После того, как закончились соревнования четырех пар команд, и объявили результаты, кто-то схватил Джулию за рукав. Она оглянулась. Это был Мосси.
— Следующие — Гиб и Эймз! — выкрикнул он.
Сердце у Джулии екнуло и застучало тревожно. Сцепив пальцы, она стала молиться, чтобы они выиграли…
Гилберт изо всех сил ударял молотком по буру, так что во все стороны разлетались осколки гранита. Платок, повязанный на голове не мог остановить пот, ручьями стекающий по лбу. Спина взмокла, казалось, он весь плавится, истекает потом. Но стиснул зубы и принялся махать молотком еще энергичнее, не сводя глаз с бура, который Эймз проворачивал после каждого удара.
Джим Ферри, хозяин шахты «Хай Топ», выкрикивал число ударов, которые делал Гилберт в течение минуты.
— Шестьдесят!
Барнет считал удары соперников.
— Пятьдесят девять!
Сверкнул на солнце отброшенный Абом бур. Пришло время меняться местами. Аб перешел к молоту, Гиб — к буру. Они умудрились даже не пропустить удара. Свой трюк они отработали, тренируясь на скале у дома Эймзов. Тогда они сумели добиться шестидесяти двух ударов в минуту. И пробурили всего на четверть дюйма меньше рекорда, поставленного командой Бьютта!
Гиб вытащил бур из отверстия, вставил туда более длинный. И через секунду на бур опустился молоток. Осталось еще семь буров, по одному на каждую минуту соревнования. Все они были изготовлены из прочнейшей стали, имели разную длину. Гилберт заточил и закалил их перед состязанием. Когда он раскладывал их на платформе, горняки из других команд подходили и восхищались его инструментами.
— Шестьдесят один!
Снова перемена, два удара молота…
— Шестьдесят!
Уже близко. Гилберт слышал, что ритм, с которым работает команда соперников — шестьдесят, а не шестьдесят один удар. У них с Абом Эймзом уже три минуты по шестидесяти одному удару! Если две команды сделают одинаковый объем работы, то Гилберт с Абом выиграют, благодаря тому, что работали в более высоком темпе.
В последние минуты Гилберт совершенно не обращал внимания на отсчет Ферри. Он полностью сосредоточился на переходах, буре и ударах молота. Наконец, раздался выстрел, означающий, что соревнования закончены. Люди закричали, приветствуя всех участников.
Тяжело дыша, Гилберт опустил молот и посмотрел на Аба. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Измотанные, с вспотевшими и слипшимися волосами, мужчины глядели друг на друга. В глазах светилась гордость.
Аб улыбнулся Гибу, чего тот никогда не видел раньше. И обнял напарника за плечи.
— Гиб, ты крутой горняк!
Гилберт поддернул слегка съехавшие с бедер брюки, шутливо подтолкнул Аба и усмехнулся.
— Да ты и сам не так плох! Для корнуоллца!
Пока судьи замеряли результаты, Гилберт пил из фляжки воду. Откинув назад голову, лил воду прямо себе в рот. Прозрачные струйки стекали по подбородку на грудь. Напившись, наклонился и собрал буры. Ни один из стальных инструментов не сломался. Они почти не затупились — неплохо он подготовился к трудной работе!
Джим Ферри огласил результаты:
— Корнуоллцы из Бьютта прошли сорок два целых и три восьмых дюйма. Эймз и Бут — сорок три целых и семь восьмых дюйма. Они стали победителями!
Команда из Бьютта не согласилась с результатами замеров. Пришлось проводить повторное измерение, потом — еще одно, пока, наконец, корнуоллцы не успокоились окончательно. Хотя в толпе еще продолжали раздаваться недовольные выкрики, какие-то забияки, наверняка, из тех, кто проиграл пари, устроили несколько потасовок.
Сумма приза в пятьсот долларов была собрана горными компаниями, взносы сделали «Континентальная», рудник «Хай Топ» и несколько небольших шахт из ущелья. Даже Гилберт внес пятьдесят долларов от своего рудника. Было забавно и замечательно, что он не только вернул свой вклад, но и прихватил деньги Гарлана.
Гилберт увидел в толпе рыжую вихрастую голову. К платформе пробирался Джим Эймз, сын Аба. Поднявшись по ступенькам на платформу, мальчик бросился к отцу. Конопатое лицо сияло от радости. Джим не сводил счастливых глаз с отца. Он был горд.
— Папа, — задыхаясь, только и смог вымолвить паренек. Аб крепко прижал сына к себе.
Видя, как обнимаются отец с сыном, Гилберт неожиданно позавидовал. Ему было интересно, видела ли Джулия соревнования? Он надеялся, что видела. Ему так хотелось, чтобы она знала, он — самый сильный, самый ловкий, самый лучший, когда дело касается бурения, с ним надо считаться!
Он снял с головы платок, вытер лицо, надел рубашку. Получив награду, взял буры, молоток и спустился с платформы. Проходя через толпу, останавливался, чтобы перекинуться шуткой с горняками из других команд. Гилберт с интересом оглядывался по сторонам. Со своего стула перед «Бон Тоном» ему приветливо махал Делвуд… Ли и Сарабет тоже помахали ему. Как некую важную персону его обступили мальчишки. Женщины внимательно и заинтересованно поглядывали на него. Гилберт не замечал ни одной женщины. Джулии нигде не было!
Возле «Ригала» его догнал Мосси.
— Гиб, мне надо с тобой поговорить!
Глава 24
Казалось, Мосси очень взволнован, но Гилберт не придал значения его настроению. Мосси всегда выглядел взволнованным.
— Черт возьми, Мосс. Я только собирался сходить окунуться в реке, — все тело было липким от пота.
— Но это очень важно!
Гилберт оглядел шумную улицу.
— Пойдем, мне хочется попить чего-нибудь!
У дверей салуна «Бон Тон» стояла длинная очередь, у «Пикакса» — то же самое… Они направились в ратушу, где продавался лимонад и пирожные с розовым кремом. Чтобы утолить жажду, Гилберт выпил подряд пять стаканов лимонада.
Они вышли на улицу, чтобы найти спокойное место и поговорить. Гилберт уселся под высоким тополем. Свежая блестящая листва шелестела на ветру.
— Джулия видела соревнование?
— Конечно, — Мосси облизнул с губ розовый крем. — Она даже молилась за тебя. Я видел, как она шевелила губами и глядела на вас, не отрываясь!
Гилберт улегся на спину и принялся рассматривать сплетения веток и листьев над головой. Ему стало приятно от мысли, что Джулия видела его на соревновании и даже болела за него… Интересно, о чем она думала в тот момент?
— На прошлой неделе приходил Гарлан Хьюз.
Гилберт приоткрыл глаза и с интересом взглянул на Мосси.
— Да? — он приподнялся.
— Он принес фотографию, на которой Джулия полураздета.
Гилберт выпрямился, озадаченно уставился на Мосси, не в состоянии вымолвить ни слова… Не веря своим ушам, выслушал рассказ о том, как Хьюз насильно пытался обнимать Джулию в гостиной. Как она потом расстроилась и плакала, о фотографии, упавшей на пол.
— Она положила ее в ящик стола. Я знаю, что не должен был смотреть, но вернулся и посмотрел, — Мосси глянул на Гилберта горестно и жалобно. — Это ее фотография. На ней она совсем молоденькая, может быть семнадцати или восемнадцати лет… Она показывает ноги. Да и на груди почти ничего нет.
Кровь стучала у Гилберта в висках. Откуда взялась эта фотография, черт побери? Для чего она Хьюзу? Ему трудно было представить Джулию — умную, гордую, из хорошей семьи, жену доктора — позирующей для подобных снимков. Это какая-то бессмыслица!
— Черт побери, Мосси! Ты должен был давно рассказать мне об этом. Надо было разыскать меня!
— Ты был на руднике. Потом Хьюз еще пару раз приезжал с ней поговорить. Я подумал, мне лучше находиться где-нибудь поблизости, чтобы он не сделал чего-нибудь худого…
Гилберт поднялся, застегнул рубашку. Вокруг творятся очень странные вещи. Но, пожалуй, это самое непонятное происшествие!
Праздничные мероприятия проводились на большой поляне к югу от города, рядом с Котонвуд Крик. Здесь были разбиты торговые палатки, поставлены столы, украшенные красным, белым и голубым. За некоторыми столами играли в азартные игры. Неподалеку фальшивил оркестр Макквига, яростно пытаясь выдуть из труб. какую-то мелодию. Суета и шум раздражали Гилберта. Веселая и оживленная Хэриет продавала с аукциона коробки для ленча, пронзительный голос, расхваливающий товар, наверное, слышался на милю.
