Андрей схватил бухту тонкого троса, соорудил скользящую петлю и после нескольких неудачных попыток заарканил мотавшийся из стороны в сторону гик. Привязав его со всей мыслимой надежностью, он взялся за ручку помпы.

К вечеру сорвало один из двенадцати злополучных болтов. В два часа ночи – второй. В три – третий. Еще через полчаса – четвертый. На лицо была легко просчитываемая прогрессия.

Вода в трюме прибывала все быстрее.

Надо давать «SOS» и не корчить из себя героя.

Но – как? Связи-то нет. Спасибо аккумуляторам, что б их… Вся надежда на сигнальный буй спасательного плота. Снабженный встроенные элементами питания, буй был способен посылать в эфир сигнал бедствия в течение семидесяти двух часов с радиусом действия в 200 миль.

Андрей включил радиобуй, на корпусе которого послушно замигал красный проблесковый маячок. Обольщаться, правда, не стоило, «Северная птица» находилась вдалеке от путей активного судоходства и авиационных трасс: ведущие к Антильским островам, они пролегают севернее, к Южной Америке – южнее. Может быть, товарищи по гонке услышат его? Или какой-нибудь сейнер, направляющийся на промысел в антарктические воды. Или военный корабль, ощетинившийся пушками и ракетами. Всякое может случиться. Если повезет. В любом случае, надеяться надо. А без надежды – куда?

Тут сорвало еще один болт.

«Птичка» явно сдавала. И не Сашкина в том вина. Андрею хотелось думать, что и не его тоже. Просто океан оказался сильнее. В конечном итоге он всегда побеждает, указывая неразумному человечеству на его скромное место. Сидите на своих материках и не рыпайтесь!

Запаленно работая на помпе, Андрей внушал себе, что даже если его сразу услышат, иллюзий насчет быстрого спасения быть не должно. Как бы ни были совершенны нынешние средства обнаружения терпящих бедствие, найти среди бушующих волн яхту – задача сверхсложная. Так что шторм надо пережить, не уповая на кого-то со стороны. Разве что на Бога.

Обессиленный, Андрей спустился в каюту посмотреть, что там с килем. Оставшиеся в гнездах болты теперь напоминали кнопки у трубы, которые нажимали и отпускали единственно для того, чтобы опять нажать, пальцы невидимого музыканта.

Андрей заставил себя съесть ржаной сухарь, запив его крепчайшей чайной заваркой. Все, надо идти качать.

Взгляд его упал на продолговатый кожаный футляр в зажимах над штурманским столом. А что, чем черт не шутит, пока Бог спит? Ересь, конечно, чистой воды ересь. Но…

Он достал «воки-токи».

– Всем, кто меня слышит. Говорит Андрей Горбунов, яхта «Северная птица».

Лишь треск и шорохи в ответ.

Его попытка была сродни стремлению утопающего ухватиться за соломинку, и все-таки он повторил, громко и отчетливо произнося слова:

– Всем, кто меня слышит. Говорит Андрей Горбунов, яхта «Северная птица». Мне нужна помощь!

– Зачем так кричать? – поинтересовался мужской голос. – Я не глухой. Здравствуй, Андрей. Это Говард Баро.

– Ты где? – только и спросил растерявшийся от неожиданности Андрей.

– А ты выгляни наружу.

Андрей высунулся из рубки и увидел метрах в двадцати по правому борту изувеченную штормом яхту. Вместо мачты из палубы торчал пенек с рваными краями; носовые релинги сметены. В кокпите «Снежинки» сидел Говард и махал ему рукой.

– А я зову, зову, – крикнул американец. – Подумал, ты спишь.

– Какой уж тут сон! – Андрей тоже поднял в приветствии руку. – Говард, тебе не кажется, что мы здорово вляпались?

– Всем, кто меня слышит…

Слышно было великолепно настолько, что Говард машинально огляделся. Вот это номер! Не далее полукабельтова36 от «Снежинки», то поднимаясь на волнах, то срываясь в ложбины между ними, качалась «Северная птица».

Он поднес передатчик к губам.

– Андрей! Это я, Говард.

Нет ответа.

– Андрей, отзовись!

Его не слышали. Говард отложил «воки-токи», сложил ладони рупором и закричал:

– Эй, на борту! Андре-е-ей!

Палуба «Северной птицы» оставалась пуста. А передатчик между тем снова заговорил голосом русского: «Всем, кто меня слышит…».

– Что за бред? – возмутился Говард и внезапно сообразил, почему он Андрея слышит, а тот его нет. Идиот! Не нажал клавишу «отзыв».

Происходящее не располагало к веселью, однако Говард не удержался, с насмешкой сказав в микрофон:

– Зачем так кричать?

* * *

– Зачем так кричать? – обиженно спросил приятный женский голос.

– Плохо слышно.

– Это вам плохо слышно, а мне – прекрасно.

«Хамит, – подумал Говард. – Распустились, однако. При мне строже было».

– Так что вы хотели? – поинтересовался женский голос.

– Это банк?

– Да.

– Соедините меня с мистером Болтоном.

– По какому вопросу?

– По личному. Это Говард Баро.

Он корил себя за то, что подвел Матти, и позвонил, чтобы еще раз извиниться, рассчитывая, что старый товарищ уже остыл.

– Простите…

– Должно быть, вы недавно работаете в банке.

– Это неважно. Так как вас представить?

– А вот так и скажите – Говард Баро.

В трубке запиликала песенка Мадонны. Потом опять объявилась телефонистка:

– Алло? Вы слушаете? Мистер Болтон на совещании.

Так любезны секретарши бывают, когда им приходится лгать по поручению начальства.

– Понятно. И сегодня в банк он уже не вернется, – продолжил Говард. – Пожалуйста, когда Матиас появится, скажите ему о моем звонке. И попросите его связаться со мной. Мой номер телефона…

Звонка от Матти не было ни назавтра, ни в последующие дни. Значит, не простил… Что ж, тут помочь может лишь время. Оно все сглаживает, есть у него такая особенность.

Зато позвонил Хьюэлл. Должен был приехать через неделю, а вместо этого позвонил и сказал, что прибудет самолетом уже этим вечером.

– У меня новости, – сказал программист.

– Плохие или хорошие?

– Всякие.

Заинтригованный, Говард отправился встречать Хьюэлла в аэропорт.

– Привет, Нельсон. Рад тебя видеть.

Они сели в машину и отправились в Портсмут. Всю дорогу Говард рассказывал, как идет подготовка яхты к трансатлантическому рейсу. Хорошо идет. Поэтому точно в срок они поднимутся на ее борт, и «Снежинка», вся в белых парусах, как невеста в подвенечном платье (как Мэри в давних мечтах Говарда) выйдет в море.

Он ждал, что Хьюэлл перебьет его и вывалит то, что привез с собой: новости хорошие, новости плохие. Однако программист помалкивал. Нет, конечно, он живо реагировал на рассказ Говарда, но с собственными откровениями не спешил.

Нарушил кодекс молчания он в придорожном кафе, где они перехватили по чизбургеру с «колой».

– Нас ищут, – сообщил Хьюэлл. – И это плохая новость. Быстро им нас не найти. И это новость хорошая.

– А поподробней? – попросил Говард.

Подробней это выглядело так. Любая компьютерная операция – вещь обоюдоострая. Посылая компромат на Джозефа Марлоу, Хьюэлл, как они с Говардом и договаривались, позаботился об анонимности, для чего выстроил сложную схему, в которую втянул половину компьютерных сетей мира. Таким образом, прежде чем попасть в объятия калифорнийских налоговиков, информация в закодированной форме побывала и в Африке, и в Азии, и в Австралии. Что касается спама, тут Нельсон был не так аккуратен. Он поступил просто и элегантно, тайно подключившись к базе данных известных спамеров из Небраски, рассылающих кому ни попадя миллионы рекламных сообщений. Задав программное условие, что его интересуют лишь пользователи в Калифорнии, Хьюэлл «пристегнул» свою информацию к их, после чего обрубил «концы», думая, что тем надежно обезопасит свое инкогнито. Однако все оказалось сложнее…

– Очевидно, Марлоу связал повышенный интерес к его персоне со стороны налоговой полиции и появление в компьютерах рядовых граждан красочных рассказов о его преступном прошлом и неприглядном настоящем. И сделал вывод, что появились эти сведения, как крапленые карты, из одного рукава. Естественно, ему захотелось выяснить, кто имеет против него зуб. Судя по качеству и оперативности работы, берусь предположить, что он привлек к своему расследованию каких-нибудь электронных умников из Силиконовой долины. Эти яйцеголовые37, правда, не смогли проследить путь компромата, попавшего в полицию, зато в два счета вышли на спамеров из Небраски. Марлоу выдвинул против них обвинение в клевете. Спамеры, разумеется, все отрицают и пока хранят свои компьютеры в неприкосновенности. Но вы же знаете, Говард, как сейчас относятся к спамерам. Того и гляди их деятельность станет уголовно наказуемой. В общем, на сочувствие со стороны органов дознания им рассчитывать не приходится. Проволочки, конечно, неизбежны, но в конце концов их прижмут к стене и в судебном порядке заставят предъявить к осмотру свои электронные анналы. А там много чего имеется, не предназначенного для чужих глаз. Чтобы не допустить соглядатаев в святая святых, спамерам, по сути, не остается иного, как самим разобраться в том, кто залез в их «мозги». Сдав меня, они выведут себя из-под удара.