– Он не был похож на счастливого парня, у которого недавно появилась девушка, – сказала Тесса психологу. – Ну, мне так показалось.

– Что именно вам показалось?

Тесса закрыла глаза.

– Что он безумно напуган.

– Хорошо, Тесса, – доктор Риган наградила ее кивком. – Как вы думаете, что это может говорить о вашем собственном душевном состоянии?

– Вы хотите сказать, что я это придумала? Что это не он, а я безумно напугана?

Сосредоточенно слушавшая ее доктор Риган наклонилась вперед и убрала с лица прядь седеющих волос.

– Думаю, это вполне реально, – медленно сказала Тесса. – Это одна из тех вещей, которых я боюсь больше всего. Что я иду по дороге в каком-нибудь крупном городе и не имею понятия, следят за мной или нет…

Доктор Риган забрала у нее дневник и захлопнула тетрадь.

– Отлично. Продолжайте.

– Но это был не единственный раз, – сказала Тесса, размышляя вслух. – Каждый раз, когда он смотрит в камеру, видно, что ему очень страшно.

– И чего же он боится?

– Ему как будто кажется, что его кто-то преследует. Преследует или… – Тесса осеклась, пытаясь подобрать нужное слово. Ее взгляд скользнул по обложке дневника и остановился на рисунке бегущего олененка. – Может быть, охотится за ним? Не знаю.

– Это очень интересно, Тесса.

– Правда? Вам интересно? – Тесса не смогла сдержать смех.

«Интересно».

Это, наверное, одно из тех загадочных слов, которые психотерапевты используют, когда у пациента появляется навязчивая идея.

Каждый раз, когда она садилась медитировать, все заканчивалось тем, что она писала истории про Эрика Торна. Все придуманные Тессой сюжеты, тщательнейшим образом проработанные, занимали уже два дневника.

– Это не нормально, да?

Доктор Риган вытащила желтый блокнот и набросала в нем какую-то заметку.

– Может быть, вам комфортнее анализировать то, что вас беспокоит, проецируя это на другого человека. На самом деле, это может быть полезно, пока вы понимаете, что делаете. Попробуйте подумать, как ваши теории об этой знаменитости могут быть связаны с тем, что произошло в июне.

Тесса закряхтела и еще крепче обняла ноги. В июне она была в Новом Орлеане, на восьминедельной программе для творчески одаренных подростков, на отделении для писателей. Она должна была провести там восемь недель, но через четыре недели примчалась домой, в безопасную спальню, в которой прошло ее детство. Лето уже почти закончилось, а она все еще не могла заставить себя говорить о причинах своего отъезда.

– Нет… вы же сказали, что не обязательно… только когда я буду готова…

– Хорошо, Тесса, – доктор Риган подняла руку в успокаивающем жесте. – Просто не забывайте про дыхание.

Тесса сглотнула. Она могла оказаться во власти поднимающейся в ней тревоги, но сосредоточилась на том, что лучше всего помогало ей отвлечься.

«Эрик. Эрик Торн».

Тесса повторяла его имя у себя в голове, делая глубокий вдох. Чтобы выполнить это упражнение на релаксацию, нужно было сосчитать до пяти и выдохнуть, но она немного изменила способ его выполнения.

«Эрик раз… Эрик два… Эрик Торн…»

Тесса смотрела, как медленно поднимается и опускается ее грудь, пока не почувствовала, как напряжение в плечах ушло.

– Хорошо, Тесса, – сказала доктор Риган. – Если так вам будет максимально комфортно, мы можем продолжить нашу беседу, сосредоточившись на Эрике Торне.

– Я просто не понимаю, почему я выбрала его. Почему именно Эрик Торн?

– Давайте вы ответите на этот вопрос. Как считаете, почему вы сфокусировали внимание именно на нем?

Тесса почувствовала, как пылают ее щеки. Она была фанаткой этого музыканта уже несколько лет, с тех пор как вышел его дебютный альбом, но с недавних пор ее увлечение перешло на новый уровень. Оно уже не ограничивалось только рассказами, которые она записывала в своем дневнике. Каждый раз, когда она находила его новую фотографию, у нее появлялось непреодолимое желание сохранить ее у себя в галерее. На фотографиях, хранившихся в ее закромах, было больше Эрика Торна, чем любого ее знакомого из реальной жизни. Тесса сняла со светло-желтых стен все снимки, которые раньше украшали ее спальню, но концертную афишу Эрика Торна оставила на почетном месте над своей кроватью.

– Не знаю, – сказала Тесса. – Может быть, все дело в том, что он красавчик?

Она оглянулась и посмотрела на постер: Эрик выступает на сцене, через его рельефный торс перекинут ремень электрогитары. Голова его откинута назад, глаза закрыты, он полностью погружен в музыку…

Доктор Риган поверх очков посмотрела на покрытый по́том торс Эрика.

– Думаю, дело не только в этом, – сказала она. – Предлагаю вам подумать над истинной причиной к нашему следующему занятию. А теперь расскажите об упражнениях на десенсибилизацию[3]. Как все прошло на этой неделе?

Тесса прикусила заусенец на большом пальце. Пока она колебалась, ее психотерапевт вещала, заполняя тишину:

– На прошлой неделе вы смогли провести полчаса внизу, в гостиной с вашей матерью и парнем, Скоттом.

– Да, – пробормотала Тесса.

– А на этой неделе вы должны были попытаться прикоснуться к ручке входной двери.

– У меня не получилось, – Тесса потянула заусенец зубами. Она знала, что не справилась с заданием. Ей понадобилось больше месяца занятий с психотерапевтом, чтобы просто набраться смелости и высунуть нос из своей комнаты. Последние же несколько дней и вовсе казались огромным шагом назад. – На этой неделе на меня столько всего навалилось. Это…из-за того, что со мной происходит… Так глупо.

Доктор Риган нахмурилась.

– Что происходит?

– Ничего. Просто кое-что случилось в «Твиттере».

Психотерапевт перестала делать пометки в своем блокноте и подняла голову.

– У вас есть аккаунт в «Твиттере»?

– Простите, – сказала Тесса. До этого она не упоминала на сеансах психотерапии о своем аккаунте в «Твиттере». Ей казалось, что это неважно. В настоящее время она очень редко что-либо там публиковала. Но на последней неделе «Твиттер» каким-то образом захватил большую часть ее мыслей. – Я знаю, что вы сейчас скажете. Возможно, мне стоит удалить аккаунт, чтобы лучше сосредоточиться на занятиях.

– Нет, Тесса, это только сильнее вас изолирует, – доктор Риган с бешеной скоростью строчила в блокноте. – Любое бытовое общение потенциально может пойти на пользу терапии.

– Правда? – Тесса бросила скептический взгляд на свой телефон в красном кожаном чехле. Она положила его на прикроватную тумбочку экраном вниз, чтобы во время часового занятия с психотерапевтом не отвлекаться на новые оповещения.

Доктор Риган кивнула.

– Разумеется, наша цель – добиться того, чтобы вы лично взаимодействовали с людьми. Но социальные сети могут стать первым шагом к достижению этой цели.

– Хорошо. Ну, я, вообще-то, в основном этим всю неделю и занималась, так что…

– У вас есть подписчики? Люди, с которыми вы взаимодействуете?

Тесса засмеялась. Что за вопрос? Несколько дней назад ответ был бы таким: пара сотен человек, которые в большинстве своем игнорировали ее существование. Но сегодня, когда Тесса проверила свой аккаунт в последний раз, у нее было тридцать тысяч подписчиков. При мысли об этом у нее все еще немного кружилась голова. «Тридцать тысяч подписчиков». Каждый ее пост в «Твиттере» читает тридцать тысяч человек! При мысли об этом ей казалось, что ее чувства колеблются туда-сюда, словно маятник, между ужасом и иррациональным желанием большего. Ей не терпелось снова проверить телефон. Сколько человек подписалось на нее с тех пор, как они с доктором Риган начали сеанс?

– Все это… чересчур быстро, – сказала она, глядя на экран телефона.

Она показала телефон психотерапевту.

– Очень интересно, – доктор Риган задумчиво прижала ручку к губам и записала что-то в блокноте.