Действительно, далеко не все оценки позднейших схоластов были такими либеральными, как те, что мы привели выше, поскольку далеко не все они согласились бы с тем относительно положительным восприятием торговли, какое было у св. Фомы Аквинского. Так, Мартин Лютер полагал, что страна должна быть удовлетворена одной только внутренней торговлей, обосновывая это тем, что изобилие внутри страны отвлечет ресурсы от внешней торговли и этим поможет справиться с проблемой нехватки товаров на внутреннем рынке. Он также возражал против ввоза товаров, не являющихся необходимыми, а также предметов, могущих использоваться для показной роскоши: «Господь совершенно точно снабдил нас, как и другие страны, достаточными количествами шерсти, льна и всего остального, что требуется для приличествующей и достойной одежды людей любого звания. Нам ни к чему тратить фантастические суммы на шелк, бархат, золотые украшения и иноземные изделия» [Luther (1520) 1966, 212–214]. Лютер даже советовал ограничить ввоз специй, поскольку торговля специями порождает слишком много гордыни и зависти. «Я что-то не вижу, чтобы в нашу страну посредством торговли проникло много добрых обычаев», – недовольно подытожил он вышеприведенное рассуждение.

И все же схоластическая традиция, заложенная св. Фомой, привела к тому, что со временем торговля и занятия купцов стали восприниматься намного менее враждебно, чем это было ранее. В действительности вне зависимости от скептического отношения к торговле со стороны клира и схоластов страны в значительной мере уже были вовлечены в торговлю, что по необходимости ставило важные вопросы правового и политического свойства. И концепция естественных прав Фомы Аквинского, предполагающая использование разума человека для интерпретации замысла Господня относительно того, что является правильным и справедливым, позже сыграла важную роль в установлении новых оснований, по которым торговля должна считаться допустимым занятием. Теолог и специалист в области международного права, доминиканский монах Франциско де Витория применил эту концепцию к отношениям между странами, тем самым став одним из основателей новой дисциплины – международного права. Отстаивая суверенные права индейцев и защищая их самих от испанских завоевателей, де Витория также сделал вывод о том, что «испанцы имеют право путешествовать в земли индейцев», при условии что «они не причиняют вреда коренным жителям», и что индейцы на самом деле не имеют права препятствовать испанцам в этом. Он считал это положение следствием из права народов (jus gentium), которое либо само является правом по природе (естественным правом), либо выводится из него (см. [Vitoria (1557), 1917, 151–153). Более того, «имеется очевидное право, являющееся следствием jus gentium, которое состоит в том, что иностранцы могут заниматься торговлей, при условии, что они не причиняют вреда местным жителям». Так, например, «ни местные властители не имеют права препятствовать своим подданным вести торговлю с испанцами, ни властители Испании не имеют права препятствовать торговле испанцев с местными жителями». Таким образом, «если испанцы не допустят французов к торговле с испанцами, и это будет сделано не для блага Испании, а для того, чтобы не допустить того, чтобы французы получили свою долю в неких выгодах, то такая практика будет нарушать принципы правомерности и христианской доброжелательности».

Мы видим, что торговля оценивается здесь не в зависимости от ее моральности, а на основании принципа права народов. Разумеется, тот факт, что Испания настаивала на свободе торговли в XVI в., когда она была великой морской державой, а также тот факт, что в XVII в., когда великой морской державой стали Нидерланды, на принципе свободы торговли настаивали голландцы, можно посчитать простым проявлением одного лишь национального экономического эгоизма. Однако подход де Витория, апеллирующий к естественному международному праву, образует отправной пункт новой интеллектуальной программы, которая, вопреки первоначальной бескомпромиссной аргументации в защиту свободы торговли, со временем оказалась неспособна обеспечить последовательную линию в отстаивании этого принципа.

Разрабатывавшие теорию естественного права политические философы XVII–XVIII вв., работы которых стали последней главой западной мысли, предшествовавшей меркантилизму, в значительной мере черпали свои воззрения на торговлю из сочинений поздних схоластов. Подобно Франциско де Витория, эти мыслители применяли к международным отношениям идею естественного права, обнаруженную ими у Фомы Аквинского. Их целью было получение закона – закона объективного, выведенного из моральных и правовых фундаментальных положений, – который описывал бы должное и справедливое поведение нации-государства, т. е. их цель была полностью аналогичной той, которая имелась у схоластов в отношении индивидов. Хотя доктрина естественных прав содержала очень мало экономико-теоретических соображений, в рамках этого имеющего огромное значение направления общественной мысли были созданы важнейшие руководящие принципы торговой политики.

Первые авторы, разрабатывавшие доктрину естественных прав, следуя де Витория, формулировали принцип свободы торговли как достаточно общий, допускающий очень малое число исключений. Франциско Суарес полагал, что вся международная торговля должна быть свободной, но не вследствие естественного права, а вследствие права народов (jus gentium) («права народов, придерживаться которого в отношениях между собой должны все страны»). Он писал, что «можно вообразить государство, пребывающее в изоляции и отказывающееся вступать в торговые отношения с другими государствами, даже если к этому не примешиваются недружественные чувства, но согласно jus gentium установлено, что торговые отношения должны осуществляться свободно, и что если такие отношения будут запрещаться без разумной причины, то это будет нарушением системы права» [Suarez (1612) 1934, 2: 347]. Суарес заключает, что никакое государство никогда не является самодостаточным настолько, чтобы оно было в состоянии совершенно исключить внешнюю торговлю.

Альберико Джентили утверждал даже, что против стран, отказывающихся от торговли, допустима война, – война является «естественной, если она затевается потому, что человек отказывает нам в определенной привилегии, данной нам самой природой… Например, если нам отказывают в праве прохода (right of way) или если нас не допускают в порты, или нам не позволяют пополнять запасы провианта, продавать товары и вообще торговать» [Gentili (1612) 1933, 86ff]. В то же самое время запрет на ввоз товаров может быть правомерен в том случае, если предметы ввоза будут сочтены опасными для моральных законов данного государства, вывоз золота и серебра может быть воспрещен, а иностранным купцам может быть отказано в доступе к внутренним районам страны. «Чужеземные купцы не имеют права судить о таких предметах, поскольку им не дозволяется изменять обычаи и учреждения других народов. <…> Но если торговле чинят препятствия не по таким или другим столь же исключительным соображениям, то правомерно начать войну» [ibid.].