«Пусть приходят, — говорили небожители. — Мы запрем их сверху, Гримм сожрут снизу».

Пользуясь положением столицы, жизнь в Мистрале не замирала даже ночью — подавляющее большинство Гримм перехватывалось в городах-пригородах и умирало в неспокойном приграничье.

Точнее — так было раньше. Чемпионат Витал транслировался на весь мир, его смотрел буквально каждый житель Королевств — и прежде, чем трансляцию заглушили, страшные кадры Падения Бикона успели напугать каждого: ведь были в стране и роботы, закупаемые у Атласа, а штаб-квартира Белого Клыка располагалась как раз здесь… В тот миг все были уверены — вот-вот вспыхнет и здесь. На запах этого страха потянулись из-за границ Гримм, заполыхали приграничные города, кое-где напуганные люди решили ударить по фавнам первыми, те дали отпор, в других местах — случилось наоборот… Все это лишь множило негатив, привлекая все новых и новых монстров, и взять ситуацию под контроль удалось лишь на следующий день. Празднество мира и сотрудничества превратилось в бойню, оставив после себя проломы в стенах и целые районы, сгоревшие за ночь, безлюдные черные пустыри там, где раньше стояли деревни…

Мистраль отделался намного легче, чем Вейл, но огромная территория сыграла с ним злую шутку — потери оказались достаточно велики, чтобы нарушить контроль за границами, позволяя Гримм проникать все глубже и глубже на безопасные ранее внутренние территории, а бандитам — безнаказанно атаковать деревни и городки, из тех, что поменьше, успевая и пограбить, и сбежать до того, как придет подмога.

В попытке остановить этот вал проблем, Совет Мистраля объявил военное положение, расширил набор в армию, даже выдернул с последних курсов студентов Хейвена, отправив на передовую. Это дало свои результаты, но пройдут еще месяцы или даже годы, прежде, чем страна оправится от удара. И Белый Клык, свернувший почти все операции, официально отрекшийся от всех, кто пошел за Адамом Торусом (пусть и с явно угадывающимся между строк посылом: «Вы сами довели до этого»), но всегда отвечающий на насилие насилием, не облегчал ситуацию. Недостатка в новобранцах у террористов не было никогда, а уж сейчас, когда Хак занял позицию защиты фавнов и ответных ударов не на словах, а на деле — тем более. Просто приди к вербовщику, в места, о которых не говорят, но все знают — и тебе дадут какое-никакое оружие, обучат, как смогут, им пользоваться… и, в случае чего, придут на помощь. Для многих это было единственным выходом.

Разговоры о том, что делать с террористами и фавнами после того, как целостность границ будет восстановлена, не утихали ни на миг, легко превращаясь в горячие споры и даже драки… и все чаще слышались призывы о мести.

Все это Синдер слушала, рассеяно глядя из окна автомобиля, на котором ее везли к месту встречи. Она уже читала отчеты, но не развалится послушать еще раз — личное общение так отличается от сухих письменных докладов… Впрочем, ничего нового она не услышала — все так же, как и везде. Падение Бикона застало врасплох всех — и все они сейчас собирались с силами, оправлялись от удара… и ждали выстрела.

Падение Бикона кончилось не совсем так, как она планировала — Адама убили, большую часть тех, кто пошел за ним — тоже, Хак поспешил открестится от мертвых подчиненных. В конечном итоге получилось не восстание Белого Клыка, а суицидальная атака отдельных психопатов… мертвых психопатов. Если бы все было немного не так и Торус выжил — можно было зацепиться за успех, показать всем, что Белый Клык МОЖЕТ победить, пусть и дорогой ценой, методами, далеко за границей того, что они позволяли себе раньше… а теперь все, что у нее было — куча трупов.

Автомобиль остановился у покосившейся сторожки какого-то склада — Синдер не спрашивала, какого и что именно Хейзел здесь хранит. Какая разница, в конце концов, нет никакого смысла лезть в каждую мелочь. Бывший Охотник, член команды Озпина, лет двадцать назад — чуть ли не чемпион турнира Витал, а ныне — один из самых разыскиваемых преступников мира, наемник и убийца, свое дело знал прекрасно. Практически все дела в Мистрале Салем вела через него; может, и стоило доверить переговоры с Хаком ему — тогда она не опоздала бы на эту чертову пару дней, но напутствие в письме наставницы: «он предаст тебя в самый последний момент», ее здорово напрягало.

Когда он наступит, этот «последний момент»? Салем, очевидно, знала ответ, но поделиться с ней как-то позабыла.

Уже снаружи ее внимание привлекла темная куча чуть в стороне от входной двери, чуть сладковатый запах крови — с некоторых пор она куда острее реагировала на такие вещи. Заинтересовавшись, Синдер подошла поближе и, склонившись, перевернула труп на спину. Фыркнув, она толкнула тело обратно на живот, и аккуратно приподняла за пояс; подогнув его ноги под себя, поставила мертвого фавна на четвереньки, прислонила к стене… заботливо потрепала собачьи уши и, отойдя на шаг, полюбовалась на получившуюся композицию. Довольно кивнув, Синдер подняла руку и белый, узкий как хлыст поток огня ударил в стену, извиваясь, забегал по кирпичу, выжигая послание «Собаке — собачья смерть».

— Что? — улыбнулась Синдер, отворачиваясь от своей маленькой импровизации.

Он стоял прямо перед ней, молча придавив Синдер тяжелым взглядом карих глаз. Почему-то Фолл вспомнила тот день два с половиной месяца назад: точно также над ней навис огромный широкоплечий здоровяк, точно также смотрел в глаза, бросая вызов… тогда она решила не портить отношения с союзником, оставить Адама самого разбираться со своими подчиненными — и Фавн-из-стали ушел, а после — едва не разрушил все, над чем она работала столько времени.

«Он предаст тебя в самый последний момент»

— Если есть что сказать — говори.

Честно признаться — Синдер даже хотела, чтобы все решилось прямо сейчас. Просто выбросить на помойку такой ценный ресурс, как один из десяти самых сильных людей на планете (и в этот список входили Девы!), ей не позволяла жадность, но и терпеть рядом с собой такую угрозу было неправильно.

Какое-то время все замерло в неподвижности: широкое грубое лицо недовольно хмурилось, горькие складки у губ и первые усталые морщинки углубились, превращая Хейзела в старую, выщербленную временем статую, серебристый лунный свет мерцал в глубоко посаженных карих глазах, а Синдер сжимала в кулаке хнычущую Деву, выдаивая погрызенную Гримм и силой Реликвии душу. Пусть он только шевельнется… Другая часть ее, новая, непривычная, предвкушала момент, когда острый пепел слижет с земли асфальт и здания, поднимется в небеса серый вихрь…

Наконец, Хейзел отвел глаза, снова взглянул на надпись за ее плечом и, отвернувшись, зашагал к двери.

— Нам сюда.

Внутри ее ждали двое. Синдер не сдержала улыбку, встретившись взглядом с одним из них — тем, что стоял на коленях, закованный в кандалы и, высоко вскинув подбородок, смотрел на нее: не из врожденной гордости, но из-за двойных запястных клинков Тириана, обхвативших горло.

«Да, эта встреча определенно будет хорошим утешительным призом» — решила она, подходя ближе.

— Давно не виделись, Роман, — от ее мягкой обворожительной улыбки и раньше вздрагивали даже матерые преступники, а уж теперь, когда человеческие зубы сменил частокол острых клыков, равнодушных не осталось вовсе.

Она прикоснулась к его щеке, превращенной Тирианом в один большой кровоподтек, откинула со лба спутанные, вымазанные в крови рыжие волосы, скрывающие заплывший глаз… укоризненно посмотрела на фавна, притащившего хозяйке добычу, разглядев наполовину отгрызенное ухо. Скорпион лишь с невинной улыбкой развел руками; длинный покрытый хрустящим черным хитином скорпионий хвост заметался за спиной, как у большой собаки.

— Ты могла просто прислать открытку и пригласить меня на свидание, — прохрипел Торчвик, изо всех сил стараясь выглядеть независимо и гордо. Получалось у него на удивление хорошо. — Цветы, шампанское, ужин при свечах — и я весь твой, красавица.

Ее улыбка застыла, превратившись в оскал, тонкие пальцы обхватили подбородок; пленник вздрогнул, тщетно пытаясь отвернуться от полыхнувших багровым глаз.