Небольшой обтянутый козьей кожей бубен, пустился в свой мистический рассказ из самого плохо освещённого угла заведения. В его объёмную, проникновенную песню был хитро вплетён тамбурин, освежая размеренную монотонность ударов звонким перестуком маленьких цимбал.

   Считалось, что такое сочетание музыкальных инструментов способно ввести человека в послушный транс дабы тот оставил по больше своих средств в заведении. Все хозяева таких увеселительных прибежищ думали одинаково. Верили в это.

   'Вера. - Ухмыльнулся Алексей. - Каждому нужно, во что-то да верить'.

   Он плавно откинулся на едва ли не единственном деревянном стуле во всём заведении и тот услужливо откликнулся гостю мелодичным скрипом. На его маленьком пластиковом столе догорал небольшой огарок свечи. Алексей наколол самодельной вилкой пару кусочков неопределённого мяса и стал медленно пережёвывать смакуя каждый момент. Он давно перестал вдумываться в то, что он ест. Еда скорее была безвкусной необходимостью, чем приятным удовольствием. Но кушанья здесь отличались от всего, что он пробовал ранее. Она имела ярко выраженный вкус приправ какого-то растения. Теперь уж и не понять какова, да и важно ли это?

   Редкие лучины, нещадно чадившие гарью в крохотные отверстия над ними, освещали самое роскошное заведение округи. Музыка и приправы, девочки и шутка ли сказать, собственный врач. Это уже не говоря о ночлежном флигеле. Расположение заведения способствовало процветанию, на пересечении "трёх последних дорог". И здесь сам Бог велел обогатиться как средствами, так в прочем и врагами. Из-за последних, кстати, прибежище пополнилось маленькой лавчонкой разномастных товаров, за глаза прозванной "ломбардом". Ассортимент которого пополнялся всякий раз, как местные "вышибалы" решали вопрос с очередным конкурентом или же нарушителем спокойствия в самом заведении.

   Сюда захаживали все, кому было чем заплатить и не важно, каким именно путём было добыто их богатство. Хотя, последние лет этак десять, это явно перестало кого-либо волновать. Вот и сейчас путник то и дело чувствовал на себе грязные липкие взгляды неприятных постояльцев. За долгие годы уже привычного погружения в вечернюю темноту он научился не бояться неведения, а пользоваться им. Всё-таки человеческие глаза непригодны для ночного бдения и приходилось всецело полагаться на оставшиеся органы чувств: обоняние, осязание, слух и внутреннее чутьё. А это он умел как никто другой. Его подёрнутые едкой сединой вески явно свидетельствовали об этом. Пятьдесят два года - почти никто не смог бы похвастаться таким достижением.

   - О-ох.- Тяжело вздохнул Алексей. - Да и стоит ли?

   Только сейчас перекусив и расслабившись, он по-настоящему понял как сильно устал. Ноги саднила тяжесть, а на глаза медленно наползала неуступчивая пелена удушливого сна, но ему ещё будет уделено время. Время тяжёлого дыхания и кошмаров.

   Он сам вызвался на этот поход и сожалеть о своём решении было уже поздновато. Сейчас ещё раз надо обдумать и хорошенько взвесить все аргументы перед предстоящей встречей.

   Путник достал самодельную курительную трубку с длинным мундштуком и неспешно стал набивать её курительными травами из небольшого кисета.

   Молоденькая танцовщица плавно, но уверенно продвигалась к одиноко дрожащему островку света в самом центре зала. Её украшенный звонкими монетками пояс привлекал внимание. Ярко розовый лиф с пайетками и всевозможными самодельными блёстками ловившими отражение догорающей свечи искрились в полумраке. Тонкая юбка девушки струилась вокруг её стройных ножек. Такой клиент мог заплатить ей за ночь больше чем кто-либо за целый месяц работы. Его никак нельзя было упускать и девушка, зная это, старалась, как могла.

   Она кружилась вокруг Алексея в лёгком грациозном танце волнующих телодвижений. И как бы невзначай прикасаясь к сидящему то горячим бедром, то проводя нежными руками по его морщинистому лицу. Алексей, поудобнее откинулся на спинку раритета, и с интересом начал наблюдать за представлением. Девушка заметив столь откровенное внимание принялась двигаться ещё жарче высекая мелодию из подвешенных к поясу монеток.

   'Деньги. - обратил внимание путник - Монетки. Чего теперь стоят эти ненужные железяки? При желании купюрами любого достоинства теперь можно было обклеить своё жилище, а никчёмными блестящими монетками заламинировать весь пол'.

   Вот только желания никакого нет, да и самим жильём похвастаться мог далеко не каждый, на чью долю выпало нелёгкое проклятье выживания.

   Алексей поднял глаза и оглядел юную мордашку девчонки.

   'Совсем ещё ребёнок,- Подумал он. - лет восемнадцать'.

   Танцовщица перешла к решительным действиям, как только свеча догорела и дым источаемый красным угольком ещё не прогоревшего фитиля не стал танцевать во всём подражая юной прелестнице. Алексей плавно отстранил танцовщицу, освобождаясь от её мягких, но настойчивых прикосновений увлекающих его заглянуть под полог занавеса комнаты наслаждений. Девушка попробовала ещё раз, но убедившись, что старик уже устал от жизни, столь же плавно задвигалась дальше по зале.

   Её цепкий взгляд заскользил по комнате в поисках нового, хоть и не столь завидного клиента. Выдохнув c досады, девушка сделала небольшой шаг в сторону ящика-стола у стены, за которым сидела небольшая компания мужчин. Но на следующем полушаге замерла. Её руку держал всё тот же старик, сидящий к ней спиной.

   'Неужели передумал?' - Возрадовалась прелестница, но тут же запнулась.

   В руке у путника было, что то зажато. Что то небольшое. Маленький целлофановый пакетик наполненный несколькими гладкими капсулами. Девушка перестала дышать, а её маленькое сердечко забилось так часто, что Алексей услышал его по дрожанию вмиг вспотевшей ладошки. От былой грации не осталось и следа.

   'Шесть капсул - насчитала девушка,- шесть, это же...это' - попыталась она сосредоточится, но мысли разбегались хаотичной чехардой.

   Она и сама не заметила как уже стояла перед стариком обнимая того за шею. Их руки по-прежнему были неразлучны в сохранении страшной тайны грозившей ей самой нехорошей расправой. Алексей, ловко переложил в её ладошку небольшой пакетик, и по крепче сжав кулачок, мягко отстранил от себя. Девушка непонимающе уставилась на еле узнаваемые черты лица старика в плохо освещаемом зале дрожащих лучин, а он столь же мягко задал ей направление в сторону неприметного во мраке входа в крохотную коморку, где могла жить девчонка. И не ошибся.