– Мне подыскать тебе семью?

– Нет! – поспешно выпалила я. – Я сама. И Каменцев уже дал задание этим агентствам – они подыщут мне идеальный вариант. Ты уж извини, что я в обход тебя его запрягла.

– Как только определишься, скажешь. Необходимо проверить твоего работодателя…

– Пап, лишнее. Понимаешь, если все будет договорено и куплено, никто не будет висеть в моем блоге. Фолловеры не любят фальшь. Поэтому я справлюсь. Я вообще не стану светить наше имя в связи с моей новой идеей…

Ну не говорить же ему правду – что я забилась с Яриком на свою тачку! Тогда точно не выпустит из дома, да ещё позвонит его отцу и выскажет все по этому поводу. А ко мне будут относиться как к той, кто за свои слова не отвечает. И даже перспектива того, что пари ликвидировано, не успокоит…

– Хорошо, Валерия. Поступай, как решила. Но в случае чего я намерен знать обо всем. Это понятно?

– Конечно, папуль! – я поцеловала его в лоб. – Доедай блинчики, а я пойду готовиться к собеседованию…

Ровно в полдень мы с Ярославом встретились в кафетерии, чтобы официально объявить наше пари открытым.

– В лоб дам, – сухо предупредила я, когда парень попытался съязвить по поводу моего делового костюма, минимального макияжа и прически примерной секретарши. – Или на себя давно в зеркало смотрел? Чтобы носить такой костюм, надо сначала бицухи прокачать. Выглядишь как дрыщ.

– Я это переживу, когда у меня будет навороченная «феррари», седушку которой когда-то просиживала накачанная попа Богатовой. Готова?

Он уже торжествовал победу. Чтобы не поставить парня на место, я представила, как заставлю его танцевать в одних плавках и называть себя «Моя белая госпожа». А еще – вымыть свою машину до блеска. Ну, тот «Порше», что отожму у него в скором времени – тоже, чтобы помнил, что не стоит злить королеву Касты.

– Я всегда готова. Впрочем, ты можешь еще передумать. Прямо сейчас, просто произнеси это все на камеру. Я буду доброй. Неделю оплатишь наш счет в клубе, и квиты.

– Не надейся. В какое агентство поедем?

Конечно же – он ждал, что я назову то, которое купила с потрохами. О том, что помощник отца дотянул руки до всех рекрутеров столицы, Ярик не догадывался. Вообще не считал это возможным.

– Удиви меня.

– Тогда я остановлюсь на…

– Нет, милый, ты прощелкал свой шанс остановиться, когда решил, что можешь со мной спорить. Жребий.

– Но как?

– А рандомно. Вот, я список подготовила. Одиннадцать проверенных рекрутинговых агентств. Каждому номеру свое название. Вноси в генератор.

Этого дерзкий спорщик не ожидал. Но отказаться от своих слов не мог. Пришлось сделать то, что я предложила.

И уже спустя полчаса мы сидели в кабинете агента по соискательству, а я лениво просматривала досье работодателей, предоставленных на мой суд. Троих отмела сразу. Остальные читала не торопясь. И вот вроде как нашла, как по мне, идеальный вариант.

Кристина Савельева. Молодая мама, волонтер, совладелица турагенства. Подкупало добродушное лицо и грустные глаза. Дочь Маша. Шесть лет. Кажется, вариант идеальный.

– С удовольствием поработала бы с этой малышкой. Надеюсь, я им подойду, – улыбнулась я, протягивая женщине файл.

– Отлично, – она улыбнулась. Мастер своего дела не показала, что знает, кто я такая и какая у меня цель. – Вы можете прямо сейчас поехать на собеседование с госпожой Савельевой.

– С радостью.

Получив адрес и подтверждение, что меня уже ожидают, я вытолкала Ярика в коридор.

– Начинай прощаться с тачкой и свободой, лузер, – усмехнулась в его лицо и поспешила к вниз, к ожидавшему такси. Тачку свою, понятно из каких соображений, пришлось оставить дома.

Дмитрий

– Никаких мирных решений не может быть. Я поставил тебе вполне конкретную задачу. И я очень хорошо тебе плачу, чтобы ты не включал мне здесь моралиста и не пел о том, что все будет по закону. Я поступлю с ней так, как она когда-то поступила со мной.

Юрист складывает пальцы в замок.

– Но ты же не можешь не понимать, что на это понадобится время. Плюс надо позаботиться о том, чтобы твоя бывшая жена не узнала, что ты собираешься провернуть за ее спиной.

– А для этого у тебя есть средства. Мои средства. Ты должен сделать все как можно быстрее, и чтобы она не успела отреагировать. Потом поставим ее перед фактом, когда все документы о моем отцовском праве получат силу и не будут подлежать обжалованию. Право собственности я уже получил, а она не догадывается. Дело за малым.

– Неделя минимум.

– Пять дней. Я не собираюсь больше ждать. Я пять лет не видел своей дочери. Делай все. Любые методы. Можешь даже пустить в ход тот компромат, что у меня имеется – я больше не намерен щадить эту стерву.

Юрист кивает, собирает бумаги. А я отхожу к окну, давая понять, что разговор окончен.

– Дим, – он сухо откашливается. – Я знаю, что это не мое дело, что эта женщина неправильно с тобой поступила. Но подумай о дочери. Она не помнит тебя. Ты собираешься разлучить ее с матерью и появиться в ее жизни, как снежный ком на голову. Изолировать ее от Кристины. Это стресс для ребенка. Не втягивай малышку в вашу войну, прошу.

Смотрю, как по проспекту бегут машины, город кипит. Я давно не был в родном Киеве.

– Я тебя услышал. И я не сделаю плохо своему ребенку. Это все, что ты должен знать.

Он уходит. А я отхожу к столу. Беру в руки фотографию, распечатанную из инстаграма Кристи.

Маша улыбается. Она счастлива. Но мне не хочется это признавать. Пока еще не хочется.

– Скоро мы будем вместе, дочурка, – сердце наполняет теплом. – И я отдам тебе всю свою любовь. Все то, чего тебя так опрометчиво в свое время лишила твоя мать…

Костюм сковывал движения. В нем я чувствовала себя – ни дать ни взять – серой мышью без гроша за душой. И плевать, что это был дизайнерский пошив, стоил он очень дорого – я просто не привыкла к такой одежде. Она сковывала движения и обезличивала.

Но ничего не поделаешь. Я уставилась в окно такси, глядя, как мимо пролетают поля и лесопосадки. Моя новая работодательница обитала в пригороде. Так даже лучше: никто не увидит Валерию Богатову в подобном образе.

Водитель поймал мой взгляд в зеркале заднего вида и нагловато ухмыльнулся. Здравствуй, реальный мир. Как меняется отношение людей, когда ты притворяешься кем-то, кто на одной ступени с ними. Да еще Ярик подлил масла в огонь. Перед тем, как я уехала, ввалился в салон такси. Его глаза горели тем блеском, от которого мне тут же захотелось впечатать его нос в череп.

– Вэл, ты совсем застегнутая. Слушай, я тут что подумал. Ну его к чертям, это пари. Едем со мной в Палермо на уик-энд, договоримся как мужик с бабой. И тачку сохранишь, и удовольствие получишь.

– Получу, – сквозь зубы ответила я. – Когда ты отпишешь мне свой «порше» и я тебя отстрапоню при всех. Не вру.

– Сука! – его глаза налились кровью. – Не думай, что выиграешь. Я тебя… прямо на твоей тачке… а перед этим ты вымоешь ее языком…

– Не выйдет, – я бросила злой взгляд на таксисита, который прифигел от подобного разговора, но, тем не менее, наслаждался театром. – Моя тачка стоит дороже твоей, и дороже тебя вместе с непорочной пятой точкой. Поэтому тебе не светит такое, даже если я проиграю. А теперь вали к папе на галеры. Я на работу опаздываю.

Вытолкала его прочь и хлопнула дверью. Но водилу наш разговор завел не на шутку. Эти взгляды оставляли после себя желание отмыться.

– Или ты следишь за дорогой, дядя, – ласково протянула я, – или один звонок дяде Грише Котовскому, и ты со своей колымагой окажешься вне закона в Киеве. Это понятно?

Да, я прекрасно знала, кто из мэрии рулит таксопарками. И у меня был его личный телефон. Это подействовало.

А мы уже въезжали в коттеджный поселок, и я подавила волнение.

Сколько ударов еще предстоит? И неужели такие унижения терпят все, у кого нет денег, и приходится зарабатывать на жизнь, хватаясь за любую работу? Кроме невозможности купить что хочется, обычные люди подстраиваются под мир и молчат?