Рей уронил Ричарда обратно на кресло и рухнул рядом, глаза его выпучились, и он уставился на фляжку в руке графского сынишки. Она была в правой руке, то есть там, где, по идее, должен был обнаружиться пистолет. Какое-то время до Рея доходило. Кожа Салеха покрылась красными пятнами, глаза налились кровью, на лбу выступил пот. И бывший лейтенант расхохотался. Громогласно и заливисто.

Тем временем Ричард невозмутимо рылся в извлеченном из-под кресла саквояже. На свет показались две латунные стопки.

– А что во второй фляге? – спросил Рей, отсмеявшись.

– Бренди. Я им запиваю дистиллят, – ответил щеголь.

– Спирт чистый, значит, запиваешь спиртом разбавленным? – с непонятной интонацией уточнил громила.

– Все верно, мой ужасный друг, все верно!

Фуникулер тронулся. За окном жалобно заскрипел механизм подъёмника.

– А в каком питомнике таких разводят? – поинтересовался Рей, уже с приязнью рассматривая смазливое лицо щеголя. Идеально ровный нос, румяные щеки, острый подбородок.

– Два десятка поколений селекции, случка только с самыми элитными суками! – подхватил мысль Ричард. – Ну – за знакомство!

Попутчики опустошили стопки.

– Первый раз вижу столь омерзительного человека! Но вынужден признать: парень, у тебя есть яйца! – отвесил комплимент Салех.

– Взаимно. Тебя что, жевали? – поинтересовался щеголь, рассматривая изуродованное лицо.

– Было дело!

– Тогда – за мерзость, – душевную и телесную!

Вторая стопка пошла тяжелее и Рей запил ее глотком бренди. На удивление – помогло.

До воздушного порта фуникулер двигался едва ли десять минут. Но за это время были опустошены обе фляги, произнесено несколько скабрезных тостов и одно богохульство. Под порывы холодного ветра мужчины вышли шатаясь.

– Тревога моих снов… – пафосное начало речи было встречено удивленно-вытаращенным взглядом Салеха. – В смысле – не дай боги, ты мне приснишься… Ты вообще куда? Встречаешь кого-то с дирижабля, чтобы выбить ему зубы?

– Учиться еду… – Рей и сам не мог сказать, почему до сих пор не переломал собеседнику кости и не уронил с фуникулера. Пару месяцев назад он не был настолько сентиментален.

– Образование облагораживает! Будешь учиться на палача? Или дознавателя? Но с такой рожей я бы подался в циркачи! – Ричард икнул. И едва не полетел носом в деревянную брусчатку.

– Сам куда двигаешься, вашблагородье? – буркнул Салех, ловя спутника за локоть. – Тебя ж прикопают в первом трактире за язык твой поганый!

– Аристократ всегда должен быть готов к смерти! А про вашблогородье ты правильно задвинул! Я – элита, чернь будет чистить мои ботинки своими языками! И тоже еду учиться в такое место, о котором твой покрытый метровым слоем кости мозг даже понятия не имеет! Направлен высочайшей волей, канцелярией самого императора!

– Во ВУНВОВ, что ли? – неожиданно для себя пришел к выводу инвалид.

Ричард словно в стену влетел. Остановился, развернулся на каблуках, и уставился на Салеха, задрав голову.

– На дознавателя, значит… – кивнул графский сынок своим мыслям. И начал заваливаться. Рею снова пришлось ловить его за полу пиджака.

– А там готовят дознавателей? – решил уточнить Рей.

– Что?

– Что?

– Ты хочешь сказать, что ты едешь учиться в ВУН… Погоди: лысый стремный мужик, без ноги – такого не может быть! – графеныш прижал ладонь к лицу в притворном ужасе.

– С чего бы?

– С того, что твою матушку сношал горный великан! У магических животных не может быть атрибутов!

Этого уже Салех не выдержал и осторожно сдавив своего собеседника за горло приподнял его над землей. Аристократишка задергался. Лицо его налилось кровью.

Откуда-то со стороны раздался пронзительный свисток. К ним бежал городовой.

– Прекратить, прекратить немедленно! Что за хулиганство!

Вступать в конфликт с властями Салех не стал и вернул синеющего аристократа на землю.

Тот судорожно вздохнул и закашлялся.

– Уважаемый, вы в порядке? Этот человек вас грабил? – городовой извлек из-за пояса жезл и навел его на Рея.

Затем подошел к судорожно хватающему воздух Ричарду.

Аристократ то ли утвердительно, то ли благодарно кивнул. Положил городовому руку на плечо, склонился в изящном поклоне и издал очень характерный звук. Его вырвало. Прямо в форменные сапоги хранителю порядка. Тот застыл с выпученными глазами. Лицо его стало краснеть, как минутой ранее у Ричарда.

Графский сынок распрямился, вытащил из нагрудного кармана платок, протёр губы. Порылся там же и вынул пару серебряных монет, которые с крайне надменным видом сунул полицейскому за лацкан форменного кителя.

После, как ни в чем не бывало, махнул Салеху и почти трезвой походкой двинулся в сторону воздушного порта.

Пребывающий в прострации Рей, таща за собой кожаный чемодан Ричарда, пошел следом, обойдя заблеванного полицейского по широкой дуге. В захмелевшей голове Салеха плескались, как рыбы в садке, противоречивые эмоции. Он никак не мог взять в толк, как относиться к новому знакомому. Нет, он решительно не понимал: как, ну как Ричард дожил до своих лет?

Своего попутчика инвалид догнал уже у двери буфета, которую Гринривер открыл, как можно было догадаться, с пинка.

– Что желает благородный гость? – засуетился официант в накрахмаленной рубашке.

– Выпить! Самого лучшего пойла в этом сарае! И штоф коньяка моему другу! Можно разбавить чай водкой, он все равно не заметит.

Рей снова попытался улыбнуться, демонстрируя официанту что его товарищ пошутил. Официант доброго посыла не понял и ощутимо побледнел. Приняв радостный оскал за сообщение примерно следующего содержания: «если в штофе будет чай с водкой – официант пойдет на закуску».

Из-за выпитого, всей глубины собственной харизмы Салех не осознал и пятью минутами позже оценил высокое качество коньяка с мыслью: «а дипломатия действительно решает многие вопросы».

– Ну? – поинтересовался у Ричарда Рей, когда они уселись на мягких стульях за большим столом. Нервный официант носился вокруг стола, мелькая тряпкой.

– Ну? Это ты мне говоришь? Это не я нарушаю законы природы! – ответил Гринривер вытягивая ноги.

– Ты маму не трожь! Мои родители – замечательные люди, мой отец – заслуженный…

Салех наткнулся на взгляд Ричарда и заткнулся. Будто на него смотрел человек, минутой ранее объявивший банальность навроде: «солнце встает на востоке» – и с удивлением слушающий возражения.

– Тебя обманули, – спокойно и чуть устало выдал молодой аристократ.

Скрипнув зубами, Рей взвился.

– Слушай, ты… Ррричард! Я же не посмотрю, что ты благородный, я тебя удавлю! Смерти ищешь?

Молодой человек нехорошо усмехнулся.

– А ты попробуй! Давай, вот этим вот графинчиком, проломи мне черепушку… – официант, что был рядом, поспешно удрал, оставив поднос с выпивкой и каким-то закусками. – Хотя нет, погоди… Шляпу сниму, – цилиндр лег на стол. – А вот теперь можно. Ну же, смелее, ты ведь даже не вспотеешь, ты же таких как я на завтрак ешь!

Салех взял графин с янтарной жидкостью, взвесил его в руке. Хмыкнул. Графин стремительно запотел. Рей налил коньяк до краев себе и хлыщу. После чего поставил графин на стол, взял стакан, понюхал, одобрительно крякнул и опрокинул в себя.

Графеныш повторил за собеседником, сморщился, закусил какой-то ягодой, что лежала на тарелке, и выдал заключение:

– Ну ты и мудадень! Сразу видно – мясник на службе государства! Холодный коньяк пьют только абсолютные моральные уроды, признайся, ты детей старушками насилуешь?

Вливающий в себя второй стакан Рей подавился и закашлялся.

– Не, паря, если тебе убиться надо, то не об меня. Признавайся: из-за бабы?

Ричард реплику проигнорировал, расправляясь с очередным стаканом.

– То есть ты тоже идешь учиться на волшебника. Воистину, у Хозяина дорог и перекрестков хорошее чувство юмора. И твой атрибут я, кажется, уже видел? – Продолжил разговор графеныш.

– Да, умею охлаждать бутылки со спиртным. – Салех твердо решил игнорировать суицидальные позывы спутника. – Но только бутылки и только со спиртным.