Крик выглянул в узкую смотровую щель и увидел двух оставшихся морпехов, которые наконец возникли в поле зрения. Один из них заметил закрывающийся люк шлюза и вскинул оружие. Люк захлопнулся, отсекая капсулу от корабля, и Крик перестал что-либо видеть, но зато услышал, как по металлу застучали пули.

– Что дальше? – спросила Робин.

– Капсулы автоматически начинают обратный отсчет, как только закроется люк, – сказал Крик, пристегиваясь к креслу. – Мы стартуем с минуты на минуту.

– Хорошо, – сказала Робин. Она откинулась назад, закрыла глаза и стала ждать старта.

Через минуту она открыла глаза.

– Гарри, – сказала она. – Мы все еще здесь.

– Я заметил, – сказал Крик.

– Мы вроде как должны были стартовать, – сказала Робин.

– Должны были, – сказал Крик.

На дверь обрушился мощный удар.

– Что это было? – спросила Робин.

– Полагаю, это была граната, – сказал Крик. – Они пытаются пробиться сквозь внешний люк.

– Что дальше? – спросила Робин.

– Я даже не знаю, – сказал Крик.

Он потянулся и взял автомат и палец. Если морпехи заметили пропажу этих двух объектов, существует хороший шанс, что оружие уже отключено от сети и превратилось в дубинку. Крик подумал, что делиться этой информацией с Робин не следует.

* * * * *

– Они в капсуле, – сообщил Пикс.

– Остановить обратный отсчет, – сказал капитан Лехэйн. – И ввести координаты точки посадки.

– Выполнено, – через секунду отозвался Пикс. – Что прикажете делать дальше?

– Приготовьте остальные капсулы к старту, – сказал Лехэйн и бросил взгляд на мониторы, на которых нидские морпехи стекались на прогулочную палубу. – И ждите, пока все мухи не слетятся на мед.

Через несколько секунд Пикс посмотрел на монитор.

– Эти двое, должно быть, голову сломали, пытаясь понять, почему капсула не стартует.

– Уже недолго ждать, – сказал Лехэйн.

К присутствующим на прогулочной палубе присоединились четверо морпехов, затем появились еще двое. Не хватало всего четырех.

– Вам легко говорить, – сказал Пикс, наблюдая за нидами, которые как раз искали укрытие, заложив у шлюза гранату. – Не вы по ту сторону этой двери.

– Вот они, – сказал Лехэйн и ткнул пальцем в один из мониторов. Последняя четверка морпехов поднялась по лестнице и теперь шагала к капсуле. – Все они здесь. Проверьте мои подсчеты, Эйдан, будьте так добры.

Пикс склонился над монитором и пересчитал нидов.

– По-моему, их здесь двенадцать, – сказал он. – Это все, кто остался на ногах.

– Эйдан, – сказал капитан Лехэйн. – Я уверен, что на прогулочной палубе произошла разгерметизация. Объявите аварийную тревогу. Я приказываю вам изолировать прогулочную палубу. Если нетрудно, начните с левой кормовой четверти: именно здесь находится пробоина.

Пикс ухмыльнулся.

– Есть, капитан, – сказал он и принялся отдавать приказы.

Прогулочные палубы одновременно являются и благословением, и проклятьем для круизных лайнеров. Они оборудованы огромными окнами, позволяющими пассажирам ахать и охать от видов звездного неба, планет и других небесных явлений, и являются стержневой идеей, транслируемой рекламными буклетами для домохозяек Среднего Запада и их прижимистых мужей. Эти самые окна делают прогулочные палубы самыми ненадежными отсеками кораблей. Случайная встреча на крейсерской скорости с куском камня или обломком – событие, статистически маловероятное, но все-таки возможное – и окно раскалывается, а оказавшихся поблизости незадачливых пассажиров высасывает в черноту пространства.

После нескольких инцидентов такого рода, включая печальное происшествие со «Звездой Гонконга», в ходе которого родители Первого Джентльмена ОНЗ вылетели в ледяной вакуум, как две обладающие огромным политическим весом пробки, все космические лайнеры, имеющие прогулочную палубу, были снабжены системами, позволяющими блокировать всю палубу как минимум, а в идеале – отдельные ее сегменты, с тем чтобы пробоина на этой палубе не ставила под угрозу выживаемость всего корабля, и чтобы как можно меньше пассажиров отправлялось в космический круиз своим ходом, не отделенные от него корпусом судна.

В случае катастрофической разгерметизации корпуса (в соответствии с уложениями ОНЗ) корабль класса «Неверленда» должен иметь возможность заблокировать прогулочную палубу не более чем за пятнадцать секунд. На учениях команде удавалось выполнить эту операцию за двенадцать и шесть десятых секунды. Блокировка отдельного сегмента занимала даже меньше времени – от пяти целых одной десятой до семи целых восьми десятых секунды. Разумеется, это было до того, как «Неверленд» полностью отделали и спустили в космос. Капитан Лехэйн гадал, какое влияние на результат окажут ковры, диваны и пальмы в горшках.

– Выполняю блокировку, – сказал Пикс.

Корабль содрогнулся, раздался оглушительный грохот – герметичные переборки прогулочной палубы, спрятанные в стенах и потолках, вдруг пришли в движение и сомкнулись со стремительностью, вызвавшей в капитане Лехэйне желание разыскать их разработчика и вручить ему корзину с фруктами. Ковры, диваны и пальмы нисколько не замедлили процесса, но сами полетели во всех направлениях. На своем мониторе Лехэйн видел, как некоторые морпехи принялись от неожиданности палить в летающую вокруг мебель.

– Готово, – сказал Пикс, – тринадцать запятая две секунды. Неплохо. И все ниды в левом кормовом сегменте.

– Прекрасная работа, Эйдан, – сказал Лехэйн. – Если я ничего не путаю, борт был пробит именно в этом сегменте.

– Именно так, – сказал Пикс.

– Это значит, что одно из панорамных окон повреждено, – сказал Лехэйн. – Приказываю избавиться от уцелевших фрагментов, чтобы заделать пробоину.

– Есть, сэр, – сказал Пикс. – Есть ли на примете у капитана какое-то определенное окно?

– Я оставляю это на ваше компетентное усмотрение, – сказал Лехэйн.

Хотя компания «Хайберт-Америкэн» специализировалась на круизах эконом-класса, ее суда обладали репутацией одних из самых надежных и безопасных во всем коммерческом флоте ОНЗ; руководство компании считало, что такая репутация должна способствовать росту продаж среди вышеупомянутых домохозяек, и так оно и было на самом деле. Одной из самых малоизвестных мер безопасности было то, что каждое окно на кораблях «Хайсберт-Америкэн», начиная от самого маленького иллюминатора и кончая обзорными куполами, являлось единым прозрачным кристаллом, выращенным строго по форме на этапе производства. Угол раскалывания кристалла совпадал с его плоскостью; в направлении, перпендикулярном поверхности окна, кристалл был чрезвычайно устойчив. Чтобы разбить окно на круизном лайнере «Хайсберт-Америкэн», требовался по-настоящему крепкий удар.

Недостатком подобной конструкции было то, что извлечение осколков разбитого окна становилось непростой процедурой. «Хайсберт-Америкэн» решила ее, разместив крохотные заряды взрывчатки в рамах, призванные вгонять металлические клинья в кристалл под углом раскалывания, раздробляя то, что уцелело при столкновении, и освобождая место для скрытой в стене у окна герметичной аварийной шторе. После подрыва зарядов эта штора вставала на место автоматически, если с мостика не поступала команда отмены.

– Удаляю осколки, – сказал Пикс и кокнул ближайшее к капсуле панорамное окно.

На своем мониторе Лехэйн увидел, как длинное, изогнутое окно внезапно потеряло прозрачность, покрывшись миллионами тонких, как волосок, стремительных трещин. Морские пехотинцы ниду буквально подскочили, ошарашенные треском; один из них крутанулся, собираясь выпалить на звук.

– Иисусе прыгающий, – проговорил Лехэйн.

Эти парни оказались самыми нервными военнослужащими на его памяти.

У морпеха не было ни единого шанса выстрелить; разбитое окно вылетело наружу, а следом полетел и он сам. Остальные тут же последовали за ним – кого-то зацепило летящими обломками, кого-то просто подхватило ураганным потоком воздуха, стремящегося выровнять перепад давления между отсеком и бесчисленными миллионами кубических километров вакуума. Двое ухитрились задержаться на несколько секунд, которые и провели, выблевывая собственные легкие на прогулочную палубу. Смерть расслабила их хватку и они опустились на пол; последние дуновения легонько шевелили их форму.