Виктор не понимал. Он просто покачал головой.

  - Идея. Яркий лидер. Их вела идея во что-то возвышенное? Быть может, достойный полководец? - старик покивал головой, а после улыбнулся. - Но такое было в другое время. А если вы посмотрите на солдат и их форму по внимательнее, то поймёте, - они были люди подневольные. Они шли на войну только потому, что не идти им было не позволено. Ведь, они простые люди... не аристократы.

  - Я не понимаю. - честно признался Виктор.

  - Всё очень просто. Люди, что жили в постоянном страхе возможной войны, пытались, как цветы, скорее дать потомство. Взрастить его. Оставить после себя наследие... но ведь они и не подозревали, какое именно они оставляли наследие, помимо детей и вложенных в них традиций и убеждений.

  Но мужчина всё равно не понимал.

  - Их жертва, их смерти, вскармливали почву, которая впоследствии дала плоды... перемены в обществе. Ведь если бы не их смерти, не их незаметный вклад в течение жизни, то мы по-прежнему жили бы в те страшные века! Живые не желали умирать ради славы кучки аристократов. Жизнь должна жить, а не умирать в расцвете сил и младых лет!

  - Но к чему вы это?

  - А к тому, что если бы не они, то не взошли буйные побеги недовольства. И не бывать бы тогда переменам. Быть бы нам чьими-то холопами. И тебе, и мне. И жить всегда как собакам!

  "Но ведь я и живу, как собака!" - хотел воскликнуть Виктор.

  - Но теперь у нас есть право выбирать. Всегда. И пусть выбор зачастую незаметен, но он есть во всём. Ты каждый день, друг мой, делаешь сотни решений. Но сам того не замечаешь. Ведь привычка не позволяет заметить, как ты упускаешь возможности.

  Психиатр сел на свой стул. Положив руки на стол, и смотря прямо в глаза пациента, продолжил:

  - Ты можешь жить скромно. Ты можешь знать одну только нищету. Но ты есть господин самому себе. И ты сам определяешь, как тебе быть. И даже оступившись, ты решаешь, стоит ли бороться за жизнь или нет! Так скажи мне, мой милый, юный друг, стоит ли жизнь того, чтобы за неё и дальше бороться? Даром ли умирали невольники столетия назад? Или всё-таки ты возьмёшь бразды своей жизни и будешь сам ею управлять?

  - Простите, но я не...

  Старик нетерпеливо перебил.

  - Всё ты понимаешь. О, мой юный друг! Всё-то ты понимаешь! Ведь, если бы не понимал, то мы, к моему глубочайшему несчастью, никак бы не смогли встретиться там, в больнице.

  Старик указал на мужчину, а после, улыбнувшись, продолжил мысль:

  - У тебя было так много шансов умереть, но ты жив. И ты можешь жить достойно... нужно только начать изменяться самому и изменять мир вокруг себя! И поверь, когда это случится, ты всё поймёшь сам, без чужих советов и помощи!

  Виктор был ошарашен подобной пламенной речью. А старик, успокоившись, сидел и слушал новый мотив, который играл его проигрыватель.

  - А теперь, мой милый друг, расскажи мне, что тебя угнетает. Расскажи о своей работе и повседневной жизни. И расскажи, чтобы ты хотел изменить в себе, в окружение, в жизни?

  Мужчина пожал плечами, а после, усмехнувшись, сказал:

  - Я понял, что вы хотели сказать. Спасибо вам. И... мне кажется, что все мои беды - пустяки. Теперь мне так кажется.

  - Ты готов бороться за свою жизнь, за лучшую долю?

  - Да, - твёрдо сказал Виктор. - Я готов!

  Старичок прищурился. Посмотрел на пациента, как кошка смотрит на загнанную мышку. И спокойно так спросил:

  - И что же ты намерен сделать?

  Вот этот вопрос окончательно поставил Виктора в тупик.

  "И в самом деле, что?"

  Доктор рассмеялся. Но, быстро прекратив, улыбнулся и, открыв один из ящиков стола, заговорил:

  - Всё начинается с малого. Начни с того, что избавься от ненужного и лишнего у себя дома. И на рабочем месте, и дома поддерживай такой порядок, чтобы тебе было уютно. Не другим, а именно тебе!