И отвесив короткий поклон, мисс Виолетта Девис ушла обратно по коридору.

– Босс, кажется, тебя сейчас грубо отшили с твоим графством, – откашлялся в кулак Салех чтобы самым мерзким образом не заржать.

Впрочем, Гринривер не выглядел хоть сколь-нибудь расстроенным.

– Мистер Салех, видимо, в женщинах вы понимаете не больше, чем я в содержании драконов. Немного общеизвестной информации и куча домыслов?

На эту реплику Салех предпочел промолчать, чтобы не попадать лишний раз своему нанимателю на острый язык.

– Запомните, мой друг, самое печальное, что может с вами произойти при общении с барышней – это равнодушие. Раздражение – первый шаг к графской постели! – самодовольно закончил Гринривер.

У Салеха возникло пару остроумных реплик насчет того, что Ричард раздражает всех, и его, Рея, в первую очередь. Значит ли это, что скоро у графского сына будет крайне бурная и разнообразная половая жизнь? Но потом до бывшего лейтенанта дошло, что может в ответ на это придумать Гринривер, и он промолчал.

Вскоре молодые люди зашли в приоткрытую дверь и оказались в просторном помещении.

Параллельно стенам в нем стояли конторские столы, три из которых на данный момент были заняты.

Сама процедура заполнения документов запомнилась Салеху разве что тем фактом, что Гринривер оказывается, был двадцати трех лет от роду, второе имя у него было Джереми.

В приемной комиссии объяснили, что студентам полагалось место в общежитии. Проживание в городе возможно только после третьего курса. Та же история касалась питания. Но, как подсказывал Салеху жизненный опыт, скорее всего, были варианты, позволяющие сделать свою жизнь намного приятнее.

После заполнения бумаг Рея пригласили в соседний кабинет, который уже давал понять, что учат в университете волшебников, а не государственных служащих.

Кабинет напоминал лавку сумасшедшего старьевщика. В нем было все: баночки, бутылочки, механизмы, клетки с мелкими животными, тубы с нанесенным рунами, связки трав, разнообразное оружие. В центре этого великолепия сидел сухой старик в очках-консервах. Он разглядывал через каскад линз что-то зажатое в пинцете.

– Так, так, так… Ну-с, с чем пожаловали? – голос живо напомнил Салеху полкового врача. Именно таким голосом он узнавал подробности заражения триппером или сифилисом.

– А?

Старичок за кафедрой вздохнул. Будущий волшебник, наконец, заметил на столе табличку: «Юлий Ремуль, профессор».

– Рассказывайте, говорю, какой у вас атрибут.

– Охлаждаю бутылки со спиртным.

– Только со спиртным?

– Ага…

– Ожидайте.

Внезапно из пола выдвинулась стальная стенка и уперлась в потолок, отсекая старичка за столом от остальной комнаты. Рей удивлённо огляделся. Какое-то время постоял на месте, вслушиваясь в шуршание и позвякивания. Бывший лейтенант сел на обнаруженную табуретку и принялся разглядывать содержимое полок. А потом… потом Салех, в лучших солдатских традициях, уснул.

– Молодой человек! Молодой человек! Просыпайтесь!

– Ась?

– Просыпайтесь, говорю. Из служивых, что ли?

– Ага…

– Оно и видно, – на этой табуретке обычный человек не то, что не уснет – не сядет. Демонстрируй, давай, свою силу.

Перед старичком стояло три бутылки. К каждой из которых на крышку был прикручен термометр. Бутылки были пронумерованы кусками бумаги.

Салех взял бутыль с номером один и попробовал применить свой дар. Ничего не вышло. Повторил…

– Если не срабатывает, просто ставьте на место, говорите об этом и берите вторую, – подсказал старичок.

В итоге охладить получилось только третью бутылку. Снова поднялась штора. Снова Салех принялся ждать. Снова три бутылки.

История повторилась, только теперь Салех охладил все три бутылки.

И снова штора вверх…

После шестого раза бывший лейтенант не выдержал.

– А что мы делаем-то?

– Изучаем границы вашего дара. Способны ли вы охладить смесь спирта и масла? Нагреется ли охлаждённая смесь, будет ли работать способность без спирта? И так далее.

– И какие результаты? – глаза инвалида аж засветились от предвкушения.

– Если будет надо, вам скажут. А вы не отвлекайтесь, чем раньше закончим, тем раньше вы покинете мой кабинет.

Испытание продлилось еще почти час. В животе у Рея урчало, и он уже откровенно умаялся.

– Так, первичный анализ закончен. Результаты обследования вам выдаст куратор группы. Обращаю внимание, это именно что первичный результат. Когда приступите к учебе, нужно будет пройти еще один цикл анализа, но уже полный. Дата, форма и время проведения назначаются в частном порядке. До встречи на лекциях, думаю, мы будем часто встречаться.

– Профессор, а можно один вопрос?

– Задавайте, – Ремуль вернулся к своему занятию.

– А моя сила, ну, она…

– Сможете ли вы убивать армии? Да, сможете.

– То есть я действительно волшебник?

– Вне всяких сомнений.

– А…

– Столовая налево, до конца аллеи. По студенческому жетону питание бесплатное.

– Спасибо.

– Не за что. Хорошего дня.

Находясь в крайне приподнятом настроении, Салех покинул кабинет. На выходе ему выдали два жетона. Один для поселения в общежитие кампуса, второй для получения учебных пособий. Так же он получил ученический амулет. Он представлял собой переплетенные буквы, из которых состояла аббревиатура названия. В центре торчал большой зеленый камень.

Своего нанимателя бывший лейтенант нашел на выходе из здания. Тот развалился на скамейке, раскуривал небольшую трубку и щурился от яркого солнца.

– Я разочарован.

Этой фразой он встретил приятеля.

– И чем же? Неужели условиями содержания? – Салех опустился рядом.

– «Условиями содержания», скажете тоже. Тут не конюшня! Поймите, мистер Салех, университет готовит лучших! Людей, что вершат судьбы! А что же я вижу в итоге? Канцелярию, скучающих клерков за конторками. Словно не на чароплета пошел учиться, перед которым весь мир склоняет колени, а кусок мыла купил. Тут распишитесь! Там распишитесь!

– Кому суп жидок, а кому и жемчуг мелок, – философски заметил Рей.

– Предлагаю оценить местный общепит. Хотя после всей этой бюрократии у меня запросто может быть несварение, – подытожил Ричард.

Столовая обладала той же монументальностью, что и остальной университет. Длинные деревянные столы, кажется, застали еще прежних владельцев здания. В центре зала располагался гигантский очаг, сейчас потухший. Стены, местами, были забраны гобеленами такой грубой выделки, что становилось понятно их истинное предназначение – защита от промозглого холода зимой.

В отличие от здания приемной комиссии, в столовой было довольно много народу.

– То есть вы серьезно утверждаете, что это вот – еда? – Ричард с болезненной брезгливостью смотрел на содержимое подноса.

– А что не так? – Рей, наоборот, был предельно счастлив. Во-первых, на раздаче были котлеты из мяса. Во-вторых, их можно было накладывать неограниченно.

– В нашем поместье чем-то подобным кормят собак! – достаточно громко прокомментировал Ричард.

Вокруг стало тихо.

– Вы гость в этих стенах и оскорбили стол, что вам накрыли. Попрать старые законы может только тот, у кого нет чести.

Рей огляделся. Реплика исходила от парня, чья внешность выдавала в нем уроженца степей. Длинные волосы, собранные в пучок на затылке. Острое лицо, раскосые глаза. Длинное черное одеяние, напоминающее халат.

– У северных народов существует традиция, есть полупереваренные оленьи фекалии, извлеченные из кишечника. У шумацев есть религиозный закон, согласно которому они едят печень своих стариков: так те, кто уходят за грань, могут поделиться с потомками своей мудростью. У зелтарийцев есть традиция: добавлять пару капель своей крови в вино гостя. Кочевники пьют мочу мальчиков до десяти лет. Их законы я тоже должен соблюсти? – всё это Ричард произнес, не поворачивая головы.

– Мудрость предков несет в себе отпечаток созидающей силы. Глупец идет против законов человеческих, безумец против законов божественных. Подлец попирает их прилюдно, – так же спокойно ответил студент.