А по приезду скорой в больницу, Женю тут же забрали в операционную оставив Влада в коридоре с кровавой шубой в руках. На белом мехе и белой подкладке кровавые следы были на столько яркими и угрожающими что Влад поспешил от неё избавиться, бросив ее на мусорное ведро, в туалете, где с остервенением отмывал липкие, багровые руки.

В недолгом ожидании он успел осмыслить все случившееся. Машину обстреляли по колесам и Женю он из нее вытаскивал целую и невредимую. Он сам поставил ее под пули у дороги. Сам! Но корить себя ему вышло не долго. Из операционной вышел панурый врач.

—Мне очень жаль! Слишком большая кровопотеря, пуля прям в артерию попала и везли долго, хотя шансов у нее все-таки не было…— врач мялся на месте и тяжело сообщил Владу о том, что Жени больше нет.

Сам же Влад не сразу понял, о чем тот ему говорит. А когда до него все же дошло, ощутил тяжелые удары пульса в висках, глаза застила слезная пелена. Он их прикрыл, но в голове продолжали извергаться вулканы и взрываться падающие метеориты. Его собственный мир давно сложенный и четкий взорвался уже во второй раз. Но если в первый раз он взорвался и перевернувшись на изнанку продолжил свое существование в видоизмененном виде после того, как в него ворвалась Женя, то сейчас с ее уходом, его мир взорвавшись разлетелся на миллиарды осколков и врезался ими же в его сердце, разум и душу.

Разрезая в клочья как безапелляционное, решительное словно само существование неба, луны и солнца доказательство того, что только единственно Женя и была для него этим самым гребанным миром.

Когда этот взрыв обратился в голое черное и молчаливое пепелище к нему вернулся слух и зрение. Он открыл глаза и видел, как в бреду в его ногах валялся врач под глазом которого наливался огромный синяк. Он не помнил даже когда его ударил и не понимал почему так саднит горло, абсолютно не помня, как только что орал на этого врача и грозил убить его, потому что тот ему врет.

Глава семнадцатая.

Хотя уже давно, все было готово к похоронам, тело Жени долго не отдавали, прикрываясь тем, что идет следствие и возможно понадобятся дополнительные экспертизы. Через две недели, Влад сидел в кабинете следователя, который вел это дело.

— Владимир Сергеевич мы всё выяснили и с вас сняты все подозрения. Сегодня уже был задержан стрелок. Боюсь у меня для вас не очень хорошие новости. — следователь почесал затылок медля всё рассказывать Владу изучая его состояние.

—Рассказывайте! Хуже мне уже точно не будет. — Влад протянул руку к графину с водой и налил себе полный стакан, выпил залпом.

А капитан медлил, будучи уверенным что, сейчас, рассказав ему всё, сделает ему ещё хуже.

— Мы выяснили и это совершенно точно, ошибки быть не может, все сходится и по звонкам и деньги перевела исполнителю именно Евгения.

— Что!? —Влад налил ещё стакан воды и буравил взглядом немолодого следователя, понимая его слова и понимая, что тот совсем не ошибся.

—Она сама спланировала и заказала своё убийство. Оплатила его за три дня до собственной смерти. У неё вообще, как с головой нормально? —не сводя глаз с чернеющего Влада спросил опер.

Влад не смог ему ничего ответить. Он пытался только начать дышать и не мог сделать вдох. А когда наконец то смог вдохнуть полной грудью, ощущения были такие, словно этот воздух рвет и так рваную в клочья душу врываясь в легкие мелкими осколками. Всё перестало разом иметь хоть какой-то смысл.

— И сразу уж чтоб вы всё пережили сегодня...в морге вам не скажут, но я думаю, что вы должны знать. — он помедлил чтоб понять слушает ли его Воронцов или ушел в полный ступор.

—Что еще?!—хрипло выдавил из себя Влад.

—Беременность. Возможно, это и стало всему причиной? Как думаете? — капитан облокотился на стол заглядывая Владу в лицо и как только Влад увидел его светлые глаза, отдаленно похожие на Женины, он вскочил со стула пошатнувшись и знал сейчас лишь одно, ему нужно выйти от сюда. На него давили стены, давил потолок и даже пол под ногами давил на него.

— Вам плохо!? Давайте скорую!? — капитан кинулся к телефону чтоб дежурный вызвал врача.

— Не надо! — хрипя крикнул Влад, махнув рукой и опираясь на стены пошел прочь, торопясь покинуть это место.

Место, где только что перестала существовать даже его выжженная пустыня. Он попал в вакуум, в котором даже обычный вздох давался с огромным трудом. После всего что узнал Влад он не мог перестать думать о том, знала ли Женя что беременна или же нет. И заказала бы собственное убийство зная, что убьет еще и ребенка. Их ребёнка. О том почему она так поступила вопросов не было он всё понял. Она защищала его и тому подтверждение сказанная ею фраза там на обочине, когда она уже знала, что умрёт.

" — Теперь они от тебя отстанут."

Эта фраза эхом стучала в голове вместе с тяжёлыми ударами сердца и тяжёлыми мыслями знала или нет. Ему, хотелось верить, что нет. Что она просто глупая, запутавшаяся девчонка. Не выдержала, испугалась за него и рассталась со своей жизнью ради. Но зачем ему эта жизнь без неё!? Он не понимал.

От Влада действительно отстали. Ещё не прошли Женины похороны, а уже начались массовые аресты всех влиятельных людей области. Сорин затрясся как осиновый лист, понимая с первым арестом, что это папки с компроматами улетели куда следует сразу же после Жениной смерти. И трясся все сильнее с каждым новым арестом и лишь Влад был спокоен на этот счёт. Он знал на сто процентов что компромата на него среди этих папок нет и ему боятся нечего. Иначе зачем бы тогда так!?И даже если бы компромат на него всё же был, ему уже было не страшно он и так потерял всё то единственно важное, то, что имело смысл. В ночь перед её похоронами он не спавший все четверо суток просто вырубился и ему приснился сон.

Их новый год. Ставший первым, и он же последним. Единственным. Женя танцевала в клубе, где отмечали новый год. В том же белом воздушном платье вся такая воздушная словно сама душа и в итоге она рассыпалась, превратившись в конфетти, когда Влад хотел её прижать к себе. Проснувшись, он понял, что плакал во сне. Хотя во сне ему было хорошо, там он не помнил и не знал, что ее уже нет.Он встал с постели и достал из шкафа Женин халатик, впервые вспомнив о нем, он сжал тонкую, шелковую ткань, вдыхая ее аромат, который тот еще в себе хранил. Пальцы внезапно нащупали какую-то бумажку. Карманов у халатика не было, и бумажка была спрятана в широком, подвернутом рукаве.

Влад включил побольше света, закурив развернул бумажку, увидел перед глазами размашистый, Женин почерк. Глаза, еще влажные от слез побежали по строчкам.

Как хочется остаться!

Дышать с тобою рядом.

Соседствовать мечтами,

И прикоснуться взглядом.

С тобою встретить радость!

Пленить твои все чувства.

Как хочется остаться .

Остаться навсегда.*

Всё было белого цвета. Она любила, а Влад хоть и ненавидел теперь этот цвет не переставая вспоминать что она была в белом в день, когда её не стало, организовал все в белом. Белый гроб, на ней белое платье, белые туфли и белый памятник два ангела. Хотя ангелом она не была, но Владу было плевать ведь для него она как оказалось была всем.

На её похороны пришло очень много людей. Среди них Влад никого не узнал хотя особо и не разглядывал, лишь та рыжая из "Пьяного страуса" он ее запомнил только из-за цвета волос. Женю хоронили в открытом гробу, но Влад почти не смотрел на неё. Не хотел запоминать её мертвую. Лишь надолго зацепился взглядом за её живот.

Все хоронили одну Женю и лишь один Влад хоронил сразу троих. Любимую, их нерожденное детя и себя самого вместе с ними. Внезапно пошёл сильный мокрый снег и кто-то, поторопившись закрыл крышку гроба и его стали медленно опускать в яму. С первыми ударами комков мёрзлой земли о крышку гроба, у Влада сдали оголенные нервы. Он развернулся и медленно зашагал прочь с кладбища, за ним двинулся и Сорин с Петей. Не заметив, двух фигур, стоявших в стороне, прятавшихся в густых еловых ветвях, они ушли.