую я частенько захаживала за бриошами и свежим багетом. Мне стало немного грустно. Придется искать другую булочную, где я смогу покупать вкусную выпечку. Впрочем, в Париже с этим никогда не было проблем.

– Очень вкусно, – сосредоточенно произнесла я.

Ивонн смотрела на меня так, будто знала обо мне абсолютно все. Мне хотелось задать ей кучу вопросов, но я терпеливо ждала, пока она сама начнет меня расспрашивать о том, кто я, откуда и как познакомилась с ее сыном.

– Я рада, что тебе нравится чизкейк, – сказала Ивонн, загадочно опустив глаза. – Когда я говорю подругам, что каждое воскресенье провожу на кухне минимум два часа, они крутят пальцем у виска – словно готовить вкусную еду для своей семьи это безумие.

– Серьезно? – удивилась я. – Но почему?

Ивонн замолчала и бросила на меня томный и озадаченный взгляд. Она явно подбирала слова, чтобы сообщить мне что-то, что перевернет мои представления о мире. Хотя того, что я за одно мгновение преодолела временной отрезок длиною в шестьдесят лет, было вполне достаточно, чтобы в корне изменить мои взгляды на жизнь.

– В наше время женщины не часто готовят, – загадочно произнесла Ивонн, – особенно если речь идет о десертах.

Она сказала в наше время? Значит, она в курсе, что я прибыла из другой эпохи? Загадочность Ивонн начинала меня напрягать. Со мной и так произошли крайне странные, практически необъяснимые вещи – мне было не до таинственности, черт возьми.

– А как насчет твоего времени, Вивьен? – невзначай спросила Ивонн.

Я была в шоке. Она говорила так спокойно, словно знала все мою биографию.

– Как вы узнали, что я из другого времени? – осторожно уточнила я.

Ивонн улыбнулась и пожала плечами.

– Я – мать путешественников во времени, – вдумчиво и осознанное произнесла она.

Внутри меня все онемело. Сердце билось еще чаще. Я впервые видела мать путешественников во времени. Я даже представить не могла, какие страдания она пережила, когда Бернар и Камилла сообщили ей, что намерены воспользоваться своим даром. Она выглядела уверенно и спокойно, однако ее взгляд был переполнен болью, которую она упорно старалась скрыть улыбкой.

– То есть вы все знаете? – уточнила я.

Ивонн медленно закивала головой.

Грусть, которую я читала в ее глазах, была настолько сильной, что мне с трудом удавалось сдерживать слезы.

– Но как вы…, – я прикрывала рот руками, чтобы Ивонн не видела, как сильно я волнуюсь, – как вы могли их отпустить?

– Они не спрашивали моего разрешения, – развела руками Ивонн.

Я смотрела на нее и думала: либо она слишком мудра – настолько мудра, что я никогда не смогу постичь причины, по которым она отпустила своих детей в безвременье, либо просто привыкла пасовать перед трудностями. В любом случае я была рада, что обнаружила ее адрес в кармане своей куртки. Что бы ни случилось, эта женщина поможет мне обустроиться в новом времени.

– А как же Бернар? – спохватилась я. – Он вернулся?

Ивонн опустила глаза. Несколько секунд она молча смотрела в окно, затем сделала глоток чая, выпрямилась и произнесла:

– Не все сразу, Вивьен. Ты обязательно узнаешь о том, что случилось с Бернаром. Но не сегодня.

В тот момент я поняла, что Бернара я больше не увижу. Взгляд Ивонн рассказал мне о том, что с ним случилось нечто необратимое и он никогда не сможет вернуться в свое время. Страх, который сковывал мое тело, сменился пустотой. Внутри меня образовалось огромное зияющее пространство, и я прекрасно понимала, что мне понадобятся месяцы, если не годы, чтобы его заполнить. На какое-то мгновение мое сердце остановилось и я перестала дышать. Мир вокруг меня разрушился не тогда, когда я согласилась на безумную авантюру, предложенную Камиллой, и не тогда, когда я оказалась в двадцатых годах двадцать первого века. Это случилось в момент, когда я осознала, что больше никогда не увижу Бернара. Ивонн заметила, что в моей душе разворачивается настоящий бунт и заботливо положила руку на мое плечо.

– Не переживай, милая, – нежно произнесла она, – я тебе помогу.

– Правда? – всхлипнула я, будучи не в силах сдерживать тоску, которая накатывала на меня словно огромная волна.

– Конечно, – заверила меня Ивонн. – Должна же я хоть о ком-то заботиться. Мои дети отправились в прошлое, а мой муж от меня ушел. Но это вовсе не значит, что у меня не хватит любви, чтобы приютить и согреть прекрасную смелую женщину, которая рискнула жизнью ради моего сына.

Я улыбнулась. Ивонн знала обо мне гораздо больше, чем я думала, отчего мне было не по себе.

– Так из какого ты времени, милая? – спросила меня Ивонн.

Я расправила плечи. Мне предстояло рассказать Ивонн некоторые факты своей биографии. Впрочем, думаю, ей было просто интересно узнать, в какое время отправился ее сын.

– Я родилась в тысяча девятьсот двадцать седьмом, – сказала я. – С Бернаром мы познакомились в тысяча девятьсот пятьдесят девятом. Встречалась около трех месяцев, после чего он сделал мне предложение.

– Предложение, – задумчиво произнесла Ивонн. – Это чудесно.

Ивонн продолжала сохранять спокойствие. У меня складывалось впечатление, будто она вообще не умеет волноваться. Я обвела взглядом кухню и представила, как буду пить кофе по утрам, глядя на здания, которые были мне абсолютно незнакомы, а Ивонн будет готовить мне тосты с кленовым сиропом. Я знала, что проведу здесь как минимум несколько месяцев. Мне безумно хотелось, чтобы квартира, где когда-то жил Бернар, стала мне тихим, уютным убежищем, а Ивонн – подругой, которой я смогу рассказывать о том, как проходит моя адаптация в новом мире, и где-то в глубине души я чувствовала, что так и будет.

– С Днем Рождения, Лоретт! – радостно прокричала Амели и протянула мне бокал шампанского.