Глава 5

  Выходные ничем Виктору не запомнились, словно и не было вовсе. Однако, выпив таблетки с воскресенья на понедельник, - не воспринимал в серьёз их необходимость, - мужчину ожидало не самое светлое, откровенно говоря, паршивое пробуждение.

  ***

  Свалившись с кровати, Виктор вывихнул плечо. Но боль, которая вспыхнула в руке, была лишь жалким подобием той агонии, которая прокатывалась от живота до груди. Точно внутри полыхало ужаснейшее пожарище. И органы, его мягкие органы, прожаривались на внутреннем кострище.

  Он стонал. Тихо и непроизвольно ругался. Но вместе с тем, вместе со словами, он выплёвывал кусочки плоти и слизь. Густую такую слизь, - слишком вязкую для обычной рвоты. Вены по всему телу вздулись, тяжело пульсировали, - казалось, вот-вот начнут разрываться от перенапряжения.

  Действительность смешалось со сном. Мужчина, ничего почти не разбирая в густой темноте комнаты, слышал голоса. Много. Ужасно много голосов.

  - Сожрать, - говорил один из голосов.

  - Пожрать, - отвечал другой, тонкий и писклявый.

  - Растерзать! - подхватил басовитый.

  - Призвать, - сказал спокойный голос, от которого по голове точно ударили чем-то тяжёлым.

  Все эти голоса доносились только из мрака, собравшегося под кроватью. И они не умолкали. Три голоса часто говорили меж собой, но последний... последний говорил редко и его слова разрывали тело Виктора нестерпимой болью.

  - За... мол...чи...те! - сквозь кашель и спазмы стонал мужчина.

  Но вокруг, из густого мрака, точно сотни и тысячи различных голосов на разный лад говорили и кричали.

  - Терзай!

  - Стенай!

  - Страдай!

  - Сгори!

  Виктор жмурился, пытаясь не замечать, как под его кроватью блестят чьи-то клыки. Он, страдая и мучаясь от боли, ощущал, как вокруг собралось целое полчище монстров и уродов из другого слоя мира, - мира вечной тьмы.

  - Оставьте... меня... в покое! - требовал Виктор, пересиливая разрывавший грудь кашель. Повторял как заклинание, способное спасти его. Повторял, потому что больше ничего не мог поделать. Повторял до тех пор, пока не охрип, а слабость не сломила его. - Оставьте... в... поко...е.

  Он провалил в краткий сон, в котором ничего, кроме животного ужаса его не ожидало. Ни визуального мира, ни звука, ни-че-го. Пустота, в которой были только обострённые чувства, ощущения страха и близость смерти. Как жертва, пытающаяся уйти от погони, он испытывал на себе ощущения обречённого на смерть создания. И не в силах что-либо изменить, впитывал страх и ужас ни на что не способного создания.

  - А-а-а! - простонал он, едва проснувшись. А после, его начало рвать.

  Целый поток, которому, казалось, не будет конца. Заливая пол, он избавлялся от терзающей нутро дряни. Он избавлялся от страха и жгучей, мучительно-болезненной и вязкой дряни, опалявшей глотку. И эта самая зловонная дрянь, расползаясь по лакированному полу, пропитывалась в его одежду, липла к гладко выбритому лицу и чрезмерно длинным волосам.

  Голоса, которые он слышал, угрожающие тени и чувства страха, беспокойства, не покинули его окончательно. Но заметно ослабли. И тот покой, который приходил на смену терзающей разум и плоть боли, был слишком велик. Он оглушал.

  Виктор мутным взглядом посмотрел себе под кровать. И смог различить жмущиеся друг к другу маленькие силуэты. Они что-то бормотали. Но уже не столь угрожающее... а просто огрызались:

  - Всё равно сдохнешь!

  - Всё равно будешь страдать!

  - И терзания будут преследовать тебя!

  - Изо дня в день только и жди, что мучительных последствий!

  Но, понять даже столь простые и, в сущности, глупые высказывания, мужчина был попросту вне сил. Его, словно дерево, срубила усталость. И он лежал в своей же собственной, зловонной рвоте. Поджал к груди ноги. И дрожал. Не от холода, а от страха, ведь в спину ему смотрел настоящий монстр. Как тот, которого он видел во сне, - пожирателя своего вида.