Но тот же разум, с отстраненной безжалостностью напоминал ей, что если она не должна винить себя за смерть Пенни, то есть кое-что еще, для чего у Неуязвимой Девочки нет и не может быть оправданий.

Янг.

Когда она вышла из кабинета директора, за пару дней до турнира — растерянная, ошеломленная, раздавленная — то не придала особого значения тому, что встретила у лифта Янг. «Я сломала пару стен, — натянуто улыбаясь, соврала тогда блондинка. — Думаю, меня ждет выволочка». Ей даже в голову не пришло, что Пирра Никос может оказаться не единственной кандидаткой — она же чертова Неуязвимая Девочка! Особенная! Сильнейшая!

Поглощенная собственными переживаниями, загипнотизированная поставленным перед ней выбором, не желая приносить себя жертву, она пропустила и все остальное: «недомогание», из-за которого Янг сняла свою кандидатуру с турнира, домашний арест, наложенный на нее директором за «сломанные стены»… Пропустила все. А когда после всех событий того черного дня, когда Гримм, Белый Клык и роботы Атласа едва не сровняли Вейл с землей, пришла к профессору Гудвич, чтобы согласиться на все, оказалось, что она опоздала. Послушав рассказы студентов, защищавших в тот день Бикон, Пирра узнала по описанию силу Осенней Девы — янтарный ореол вокруг глаз, огонь и молнии — врученную другой.

И этому греху, греху бездействия и малодушия, оправданий у нее не было и быть не могло.

Сделав еще несколько судорожных вдохов, Пирра вспомнила советы психолога и попыталась представить место, где чувствовала себя уверенной и сильной. Она представила себе белый морской песок под ногами и круглую арену главного стадиона Мистраля; клинок будто сам собой скользнул в руку, щелкнул, раскладываясь в копье, винтовку и возвращаясь обратно в форму меча. Этот цикл повторялся снова и снова, все быстрее и быстрее, пока оружие в руках не превратилось в смазанный туманный круг, в котором только она сама знала, в какой момент он взорвется выстрелом, уколом и рубящим ударом. Это была своеобразная медитация, тупые механические движения, отточенные тысячами повторений. Она находила покой в собственном мастерстве, навыках и силе, силе, что, она верила, позволит выдержать любой бой — и выйти из него победительницей. Ровный гул голосов за спиной лишь помогал самовнушению стать убедительнее. С удивлением осознав, что это работает, Пирра поняла, чего ей не хватает для полноты иллюзии.

Противника.

Открыв глаза, она даже почти не удивилась, увидев саму себя.

Эту Пирра сохранила обе руки, у нее не было бледно-синих кругов под глазами, а кожа светилась румянцем и здоровьем. Зеленые глаза смотрели прямо и непреклонно, без страха и неуверенности. Вокруг нее клубились потрескивающие молниями потоки пламени, а вокруг глаз ярко сиял благородным золотом ореол Осенней Девы.

Это была Пирра, которая не стала сомневаться и заставлять других сражаться вместо себя. Пирра, которая приняла доверенную ей силу.

Пирра, которая победила.

Оглядев ее с головы до ног, «Пирра, которая победила» разочарованно скривилась и резко отвернулась, ударив оригинал по лицу длинными рыжими волосами. Единственными словами, которые она бросила ей, уходя, был вопрос, резкий и острый, как удар копья:

— Когда ты успела стать такой размазней, Пирра?

Взревев, Урса поднялась на задние лапы, готовая обрушить весь свой немалый вес на хрупкую девичью фигуру, закутанную в алый плащ, ярким пятном выделяющий ее на снегу. Черная, будто обсидиановая, шкура, лишенная шерсти, сверкала под лучами заходящего солнца, два багровых глаза угольями сияли в прорезях белой костяной маски, заменившей морду, а рык, сотрясший землю, был полон триумфального гнева.

Старшая, или Главная, Урса — серьезный противник. Автоматы, пистолеты, винтовки — все это было почти бесполезно против нее, пули банально отскакивали от прочной шкуры. По инструкции армии Вейл, вступать в бой с ней рекомендовалось исключительно при поддержке бронетехники или при наличии в отряде тяжелых противотанковых ружей… а еще можно было просто предоставить тварь Охотнику.

Лезвие косы захлестнуло колоноподобную ногу Урсы. Душа, пропитавшая сталь, вспыхнула на мгновение, алым покровом укутав серебристый металл, глухо рявкнул выстрел — Руби, сплавив в одном молниеносном и грациозно-плавном движении остроту объятого аурой лезвия, отдачу от выстрела, мощь усиленных аурой мышц и собственное Проявление, дернула на себя. Урса взревела — удар оказался достаточно силен, чтобы пропороть шкуру и мышцы, застряв в кости и, неловко подогнув подрубленное колено, Урса рухнула прямо на молодую Охотницу, угрожая раздавить ее. Распавшись лепестками роз, Руби сместилась в сторону резким скачком, задействовав Проявление.

— Нора, «Кузнец»!

Подпрыгнув, Руби закрутила себя в воздухе, набирая инерцию, и вонзила острие косы точно в основание шеи монстра, в одно из немногих уязвимых мест. И точно также, как в прошлый раз — ее удар смогла остановить лишь кость… а в следующий миг исчезло и последнее препятствие, когда на алое древко, точно в то место, где крепилось лезвие, рухнул молот, ломая любое сопротивление.

От грохота у Руби зазвенело в ушах, от поднятой пыли запершило в горле и защипало в глазах, а крупная шрапнель осколков асфальта заставила вспыхнуть ауру, останавливая смертоносные снаряды.

Когда пыль рассеялась, Руби уже успела проморгаться и растереть кулачками глаза. Оглядев здоровенную трехметровую воронку, посеченные осколками стены домов и превращенную в решето легковушку, ржавеющую на тротуаре, она, прокашлявшись, прохрипела подошедшему Рену:

— Запиши: «Не использовать «Кузнеца» против Урс. Никогда».

Покосившись на лучащуюся самодовольством Нору, деловито отряхивающуюся от пыли, он спросил:

— А против кого тогда?

— Мм… тот Сталкер, которого вы убили на инициации?

— Ему хватило молота.

— Голиаф?..

Окинув задумчивым взглядом учиненный разгром, Рен поднял руку и с сомнением покачал ладонью в воздухе, будто говоря: «Ну, так…»

— …Дракон?

— Идеально! — Нора влезла прежде, чем Рен успел ответить. — Нора и Руби — Убийцы Драконов!

— Не могу поверить, что говорю это… — задумчиво проронил Рен, наблюдая, как Руби пытается вытащить косу, до самого основания вбитую в землю. — Но слова Норы звучат реалистично.

— Эй!

Маленькая снайпер фыркнула. Упираясь в землю обеими ногами, она дернула косу в еще раз, но та не сдвинулась ни на миллиметр. Расстроенно присев на древко, Руби умоляюще взглянула на Нору — грубая сила никогда не числилась в достоинствах Роуз. Конечно, открытая аура давала ей возможности, на голову превосходящие все, что могла бы выдать любая, сколь угодно тренированная девушка ее роста и веса, но сама Руби всегда ставила во главу угла скорость, отбрасывая все остальное.

Все они вздрогнули, хватаясь за оружие, когда чуть в стороне, через пару улиц, громоподобный металлический грохот заставил содрогнуться землю под ногами, почти так же сильно, как после применения «Кузнеца», и сразу вслед последовал второй удар, на этот раз разбавленный надсадным скрежетом раздавленного металла.

Прежде, чем они успели сделать что-то еще…

— Эй, ребята, как у вас там дела? — ожил Свиток Руби, закрепленный на запястье.

— Все в порядке, Жон, — успокоила командира снайпер. — Мы с Норой просто опробовали новую комбинацию.

— Я же просил вас быть потише. Это место кишит Гримм!

— Извини. Мы увлеклись…

Ответом ей было тяжелое дыхание.

— Эй, а у вас там все в порядке?

— Уже да, — буркнул Арк. — Вы вспугнули стаю Беовульфов. Потом вылезла Урса, потом — Сталкер…

— Помощь нужна?! — подобралась Руби, кивнув подошедшей Норе на все еще запертую в камне косу.

Она шагнула сторону, уступая Волкири место, но руку с древка не убрала. Оружие многих Охотников, имеющее возможность трансформации — очень хрупкая штука, множество движущихся деталей делают всю конструкцию слишком ненадежной для использования в бою… для всех, кроме обладателей открытой ауры. Пропитать своей душой металл, усилить его — самый базовый навык Охотника, один из первых, которому учат новичков. Этот прием позволял не просто использовать в бою трансформ-оружие, но и сделать его достаточно прочным, чтобы пережить что-то вроде произошедшего только что.