Золотой цветок

Глава 1

Сила Весны.

Сахарная ива пышно цвела, и запах нектара сводил с ума насекомых и маленьких птиц. В гостеприимной кроне постоянно мелькали радужные молнии, сверкали гладкие панцири, слышался шелест и ревнивое жужжание шмелей. Они старались держаться повыше, потому что мягкие, безвольные ветви ленивого дерева нависали над поверхностью озера. В прозрачной воде жили рыбы-стрелки, которые были существами инициативными, и не собирались ждать, пока какой-нибудь объевшийся жук перепутает верх с низом и шлепнется на воду. О, нет. Достаточно, чтобы насекомое возомнило себя первооткрывателем, и принялось исследовать кончики ветвей, где цветы были нетронутыми, оставаясь сладкими и пахучими.

Бронзовый жук опасно качался на тонкой веточке, решительно раздвигая лапками синие лепестки. Под ним, буквально в десяти сантиметрах от деловито раскачивающейся попки, стыла чудесная вода, прозрачная как разум новорожденного. В ней хорошо было видно вытянутые спины, покрытые красной чешуей. Стрелки всегда сохраняли бдительность и всегда были не прочь перекусить.

Острая рыбья голова приподнялась. Глаза-капельки смотрели, казалось, куда угодно, только не вверх, но охотник прекрасно видел жука. Приоткрыв рот, стрелок беззвучно объявил алчного жука своей добычей. Сородичи заинтересовано шевельнули плавниками, предлагая выскочке показать, чего тот стоит.

Охотник скользнул к поверхности.

- Ой-ой, - сказала Рина, улыбнувшись. – Господин Бронзовая Спина, лучше вам забраться повыше, пока не поздно.

Но жук не понимал человеческую речь. А будь он первым в мире полиглотом, знающим все языки глупых гигантов, ни за что не стал бы слушать какую-то соплячку. Ему была уже неделя от роду, и господин Бронзовая Спина во всем прекрасно разбирался сам.

- Ж-ж-ж, - высказался жук, чуть приподняв надкрылья.

Рина прекрасно поняла, что ее попросили не лезть с дурацкими советами. Девушка пожала плечами и продолжила наблюдать за красным охотником.

Тот уже поцеловал воздух бледными челюстями и тщательно прицеливался. Вот сейчас, через пару секунд, между этих самых челюстей блеснет струйка воды. Она помчится вверх, ударит жука, как копье и сшибет того вниз. Прямо в рот стрелка.

Рина затаила дыхание. Ей было немного жалко глупое насекомое, однако карп-охотник имел право на ужин. Природа была жестока, но справедлива. Во всем. Перечить ей было бесполезно и безрассудно. Это чувство, извращенное чувство, опасное и противоестественное, называемое милосердием, заразило людей, но в дикой природе было незваным гостем.

И все же.

Девушка коснулась нагретого ствола двумя пальцами.

Карп плюнул. Струйка помчалась точнехонько в пританцовывающий зад. Но в последнее мгновенье ветка чуть качнулась в сторону. Мимо! Бронзовая Спина сыто потер передними лапками заляпанные пыльцой усы, и тяжело снялся с кормушки, улетая по своим делам.

- Не за что, - Рина помахала ему в след, скривив розовые губы. – Извините, господин Стрелок. Я брошу вам взамен немного хлеба, хорошо?

Над пристыженным охотником, который, покраснев еще больше, нырнул в глубину, беззвучно потешались его сородичи. Что-то шлепнулось на воду, прямо над их головами. Нечто, источающее умопомрачительный запах. Это был хлеб. Хлеб!

Рина смотрела как ее краюшка исчезает в жадном бурлении. Девушка довольно кивнула сама себе, и затянула клапан вещмешка. Приятно было посидеть вот так, в тени ивы, наблюдая за солнечным днем, но пора было браться за работу. Рина поднялась, отряхнула зеленые штаны там, где находиться место для безмятежного сидения на берегу, и отправилась в чащу.

Ее посох мягко касался травы. Ворошил прошлогодние листья, нежно отодвигал змей, приветственно постукивал по корням деревьев. Змеи не собирались кусаться. И не потому что Рина была в высоких плотных сапогах, просто им нравилась деликатность девушки. Они уползали в кусты, наблюдая оттуда за тем, как тонкая фигурка уходит дальше. Быть может, завидуя длинным волосам, непривычно чистого золотого цвета. Неподвижные, собранные в косу, они казались металлическими, не гнущимися, но, когда Рина распускала их, позволяя гулять по плечам, как вздумается, становилось ясно, что они мягкие, живые и очень непослушные.

Девушка шла, внимательно посматривая по сторонам. Кусты тянулись к ней, деревья постукивали и скрипели, когда она проходила мимо. Стоило Рина коснуться шершавой коры, как весь ствол словно вздыхал от смущения. Крона шептала комплименты. Ветви дрожали. Птицы недовольно чирикали, беспокоясь за гнезда. Пушистые белки носились над пришелицей, словно обезумевшие, оставляли на пути орехи, кусочки грибов и ягоды. Рина благодарно собирала подношения и складывала в поясной мешочек.

За древними стволами, шурша подлеском, щелкая сухими сучьями, фыркая и хрипя, прошел силуэт нурфангеля. Большого всеядного зверя, с массивным телом, грубой черной шерстью и головой-тараном. Раздался жуткий, скрежещущий звук – это нурфангель терся боком о несчастное дерево. Потом животное шумно задышало, принюхиваясь. Оно чуяло запах Рина, ее чистых волос, чуть взопревшей кожи, женской сути, ароматов снадобий, которыми девушка пропиталась уже, наверное, до сердцевины костей.

Зверь двинулся в сторону собирательницы. Та замерла, глядя прямо перед собой. От нурфангеля нельзя убегать. Он очень любопытен и посчитает грубостью отказ от знакомства. А потом съест. В этом вопросе черношерстные великаны были очень принципиальны. Обычные люди отгоняли их громкими звуками или притворялись мертвыми. Иногда нурфангели помогали им перейти от притворства к настоящему отлету на небеса, к Миросозидательнице Ицере. Говорили, еще, что зверь этот не любит, не переносит и всячески избегает запаха маринованных огурцов. Но Рина не нужно было таскать с собой открытую банку разносолов, потому что она не была обычным человеком.

Нурфангель приблизился справа. Он выглянул из-за дерева и внимательно смотрел на Рина мудрыми, почти человеческими глазами. Краем глаза девушка видела квадратную морду, приоткрытую пасть, в которую она не то что пролезла бы целиком, а пролетела со свистом. С желтых клыков тянулись ниточки слюны. Собирательница знала его. Он был старым, опытным самцом, хозяином почти всей той территории, на которой работала Рина. Пришлых сородичей он почти сразу прогонял. Разве что самкам зверь позволял провести у себя день или два.

- Добрый день, господин Пятно, - негромко сказала Рина, сохраняя неподвижность. – Как видите, это всего лишь я. Ваша старая знакомая, Рина Бесфамильная. Я все еще никак не претендую на вашу территорию, не хочу уводить ваших самок и разорять тайники. Просто собираю травки. Можно? Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-алуйста.

Последнее пожалуйста было таким выразительным, что зверь смущенно фыркнул. Потом боднул дерево, за которым не слишком удачно прятался, и вышел к девушке.

Медленно переставляя могучие лапы, он подошел вплотную, и втянул огромными ноздрями воздух рядом с поясной сумкой, чуть не сорвав ее с ремешка. До его холки Рина не дотянулась бы, даже если б прыгала до вечера. Пятном благородный зверь был окрещен за большую темную залысину на боку. Возможно, это был ожог от лесного пожара. А, возможно, кокетливое родимое пятно.

- А, - девушка мысленно ударила себя ладонью по лбу. – Ну конечно, что это я.

Она высыпала на красный, как парное мясо, язык все, что дали ей белки. Нурфангель даже не жевал. Он шумно сглотнул и пошел дальше, подозрительно обнюхивая стволы. Не оставил ли какой-нибудь нахальный новичок своих меток? Когда он скрылся в зарослях, и шум его грациозной походки затих, Рина выдохнула и тоже пошла своей дорогой.

Вообще-то они с Пятном хорошо ладили, насколько это вообще возможно, когда имеешь дело с шестисоткилограммовым зверем, равнодушным к твоему положению «царя природы». Который еще и очень территориален и подозрителен. А так же всеяден и вечно голоден.