Тем временем власти перестали притеснять его и членов его семьи. Втайне отец Гавриил продолжил суровые аскетические подвиги, уподобляясь столь почитаемому им преподобному Макарию Египетскому. Он принимал немного пищи однажды в сутки, вечером. Когда знакомые верующие приносили ему гостинцы, он отдавал их родственникам или нуждающимся соседям. Тайно он носил тяжелые вериги. Спал на низком стуле, или в своей келье-церкви, или в вышеупомянутой яме, напоминающей могилу. Близкие часто слышали его плач-стон к Богу об исцелении его души. Были долгие периоды, когда отец Гавриил не юродствовал, почти не выходил из кельи, общение с посетителями ограничивал только благословением и молчание нарушал лишь в случае крайней нужды пришедшего к нему человека.

Могила, в которой спал старец

В 1966 году отец Гавриил ушел из дома и начал жить на кладбищах, а для пропитания нищенствовал. Сам старец так вспоминал этот этап своей жизни: «Сменил пять патриархов, 25 лет на кладбищах спал, 15 лет в нищете провел. Когда зимой замерзал от холода, с одного бока переворачивался на другой, так как камень был более теплым. На кладбище Господь избавил меня от страха, ближний мой, и удостоверил в том, что человеку перед Богом нечего бояться, разве только греха»[21]. «Я годы прожил, ближний мой, на кладбищах, и не помню ни одного случая неподобающего обращения со мною, там я видел великую доброту и любовь». Это был период жесточайшей борьбы отца Гавриила со своими душевными и плотскими страстями ради одной вожделенной им цели – очистить себя для всецелого служения Христу. По субботам и воскресеньям он в полном монашеском облачении молился на литургии и причащался вместе с мирянами, а потом в рубище ходил по улицам Тбилиси. Иногда по воскресеньям в многолюдных местах он громко проповедовал о Боге, спасении души и Церкви, что часто заканчивалось арестом; его поведение и речь в эти моменты были далеки от образа юродивого.

В тот день, когда Патриарх Христовым повелением восстановил отца Гавриила в праве священнослужения, после литургии он позвал его к себе и спросил, согласен ли отец Гавриил быть священником в женском монастыре Самтавро и духовником в одноименной семинарии, которая в то время находилась на территории монастыря. Отец Гавриил выразил согласие. Тогда Патриарх сказал, что ему нужно получить письменное согласие митрополита Илии (ныне Католикос-Патриарх всея Грузии), управлявшего семинарией. Отец Гавриил незамедлительно встретился с ним и подробно изложил свой разговор с Патриархом. Митрополит Илия с радостью поздравил отца Гавриила с возвращением к священнослужению и передал письмо для Патриарха, в котором выразил свое согласие с его назначением[22].

По благословению Патриарха Ефрема II отцу Гавриилу передали в постоянное владение маленькую келью на первом этаже башни царя Мириана.

7 апреля 1972 года Святейший Патриарх Ефрем II скончался, а избранный патриархом Святейший и Блаженнейший Давид V (Девдариани)освободил отца Гавриила от священнослужения в монастыре и духовничества в семинарии Самтавро.

В это время вплоть до 1990 года отец Гавриил принял на себя подвиг особого служения: он совершал Бескровную Жертву о помиловании находившегося в безбожии народа и восстановлении богослужения в полуразрушенных, закрытых коммунистической властью или заброшенных церквях и монастырях, в поиске которых обошел почти всю Грузию. Богослужения, в совершении которых ему помогали некоторые верующие, проводились ночью и ранним утром, чтобы о них не стало известно местным властям. Молящимся с ним отец Гавриил говорил: «Верьте, что мы не напрасно сотрясаем здесь воздух. Хотя сегодня многие церкви и монастыри разрушены и закрыты, но Святой Ангел, приставленный к этому месту велением Божиим, видя и слыша наше усердие и наши просьбы, с радостью возносит их к Богу и действенными творит пред Ним наши моления. Видите, в каком положении находимся мы сегодня, нам иногда приходится совершать службу в снегу и слякоти, накрывшись целлофаном, но мы доживем до того дня, когда эти церкви и монастыри возродятся и в них восстановится богослужение».

Жил отец Гавриил в эти годы сначала в построенной им в 1962 году церкви, а с 1987 года в монастыре Самтавро, в маленьком дощатом домике (так называемом Какловани – бывшем курятнике) со щелями, без отопления. Изредка на одну-две ночи он переходил в келью в башне, где однажды в конце 1980-х годов ему явился ангел и сообщил, что в Светицховели в потайной нише в стене над могилами равноапостольных царя Мириана и царицы Наны хранится частица Столпа Животворящего[23]. Отец Гавриил вместе с сестрами монастыря с благоговением вынес эту святыню, и теперь она хранится в монастыре Самтавро.

В 1990 году старец перешел в Шио-Мгвимский монастырь, чтобы жить затворником, но через неделю в откровении получил повеление от Бога: «Иди в Самтавро и служи людям». С этого дня и до отшествия ко Господу архимандрит Гавриил жил в своей келье в башне святого равноапостольного царя Мириана и исполнял волю Божию – служить Его стаду. Старец никого не выделял, жил бедами и радостью каждого приходившего к нему человека. Отец Гавриил говорил: «Когда вы приходите ко мне и сидите у меня – это для вас то же самое, что и многократно выслушанная вами церковная служба. Господь дал мне силы удалять из человеческих умов неподобающие мысли и влагать в них то, что лучше для обретения Небесного Царства». И действительно, многие люди подтверждали, что во время посещения кельи старца разум уравновешивался и мышление становилось здравым. Человек начинал думать о скоротечности своей жизни и сего мира, о собственной греховности и отдаленности от благости Божией из-за пренебрежения Его святыми заповедями, в сердце приходило глубокое раскаяние.

Патриарх Илия II, отец Гавриил и монахини монастыря Самтавро

Одну из поучительных историй, характеризующих глубину самоотверженности отца Гавриила ради спасения ближнего, рассказал игумен Елисей (Белкания). Он стал свидетелем совершенного душевнобольным человеком убийства невиновного мужчины, которому он ничем не смог помочь и по этой причине чуть не ушел из монастыря: «Убийство произошло так внезапно и безо всякой на то причины, что я оцепенел. Я застыл на месте, притом, не скрою, почувствовал что-то вроде страха, потому что тут очень явно вырисовывалось действие дьявола. То, что я ничего не смог предпринять для спасения несчастного, очень терзало меня как человека, и из-за стыда мне захотелось уйти от всех подальше; меня мучила совесть, что я виноват в своем бездействии. Я замкнулся в себе, решил снять монашеское одеяние и уйти из монастыря. Владыка Даниил и мои ближайшие духовные братья очень старались вывести меня из этого ужасного состояния, но ничего не помогало. Весть о моей истории дошла даже до Патриарха. В субботу вечером владыка Даниил служил вечерню в Самтавро. Он знал, что я должен был свидеться с ним во время молитвы, а затем снять монашескую одежду и уйти из монастыря. Придя в Самтавро, я встретил выходящего из храма отца Гавриила, сухо взял благословение и вошел в алтарь к владыке. Владыка вновь участливо и с любовью внушал мне не делать заведомо ложный шаг, но моя замкнутая душа не внимала этому.

Вскоре после этого разговора в алтарь вошел страшно разгневанный отец Гавриил. Он заставил меня встать на колени и начал кричать на меня. Он так меня бранил, что я, можно сказать, такого никому не простил бы в иной ситуации! Но было удивительно то, что эта страшная брань сладостно разливалась в моей душе, и после того как я пересилил это испытание, ощутил в себе давно забытую духовную свободу и легкость. Он так меня поносил, что, казалось, это никогда не кончится, но он вдруг внезапно замолчал и вышел из алтаря.