Но, мало, кто из них был осведомлен, что в 1998 году аукционный дом «Кристис1» купил французский миллиардер Франсуа Пино. Новый хозяин уже произвел ряд изменений в деятельности аукционного дома. В частности, перенес департамент русского искусства в филиал аукционного дома в Южный Кенсингтон. А это, по иным меркам, был уже менее престижный район. Наверное, у него были на это веские аргументы. Да, и Россия в тот год не блистала экономическими показателями, а с трудом выбиралась из первого за свою молодую демократическую историю кризиса. Новый владелец аукционного дома до сих пор вынашивал планы превратить всемирно известное здание на Кинг-стрит в отель с комплексом фешенебельных бутиков. Аукционы, проходящие в то время в штаб-квартире дома, предполагалось рассредоточить по шести региональным отделениям фирмы. И лишь наиболее престижные торги должны были проводиться в новом комплексе.

Знали наши прекрасные богатые соотечественницы и то, что аукционному дому «Сотбис2» такая участь в ближайшие годы не предстояла. Судьба этой старейшей в мире аукционной компании началась немного раньше, чем у конкурента, в 1744 году в Лондоне. Основателем ей послужил Самуэль Бейкер, изначально продававший с молотка книги. Через эту фирму, на раннем этапе ее жизни деятельности, прошли кладези богатейших библиотек мира, да, еще из коллекций выдающихся деятелей. В том числе побывала там и библиотека Наполеона Бонапарта. Многим было известно, что к концу Первой мировой войны этот аукционный дом значительно расширил сферу деятельности и уже к тому времени занимался торговлей других раритетных вещей. Переезд на фешенебельную улицу Нью-Бонд-стрит ознаменовал начало новой эры в истории «Сотбис» – наконец торговля картинами и другими произведениями искусства стала приносить значительную прибыль в сравнении с оборотом на букинистическом рынке. Следуя английским традициям, резиденция этого аукционного дома до сих пор находится на этой улице для богатеев. Сегодня она соседствует со знаменитыми брендами ювелирных магазинов. А это, кстати, бывает порой весомым аргументом для россиянок и их мужей посетить или пройти мимо этого старинного первенца в аукционном бизнесе. Можно лишь догадываться, что выход на более широкую торговую арену был хорошо продуманным ходом. Нужно было как-то отличаться и отрываться от неуступчивых конкурентов. Расчет был сделан на картины и рисунки старых мастеров. Благодаря смене профиля фирма добилась рекордного роста товарооборота. Особенно в шестидесятые годы под руководством Питера Уилсона. Только благодаря его «Сотбис» первым из аукционных домов признал перспективность торговли произведениями искусства на международном рынке. Немногим более пятидесяти лет назад от текущих событий в 1955 году компания открыла представительство в Нью-Йорке. А уже в 1964 году приняла еще более дальновидное решение о приобретении аукционной фирмы «Парк-Бернет», крупнейшего в США аукционного дома со специализацией на произведениях искусства. Став собственностью фирмы «Сотбис», это аукционный дом занял основную позицию на стремительно растущем североамериканском рынке реализации картин импрессионистов и модернистов. Такой шаг и такая стратегия позволила «Сотбис» со временем открыть представительства фирмы по всему миру.

В эти тонкости из россиянок мало кто вникал, но в начале 1980-х годов наступил период неопределенности на рынке и в корпоративном мире, а в 1983 году аукционный дом «Сотбис» приобрел бизнесмен А. Альфред Таубман совместно с небольшой группой инвесторов. Воодушевленные успехом аукционов, в 1988 году руководство дома решило во второй раз преобразовать фирму в открытое акционерное общество. Это в свою очередь позволило в 90-е годы расширить территорию обеих штаб-квартир фирмы, в Лондоне и Нью-Йорке. Таким образом, в нью-йоркском офисе появилось помещение для складов, а специальные отделы получили помещение для выставочных залов. Венчала эти приобретения великолепная галерея на десятом этаже, обстановке которой позавидует практически любой музей города. В отличии от своего собрата по бизнесу аукционный дом «Сотбис» проводил свыше трёхсот пятидесяти аукционов в год.

Шла весна 2011 года. Находясь на ста тридцати пяти метрах высоты лондонского колеса обозрения, стоящего на берегу мутных весенних вод Темзы, русский бизнесмен Егор Войнич взирал с высоты птичьего полета на местные достопримечательности. Казалось, что до зданий старого английского парламента и башни часов «Большого Бена» можно дотянуться рукой. Вот только прозрачное ограждение кабины этому может помешать. Весь центр старого Лондона был как на ладони, внизу мельтешили весенние прогулочные туристические кораблики и катера, слева виднелись старые доки, справа можно было увидеть и знаменитую крепость-тюрьму Тауэр. Про модерновое стеклянно-зеркальное здание в виде огурца, находящееся где-то сзади, бывший дипломат даже и не думал. Его мысли на эти тридцать минут были возвращены в прошлое. Он вспоминал о годичной давности своей первой поездки в Америку. Вспоминал первые шаги по офису аукционного дома «Кристис», приятные встречи и беседы с Лазарем Викштейном.

А неожиданный вояж на частном самолете в Лос-Анжелес и посещение знакомого по фильмам и недавним газетным сплетням музея Гетти, вообще привели его в неописуемый восторг. Память о нем нельзя было ничем вытравить, здание музея, расположенное в районе Малибу и построенное Полем Гетти, одним из богатейших людей мира, являлось копией виллы, погребенной под пеплом Везувия в семьдесят девятом году до нашей эры. В коллекции музея жили своей жизнью античные вазы и керамика, рисунки великих мастеров. Мирно сосуществовали живопись итальянской, французской, голландской и английской школ, мебель и предметы декоративного искусства. Все это стало прологом к открытию невиданных доселе возможностей по работе с антиквариатом и коллекционерами одного из богатейших городов мира. И это благодаря старой дружбе двух убеленных сединой евреев, любителей искусства, проведших совместную долгую жизнь в окопах на фронтах прошлой большой войны с фашизмом. Как отче наш Егор помнил, ставшее последним напутствием в Америку, слова, ушедшего в мир предков его учителя Семёна Берковича: “К слову, там же в Нью-Йорке на торгах этой же компании будут организованы дни «Русского искусства». Искусство то русское, да продается в Америке и на местные доллары”. Из разговоров с американскими специалистами-аукционистами Егор уловил их волнения, насколько предстоящие торги в Нью-Йорке смогли бы вернуть русскому классическому искусству его недавнюю ценность. Начиная с начала двухтысячных годов, этот сегмент рынка опережал по темпам роста даже рынок актуального искусства, однако, в ситуацию не вовремя вмешался экономический кризис. При этом эксперты аукционного дома отмечали, что покупатели из России в кризис проявили большую осторожность, чем их западные и азиатские коллеги. Русские нувориши, якобы, почти залегли на дно. Смириться с этим аукционным домам было трудно: стремясь остановить отток российских финансов, лидеры мирового артрынка «Кристис» и «Сотбис» значительно снизили цены и сократили объемы каталогов, предпочитая выставлять на русские торги немногочисленные отборные лоты с провенанс3, близкими к идеалу. «Кристис» при этом приманивал покупателей проверенной классикой, а «Сотбис» выставлял на торги коллекции целиком. Впрочем, представители аукционов полагали, что ценовая коррекция может сослужить хорошую службу для рынка русского искусства – прежде всего тем, что появлялась возможность войти в него новым игрокам. В начале лета 2009 года около четверти всех заявителей на русские торги «Кристис» участвовали в аукционах впервые, это давало неплохие шансы для начала аукционной карьеры и Егору Владиленовичу Войничу.