Пожалуй, наиболее удачная формулировка этой доктрины принадлежит языческому автору IV в. н. э. Либанию[23], который утверждал в своих «Речах» (Orations, III):
Боги не ниспослали все продукты всем местам на Земле в одинаковой мере, но распределили свои дары по разным регионам, ставя своей целью, чтобы люди научились создавать общественные отношения, так чтобы у каждого была необходимость получать помощь от других. И этим они вызвали к жизни торговлю, чтобы все люди могли совместно наслаждаться плодами Земли, вне зависимости от того, где именно те произведены[24].
Данная краткая формулировка содержит все четыре элемента, упомянутых Вайнером. На протяжении последующих столетий она часто использовалась в качестве краткого изложения сути доктрины вселенской экономики. У Либания, в его школе в Антиохии, были ученики, которые поспособствовали дальнейшему распространению этой доктрины. Один из них, св. Василий Великий, писал, что «для купцов море является покровителем их богатства, и оно с легкостью удовлетворяет жизненные потребности людей, позволяя зажиточным людям вывозить излишки изделий и доставляя нуждающимся то, что удовлетворяет их нужды» [St. Basil, 1963, 65][25]. Другой ученик Либания Иоанн Златоуст также следовал своему учителю, когда писал о том, что море соединяет разные земли, помогая преодолеть препятствия в виде больших расстояний, мешающих дружеским отношениям между людьми вследствие больших расстояний, и о том, что море превращает Землю в единый дом, населенный всеми (см. [John Chrysostom, 1874, 124–125]).
Один из наиболее талантливых толкователей этой доктрины, богослов из Антиохии и ученик Иоанна Златоуста Феодорит Кирский, около 437 г. писал в своем произведении «Десять слов о Промысле»:
Можно также видеть, что морем приводятся в дружеское общение отдельные и далеко одна от другой лежащие части суши, потому что Творец, желая самою природою вложить в людей единомыслие, связал их между собою разными потребностями. Морем совершаем дальние путешествия, у других собираем потребное для нас и отдаем им за это необходимое для них. Промыслитель не дозволил каждому уделу земли производить все, потребное людям, чтобы довольство во всем не повредило дружбе, потому что пресыщение высокомерно и порождает неурядицу. Поэтому-то средину обитаемой земли покрывает море и, разделенное на тысячи заливов, подобно торжищу в большом каком-либо городе, предлагает нам всякое обилие необходимого, приемлет на себя множество продавцов и покупщиков, пересылает их от одного места в другое и оттуда – опять в то же место. Поелику совершать путешествия по твердой земле трудно, а сверх трудности даже и невозможно посредством оных удовлетворить всякой нужде, то простирает хребет свой море, приемлет на него и малые, и большие ладьи и относит, кому нужно, огромный и необходимый груз. Ибо видим, что груз одного корабля переносят на себе многие тысячи вьючных животных. Но чтобы совершающие путь свой морем не огорчались продолжительностию, Творец, как некие гостиницы, поставил на нем острова, где путники пристают, отдыхают, закупают потребное для них и снова отправляются, куда лежит им путь [Theoderet, 1988, 30; Блаженный Феодорит Кирский, 2014].
На протяжении многих веков после написания этих слов, всегда, когда речь заходила о свободе торговли, немедленно всплывала и доктрина вселенской экономики, вновь и вновь привлекая к себе внимание. Эту доктрину в равной мере разделяли и меркантилисты, и сторонники свободной торговли, хотя у первых она подвергалась определенным искажениям, которые вносились для того, чтобы служить целям меркантилистских интерпретаторов. Эта концепция стала элементом учения о естественном праве и проложила путь многочисленным космополитическим политико-философским теориям, расцвет которых пришелся на эпоху Просвещения и более позднее время[26]. Если сравнить эту доктрину с более ранними доктринами Древней Греции и Древнего Рима, можно заметить, что экономические выгоды внешней торговли были признаны очень рано. На базе концепции неравномерности распределения благ по различным регионам и на базе понимания того обстоятельства, что разделение труда может с лихвой компенсировать действие этого фактора, можно было бы построить полную версию экономико-теоретического обоснования свободы торговли. Однако во многих случаях античные авторы считали свободу международной торговли чем-то нежелательным, поскольку они опасались ее внеэкономических последствий.
Экономическая мысль ранних христиан и схоластов
Несмотря на то что доктрина вселенской экономики проникла в теологию ранних христиан, отцы церкви, считая экономику разделом этики, подобно грекам и римлянам античной эпохи порицали торговлю, видя в ней занятие, поощряющее мошенничество, возбуждающее алчность и ориентирующее христиан на ложные ценности в виде мирских выгод[27]. Многие авторы эпохи раннего христианства черпали свои убеждения из библейского текста о Христе, изгоняющего торговцев из храма. Занятия торговлей трактовались как то, что серьезно угрожает спасению души, соблазняемой корыстью, обманом, мошенничеством и множеством других пороков. «Позвольте христианам исправиться, позвольте им не заниматься торговлей», – увещевал в начале V в. Августин Блаженный (пер. с англ. [St. Augustus, 1888, 320]. Несмотря на то что Августин сочувственно относился к молитве гипотетического морального и честного торговца, занимающегося торговлей с другими странами, в конечном счете и ему он отказывал в действенности его молитв («поскольку они являются действующими торговцами, они не удостоены милости Божьей»).
Отвергая учение Либания, Августин пишет: «Господь создал море не для того, чтобы по нему плавали, но из-за красоты этой стихии. На море обрушиваются штормы, следовательно, вы должны опасаться его и использовать его… для добычи пропитания, а не для целей торговли»[28]. Св. Амвросий считал, что торговля существует потому, что корыстные желания торговцев по своей силе перекрывают волнение моря. Торговля порицалась так последовательно, что переводчик св. Амвросия заметил: «…Непохоже, чтобы св. Амвросий верил в саму возможность честной торговли»[29].
Кажется, что такое последовательное неприятие внешней торговли христианскими авторами полностью аналогично отношению к ней со стороны древних греков и римлян. Однако эти две традиции существенно отличаются одна от другой. Ранние христиане порицали торговлю, не опираясь на аристократические предрассудки, и выказывали определенное сочувственное отношение к мелкому торговцу, зачастую бедняку, каковые считались в целом добродетельными. В отличие от греческих и римских авторов античной эпохи, отцы церкви не проявляли заинтересованности в региональной экономической самодостаточности и не выступали за культурную изоляцию, поскольку стремились к распространению своей религии и своих моральных ценностей по всей Земле. Вместе с тем христианские авторы разделяли с греками и римлянами обеспокоенность моральными аспектами торговли, такими как поощрение алчности и стремления к роскоши, добавляя к этому опасения в том духе, что торговля слишком сильно ориентирует человека на земные заботы. Подобно античным авторам, христиане различали разные виды торговой деятельности, выделяя среди них те, что улучшают первоначальную природу блага посредством добавления к нему ценности, и те, которые состоят всего лишь в покупке блага с последующей перепродажей его же, но по более высокой цене, и которые поэтому заслуживают порицания.