Настала пауза. Виктор понимал, что ему и в самом деле тут не место. Но не знал, как выбраться. И не знал, как спросить об этом. И не мог вообще ничего сделать. Только молчать и в лучшем случае слушать.

  Получеловек вскинул руку. Не потеряв прежней грации аристократа, он указал на одного из монстров. На ужасную тварь, сплетённую из не прикрытой кожей, но крепкой мускулатуры. Самое незначительное движение приводило огромные слои мускулов в движение. Они бугрились от лёгкого движения. А длинные лапы, оканчивавшиеся огромнейшими когтями, говорили яснее слов, как хорош этот хищник в умерщвлении всего живого. И глаза... на морде, - лицом такое назвать нельзя, голова росла прямо из плеч, виднелось не менее десятка маленьких глаз. Сама пасть была в половину головы и зубы, которые сияли в тусклом свете, порядочно пугали Виктора.

  - Он один из любопытнейших, но вместе с тем и омерзительнейших детей тьмы. - в ответ на эти слова тварь оскалилась и очень, очень, очень сильно зарычала! Получеловек просто глянул на монстра и тот совсем неожиданно стих. Словно дрессированный пёс, который услышал команду хозяина. Смирно и безропотно монстр примирился с обидой. А получеловек спокойно продолжал - Невероятно плодовитый отец. Не менее пары тысяч детей. И это за год, по нашему исчислению. А теперь вообрази себе, что только он один даёт потомство. И что всех слабых сразу же пожирает. Но всё же... всего у него, на данный момент, девять взрослых сыновей. И будь уверен, скоро их станет значительно меньше, ведь... если они не смогут сожрать его, то он сожрёт их.

  Виктор едва ли мог в полной мере представить себе то, что говорил получеловек. Но и то, что он понимал, внушало трепет. Ужас и трепет. И такая страшная дрожь напала на человека, когда он смотрел на монстра и слушал историю о нём, что никак не получалось совладать с собой.

  - Самое главное в другом. Он, прежде чем стать патриархом своего рода, полностью пожрал другие рода. Понимаешь? Он в одиночку истребил целый вид. Оставил только самых сильных самок. И пытается дать такое потомство, которое превзойдёт его, - станет сильнее самого сильного из вида.

  Получеловек рассказывал ужасную правду об одном единственном монстре и его жизни, но чувствовалось, как сам этот получеловек испытывает к монстру симпатию и уважение. Виктор явственно ощущал, как его собеседник тихо восхищается невероятной тварью.

  - Тысячи лет эволюции... сложно представить, каким слабым прежде был его вид. Но теперь... Он всё ещё слаб, чтобы стать одним из приближённых. Слаб и знает своё место, что не может не радовать. Ведь будет печально, если вся его работа, на протяжении тысяч лет, по глупой оплошности окажется прерванной... ведь так? - спокойно добавил получеловек. Но последние слова явно были адресованы монстру. И тот, явно слушавший и прежде, склонил голову, а после...

  "Невероятно!" - подумал Виктор, видя, как уродливый и кошмарный монстр, на манер рыцаря, встал на одно колено.

  - В этом мире вечной ночи хватает настоящих и даже великих аристократов... только всем им приходится прививать истинно аристократические черты. Ведь чем они лучше бродячих животных, не имея ни знаний, ни понимания, ни традиций?

  Наступило очередное, неловкое для Виктора молчание, которое не спешил прерывать получеловек. Он уставился на луну и долго-долго молчал. Однако, переведя свои немигающие глаза на человека, сказал:

  - Ты видел мою жизнь, - и это звучало не как вопрос, а как утверждение. - Ты знаешь, чем бы всё окончилось, не сумей я добиться успеха. А теперь скажи, как по твоему скромному уразумению, в этом мире сможет какая-нибудь толстая блоха попытаться меня укусить? - получеловек оскалил мелкие, но частые клыки. - Тут всё так, как и должно быть! Ни коварство, ни хитрость, ни уж тем более какой-то жалкий металл не решают твою судьбу! Только сила и храбрость имеют цену, - всё остальное, не имеет смысла! Либо ты тварь дрожащая, забившаяся глубоко в нору, либо смело шагающий аристократ, в лучах славы и сияния луны!

  Конечно, всё это было интересно, любопытно и познавательно, но... Виктор не понимал, зачем всё это ему нужно знать. Он не понимал ни того, для чего попал в этот мир, ни то, зачем ему рассказывают об этом мире.

  "В самом деле, какая мне разница до этого мирка? Мне бы выбраться отсюда. И желательно целым, невредимым!" - думал он.

  Получеловек, явно не настроенный продолжать разговор, отвернулся. А сам человек не решался спросить о том, как бы ему уйти назад, в свой родной слой мира, - домой. Так они и молчали, чего-то ожидая: Виктор неизвестности и потому был до предела взвинчен, а получеловек спокоен. Всё же, даже обращаясь в монстра, он оставался аристократом и наследником своих пращуров.

  В небе громыхнуло. Не было ни единой тучи, но росчерк молнии сорвался, казалось, с самой луны. На доли секунд кругом раздался тихий треск, а после оглушительно ударила молния в самый холм. Виктор, казалось, ослеп от столь яркой, пурпурной вспышки света. Он, упав на колени, протирал глаза и пытался расслышать хоть что-то.

  Но глаза уже навсегда потеряли свою абсолютную силу, которая была у них прежде. И, словно кто-то неимоверно завысил контраст, весь мир обрёл бледный цвет. Кругом кружила густая и чёрная дымка. А слух с трудом пытался разобрать незнакомую речь. Речь, от которой мозг разъедало. Когда дымка немного осела, мужчина увидел исполинских размеров, размытый силуэт. И ярко-ярко горящие, рубиновые глаза. Глаза, от одного взгляда на которые, сердце остановилось. Сразу и без компромиссно.

  По привычке мужчина пытался дышать и жить, но... в глазах темнело. И разорвавшееся от страха сердце уже не разгоняло кровь. Он лежал безвольной тряпкой на слабой и низкорослой траве, продолжая смотреть на размытый, мрачный силуэт. Чувствовал, как жизнь покидает его. И боялся. Боялся не смерти. А что раз за разом будет проживать в этом мире жизни. И что всякий раз будет умирать от одного взгляда на эти по-настоящему чудовищные, рубиновые глаза.