– Она не живёт далеко, – хладнокровно отчеканил мистер Челленджворс с телефонной трубкой в руках. – Миссис Томпсон? Миссис Томпсон, неловко беспокоить вас в такой час, но у меня непредвиденные обстоятельства. Мне нужен фен для просушки волос. Да, да, фен, так это называется? Вы не ослышались. Я уверен, что вы сможете мне помочь. Разумеется, я отблагодарю. Да, хорошо.

Мужчина положил трубку и спокойно посмотрел на девушку, готовую провалиться со стыда. Наблюдать за этим стеснением и неуверенностью было слишком тягостно.

– Проходите, мисс Джинджер, – мистер Челленджворс вальяжным жестом показал на одно из уютных кресел в гостиной.

– Но я… Я д-должна пойти сейчас к мисс… миссис Томпсон за феном, верно? – запинаясь, выдавила из себя бедняжка, чем окончательно разозлила своего патрона.

– Нет, вы никуда не должны идти. Экономка сама все принесет. Лучше грейтесь как следует. Сейчас приготовлю вам чай. К чему это бессмысленное упрямство, мисс Джинджер?

Такая постановка вопроса придавила несчастную окончательно.

– Мистер Челленджворс, но я просто не могу допустить, чтобы пожилая леди срывалась из дома в такой час из-за меня! – и Эмили решительным жестом схватила свой ледяной плащ и, как можно незаметнее поморщившись, принялась натягивать его на себя.

Это было последней каплей для аптекаря, который мысленно пел заупокойную мессу по навсегда потерянному уютному вечеру.

– Да что же вы в самом деле! – девушка встрепенулась от так ей хорошо знакомого повелительного тона. – Если я сказал, что миссис Томпсон придет сама, значит так и будет! Снимайте плащ скорее! И не отказывайтесь в конце концов от чая, иначе последствия вашей прогулки могут быть самыми неприятными.

Надо признать, что деликатный мистер Челленджворс страшил Эмили куда больше, чем властный. Поэтому после его прорвавшегося выпада к девушке чудесным образом сразу вернулись привычное спокойствие и эмоциональная устойчивость.

Эмили покорно повесила плащ на крючок и осторожными шагами прошла в тёплую гостиную. Мистер Челленджворс в это время самоотверженно выполнял своё обещание приготовить горячий чай. Спустя несколько минут он появился из кухни с серебряным подносом.

– Вот, мисс Джинджер, ваш чай. Вы ведь любите с имбирём, насколько я помню?

За всё время сотрудничества Эмили с мистером Челленджворсом девушке ни разу не выпала честь поделиться с шефом своими гастрономическими пристрастиями. Да и с трудом можно было поверить, что мистер Челленджворс смог бы каким-то образом удержать потом эту информацию в голове. Тем не менее никто из этой странной пары развить тему не решился, и Эмили просто автоматически согласилась.

– Неплохой день сегодня, однако!.. – мистер Челленджворс панически боялся неловких пауз, поэтому с видом притворной беззаботности решил перейти на общие темы.

Но тут произошло нечто непредвиденное.

– Простите мою нескромность, – сказала девушка тихо. – Пока вы были в другой комнате, я рассматривала вот эту вот печатную машинку. Надо же какая красивая! И так интевьеру подходит. Такие вещи не шибко часто увидишь в магазинах…

– О боже мой, ИНТЕРЬЕРУ, Эмили! ИНТЕРЬЕРУ! И как вы сказали: «шибко часто»? – мистер Челленджворс совершенно вышел из себя и почти перешёл на крик.

Его помощница, к сожалению, часто совершала грамматические ошибки, которые были следствием, не слишком богатого словарного запаса и не лучшего образования. Импульсивная натура мистера Челленджворса не позволила поправить ассистентку мягко и спокойно, ведь такие ошибки казались ему подлинным кощунством, он принимал нарушение языковых норм чуть ли не за личное оскорбление.

– Ну конечно. Интерьера… – густо покраснела Эмили. – Я… Могу я посмотреть на эту штучку поближе, пожалуйста?

– Не штучку, а редчайший образец антикварного искусства и … технологического прогресса, – отрезал Челленджворс, не глядя девушке в глаза.

Выдержав паузу в несколько секунд, чтобы утолить своё разгулявшееся самолюбие, Челленджворс снисходительно продолжил:

– Я не против. Приобрел недавно, и очень доволен покупкой.

Всё-таки Челленджворс не мог себе отказать в удовольствии насладиться восторгами подчинённой.

– Ой, мистер Челленджворс, а я вам сейчас, знаете, что скажу? – Эмили зачарованно рассматривала золотую огранку и перламутровый корпус. – Я ведь всё детство мечтала иметь такой же прибор, чтобы можно было записывать, то есть печатать… Такую же вот машинку хотела. А моя тётя… ну не могла она купить, поэтому я… к однокласснице домой бегала, чтобы поиграть…то есть напечатать что-нибудь. Но та машинка, конечно, не чета вашей.

Мистер Челленджворс оскорбленно поморщился от унизительного сравнения. И как же было неуютно, что необразованная ассистентка посвятила его в такие интимные подробности своей личной жизни!

– М-да… – выдавил он наконец из себя. – Вам в секретари в таком случае надо было пойти–там ценят умение … печатать.

– К сожалению, такую работу я пока не нашла, – сразу помрачнела Эмили.

– Ну, разумеется. С вашим средним образованием, – беспощадно отрезал Челленджворс, убирая со стола выпитую чашку чая.

– Да. У меня только среднее… Не беспокойтесь, я сама схожу на кухню. Давайте чашки! – Эмили быстро подошла к патрону, стараясь на него не смотреть.

– Э-м, ладно… Что-то миссис Томпсон запаздывает. Надеюсь, ничего не случилось, к-хм…

– Ох, надеюсь, ничего… Боже мой, сколько из-за меня хлопот! Ой, а я и запамятовала… Сэр, представляете, у меня как раз есть бумага для вашей новой машинки. Как раз несколько листов! Их оставил мистер Грейтгрин, когда заходил вчера вечером, а я случайно прихватила их вместе с инвентаризацией.

– Неужели?

Мистер Грейтгрин был главой предприятия, поэтому Челленджворс с особой осторожностью относился ко всем его вещам, будь это даже выкуренные сигареты.

– Но я знаю точно, что они ему не нужны. Да-да, поверьте мне, я уж правду говорю. Он много раз оставлял вот такие листочки. И каждый раз, как я ему верну, мистер Грейтгрин не принимает и говорит, что пригодятся на черновики. Только я не очень понимаю зачем это. Оставляю всё равно…

– Хорошо, хорошо, мисс Джинджер. Если дело обстоит так, то не могли бы вы мне дать эту бумагу. Она мне как раз пригодится.

– С удовольствием, мистер Челленджворс.

С сияющей улыбкой Эмили достала из внушительного размера папки несколько плотных добротных листов цвета морской раковины.

– Благодарю вас, – сухо сказал аптекарь.

Тут же раздался резкий продолжительный звонок.

– Это миссис Томпсон. Если вас не затруднит…

– Конечно, сейчас открою.

Мистер Челленджворс, под воздействием неведомой ему до этого силы любопытства, тут же установил листок за валиком.

– А красиво смотрится, однако! – не удержался он от мыслей вслух. – И бумага под стать, ха-ха! Да тут даже виньетка есть…

Не успел джентльмен как следует рассмотреть красивый орнамент и побеспокоиться, сможет ли он без элементарной практики отстукать что-либо вразумительное, как машинка предупредила его опасения и … напечатала послание ошеломленному мужчине сама.

Листок двигался так быстро, что мистеру Челленджворсу удалось прочитать первую строчку, только когда текст распечатался полностью и листок сам выпрыгнул из пишущей машинки.

Получишь радость ты, потом – печаль,

Души отвага так здесь пригодится;

Исчезнет сразу смех, потом беда умчится вдаль,

В желаниях своих заставив вновь кружиться

Получишь всё, что ты сейчас хотел,

И будешь королём своих мечтаний,

Осталось лишь, чтоб ты сумел

Избавиться от прелести страданий.

Ты будешь тем, кем быть ты так хотел,

Мир будет весь твоей мечтою,