Знакомства Егора в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе стали для него неким ключиком к Лондонским замочкам по имени «Кристис» и «Сотбис». Он хорошо выучил их историю и знаменательные даты, о которых прожужжал ему все уши, вдалбливая их в память, Лазарь Викштейн. В этом он чем-то напоминал Берковича. “Самая дорогая картина двадцатого века была продана на аукционе «Кристис» в 2000 году. Ею стала работа Пабло Пикассо «Женщина со скрещенными руками». Картина была продана за пятьдесят пять миллионов американских долларов. Кстати, Пабло Пикассо был признан самым плодовитым живописцем: за свою долгую жизнь испанец написал около ста тридцати пяти тысяч картин, сделал сто тысяч гравюр, тридцать четыре тысячи иллюстраций для книг и создал триста скульптур. Пабло Пикассо стал также и самым продаваемым художником. Его работы выставлялись на аукционах более трёх с половиной тысяч раз. Если быть более точным, то три тысячи шестьсот раз”, – заученно говорил Викштейн. Когда Егор прикрывал глаза, у него было ощущение, что рядом стоит его учитель Беркович. “Самая дорогая книга была также продана на аукционе «Кристис» в Лондоне. Это произошло 8 июля 1998 года. Ею стал экземпляр «Кентерберийских рассказов» Джефри Чосера. Он был продан почти за семь с половиной миллионов долларов. От начально заявленной цены не осталось ничего, её подняли в девять раз. Но она того стоила, ведь книжка была издана в 1477 году и считается первым крупным литературным произведением, напечатанным в Англии”, – лихо извлекал из своей бездонной памяти необходимую информацию фронтовой друг Семёна Самуиловича.  “А знаете ли Вы, Егор, что самая дорогая бутылка вина в мире «Шато Лафит» 1787 года была продана на аукционе «Кристис» в Лондоне в прошлом веке за сто шестьдесят тысяч долларов. Цимус заключается в том, что история этой бутылки началась в подвале одного из отцов американской демократии, Томаса Джефферсона”, – также поражал своей памятью Лазарь. Позже он ещё много приводил примеров об удачных и дорогих покупках. Говорил он и о самой дорогой иллюстрированной рукописи «Кодексе Лейчестера», рукописи, иллюстрированной самим Леонардо да Винчи. “Её покупателем, кстати, стал Бил Гейтс. Он вырвал её на торгах за каких-то тридцать с небольшим хвостиком миллионов долларов. Правда, хвостик тот тянет, почти, на ещё один миллион. Но не только частные лица активно участвуют в таких аукционах. К примеру, самое дорогое письмо от Авраама Линкольна, датированное январём 1863 года, приобрел музей “Исторические портреты” в Беверли-Хиллс на аукционе «Кристис» в Нью-Йорке за семьсот сорок восемь тысяч американских долларов. Но это уже наша история, тебе она может быть и не совсем по теме”, – заканчивал свои уроки Викштейн. Лазарь тогда еще много давал разной полезной информации, и Егор, как разумный студент записывал ее на телефонный магнитофон. Участвуя зрителем в апрельском прошлогоднем аукционе, Войнич помнил, какие страсти разгорелись вокруг уникальной коллекции Якова Перемена, собиравшего одесских авангардистов. Какие предлагались суммы за эту коллекцию. Это лишний раз убедило его в том, что советский и русский авангард находился на пике спроса, в том числе и у нуворишей с российских просторов.

Память странная и избирательная штука, она уносила Егора то к первой самостоятельной работе для клиента на аукционе в Лондоне, то к небывалым красотам Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Иногда казалось, что сталкиваешься со сказкой. Насколько разумно и деловито была устроена там жизнь людей, умеющих ценить время и деньги. Егор слышал из уст американских гидов историю этих городов, он прекрасно знал, что на территории, которую сегодня занимает город Нью-Йорк, задолго до появления европейцев жили индейские племена. Европейские же поселения начались с 1626 года с основания голландского поселения Новый Амстердам на южной окраине Манхэттена. В 1664 году английские корабли захватили город, не встретив сопротивления со стороны местного губернатора, и город был переименован в Новый Йорк, в честь инициатора этой вылазки знаменитого теперь герцога Йоркского. По результатам второй англо-голландской войны в 1667 году голландцы официально передали Нью-Йорк англичанам и взамен получили колонию Суринам. В прошлом подавляющее население города составляли переселенцы из Европы: в середине девятнадцатого века – преимущественно ирландцы и немцы, к началу двадцатого века – евреи и итальянцы. В сороковых годах прошлого столетия, примерно девяносто четыре процента, за малым исключением, населения неофициальной столицы США составляли белые. Однако этнический облик стремительно менялся по мере переселения белых в пригороды. Но, что всегда удивляло и поражало приезжих так это, заряженность города энергией людей со всего мира. Во многом она определяла силу характера этого мегаполиса, активность и даже агрессивность поведения, нацеленность на высокие цели и способность покорять мир. Возможно, именно в этом скрывался феномен его невероятного делового чутья и железной хватки. Возможно, этот энергетический заряд и передался Войничу, потому как, прилетев обратно в Лондон, Егор требовал действий. И действия его нашли. До комичного смешна была ситуация знакомства с его первым клиентом. Не зря любила иногда повторять его любимая тёща, бабушка его детей, «что неисповедимы пути господни».

Звали того Владимир. Владимир Тюрин из Тюмени. Встреча проходила в антикварном магазине бывшего советника на Оксфорд – стрит. Либо гению маркетологов обязана компания Егора, либо чистой случайности, но магазин под брендом «Моя Екатерина» привлекал внимания русскоязычной публики и давал неплохую, стабильную прибыль. Менеджер магазина обратил внимание на говорливого и очень суетного посетителя, который готов был перепотрошить все загашники Лондона, но найти то, что хочет его душа. А душа просила, старинных портретов работы восемнадцатого-девятнадцатого столетия. Да не просто одного-двух, а на весь его тюменский дом в три этажа и о семи комнатах. Менеджер, как и посетитель, легко владел русским языком и очень четко понял, что перед ним новоявленный русский транжира. Продавец посчитал, что потенциальному покупателю удалось под благовидным предлогом умыкнуть из российской казны очередные тонны ни то черной икры, ни то меди, ни то кубометры газа или баррели нефти. В антикварной лавке портретов с «красивыми лицами» было всего три, но этого было недостаточно. И тогда зашел разговор о возможной покупке портретов, выставляемых на ближайшем аукционе «Кристис». Для этого не надо было никуда идти, а просто ознакомиться через интернет с выставляемыми работами, как раз конца восемнадцатого и начала девятнадцатого веков. Вова из Тюмени был в восторге. Мало того, что он подписал к оплате чек на двести тысяч фунтов стерлингов, мужчина оставил не малый задаток наличными для покупки картин на ближайшем аукционе в Лондоне. Моральным ударом для менеджера было не столько то, что русский предложил ему чаевые равные сумме его полумесячной оплаты труда, а то, что подпись на чеки ставилась авторучкой из золота граммов четыреста, с вензелем из платины, инкрустированной бриллиантами в надписи «Вова». Ориентировочная стоимость этого аксессуара была не менее полумиллиона зеленых американских банковских бумажек. Тогда еще никто не знал, чем закончится вся эта история.

Вова, как человек широчайшей души, от того и дом у него, и офис были несусветных размеров, попросил Войнича выкупить всю коллекцию картин, выставленных на пред аукционный просмотр. Его не интересовали имена художников и авторство работ. Главное, чтобы лица на старинных картинах были светлые, добрые и красивые. Он намекал Егору, что не останется в долгу, если картины можно выкупить до аукциона. Владиленович узнавал о существовании такой возможности. Но интересным было то, что уже некто из иных потенциальных покупателей предлагал аналогичную сумму за всю коллекцию оптом. Торги предстояли исключительные. Аукционный дом «Кристис» предвкушал серьезные процентные барыши. В задачу продавцов не входят обязанности собирать информацию о своих клиентах, коль те щедро платят деньги. Чаще всего серьезные клиенты аукционов любят, вообще, оставаться инкогнито. Вот и в этот раз, когда была объявлена начальная ставка за первый лот, кто-то неведомый по телефону из Лос-Анджелеса сразу удвоил ее через своего агента. Уже позже на третьем лоте Егор понял, что соревноваться по всем позициям придется только с этим некто из города «Ангелов». Казалось, что у него аналогичные интересы только к красивым портретам восемнадцатого-девятнадцатого столетий. Как будто только они и несут положительную энергию и обладают позитивной аурой. Егор не ошибся, предположив, что именно этот кто-то и пытался ранее до проведения аукциона оптом скупить всю коллекцию старых добрых портретов. К чести Вовы из Тюмени и Войнича, у них хватило нерва и настойчивости, а самое главное денег, для победы в этом аукционе. Переплаченные суммы составляли стоимость пяти Вовиных золотых с платиновым вензелем авторучек. Вова не был бы Вовой, если бы, не потратился и на страховку груза до Тюмени. Егор, как и аукционный дом, получил свои щедрые комиссионные, но груз до Тюмени так и не дошёл.