– Я усугубляю? – голос моей родительницы от негодования приблизился к ультразвуку. – Она нам нервы мотает, а я виновата? Коленька извелся весь, что думать не знает. А эта…

– Вот и ступайте успокаивать Коленьку. За Машу не волнуйтесь.

   Больше я их разговор не слышала, дядя Дима протолкнул меня в квартиру, и Зинка захлопнула за нами дверь.

   Недопитая чашка кофе так и стояла на подоконнике рядом с забытым мобильником. Почему-то это впечатляло. Я ушла отсюда вчера. Это «вчера» было полгода назад. В голове такой парадокс не очень укладывался. Так и впрямь обзаведусь этим самым синдромом с умным иностранным названием. Знать бы еще что он такое.

   Забрала чашку, выплеснула остатки кофе в раковину, поймала себя на том, что ищу глазами ресторатор. Молодец, Ольховская, быстро привыкла ко всему готовенькому! Нет, здесь все сама, ручками. Набрала свежей воды в чайник, поставила греться. Достала и тщательно вымыла чашки на всех. Мне было просто необходимо чем-то занять себя, привычная обстановка квартиры действовала удручающе, только здесь до конца осознала, что это все реально, что я не в Аршансе, что… Стоп. Дальше думать нельзя, или сейчас закричу, завою, взорвусь. Очередной спор семьи Терниковых слушала отстраненно, не слишком вникая, лишь бы ответить вовремя, если затронут меня, и не добавить новых симптомов к своему синдрому.

– Теть Марина – это нечто! «Коленька извелся»!

– Зиновий, ты не права. Откуда тебе знать, что и как он…

– Пап, случись что-нибудь, тьфу-тьфу-тьфу, с мамой, ты бы стоял столбом? Или плевал на все запреты и бежал выяснять, что с ней?

– Люди разные, под внешним спокойствием может скрываться…

– Спокойствие внутреннее. Чихать он на Машку хотел. Злой, как собака, что свадьба обломалась, и все. Маш, вот сто пудов, ты правильно за него не пошла.

– Зина, угомонись. Не в свое дело лезешь. Маша отдохнет, все хорошо обдумает и примет решение. Без твоих подсказок. Да, Манюня?

   Не поворачиваясь, кивнула, ответить, хоть и собиралась, не смогла, ком в горле к ведению светских бесед не располагал.

– Маш, я окно открою? Душно.

   Опять кивнула, продолжая выставлять из шкафчика все, что может и не может пригодиться для чаепития. Зинка распахнула форточку и вместе с легким ветерком к нам ворвалось:

И качнутся бессмысленной высью

Пара фраз, залетевших отсюда,

Я тебя никогда не увижу,

Я тебя никогда не забуду.

   Этот старый романс, знакомый до последнего звука, ударил по натянутым нервам, вдребезги разбил хрупкую скорлупу показного спокойствия и просто сломал меня. Брызнула осколками выскользнувшая из рук сахарница, слезы прорвались и хлынули нескончаемым потоком, я сползла на пол и тоскливо завыла.

   В плечо ужалила игла и все исчезло. Темнота, тишина, покой.

   Проснулась глубокой ночью. Немного полежала, прислушиваясь к звукам и давая глазам привыкнуть к темноте. Вроде бы тихо. Даже если кто-то остался со мной, то он спит. Свет включать не стала. Выскользнула в прихожую, порадовалась, что раздевать меня не стали и не нужно тратить время и шуметь в поисках одежды, только сунуть ноги в кроссовки и вперед, на Озеро.

   Он стоял, облокотившись на обшарпанные перила лестничной площадки, в одном шаге от меня. С такой знакомой неповторимой улыбкой на губах и затаенной грустью в глазах. Любимый, родной, единственный. Нашедший меня в другом мире.

– Алдар…

– Иди ко мне, Арри.

– Я иду. Я всегда иду к тебе.

   Рванулась вперед… Только дорогу, вдруг, перегородила ледяная стена. Ударилась о нее и в следующее мгновение оказалась на полянке Алиани. Тело стало ватным ноги, отказались слушаться, бессильно опустилась на траву, Алдариэль был совсем рядом, а я не могла пошевелиться. Он грустно улыбнулся, поднял руку, прощаясь и медленно поворачиваясь ко мне спиной.

– Не-ет!

– Мар? Да, ладно! Я к тебе пробилась? – Флэарри плюхнулась рядом и огляделась. – Круто! Это кого же так накрыло? Мар, обрадуй меня, скажи, что это Лиа!

– Это Лиа, – согласилась машинально, не отрывая глаз от деревьев, скрывших от меня Алдара.

– Теперь обрадуй еще больше, скажи, что в этом и Фар поучаствовал.

– Фар поучаствовал.

– Ничего себе! Это что сейчас было? Мар, как ты его назвала? Только не говори…

– Не говорю.

– Мар, мухомор в полосочку! Очнись! Ты где?

– Была дома. Флэарри? – вышла из ступора, сообразила, кто сидит рядом. – Флэарри? Это ты? Ты здесь?

– Надо же! Ты это заметила!

– Да, Флэр…

– Стой. Еще раз. Кто я?

– Флэарри. А, нет, не то. Я ни с кем. Так получилось. Потом объясню. Флэр, мне в Аршанс нужно. Поможешь?

– В Аршанс? А сейчас ты где?

– Подозреваю, что сплю дома.

– Мар, что спишь, понятно, а насчет дома – поточнее, пожалуйста.

– В своем мире. Меня выбросило.

– Вот в чем дело! Тогда понятно. А то я удивиться собралась, что достучалась до кого-то.

– Ты поможешь?

– Нет. Не смогу. Знаешь же, Аршанс для нас закрыт.

– Закрыт? Ничего не получилось? Все зря? Но эта поляна, она же там!

– Сейчас она только в твоем сне. Кстати, спасибо. Давно я тут не была.

– Флэарри, в Аршансе ничего не изменилось?

– Понятия не имею.

– А ты можешь спросить у… – замялась, не зная, как назвать Старшего.

– У папы? Спрошу. Не факт, что ответит. Тебе вообще или о ком-то в частности?

– Мне все. И про всех. И про… всех.

– Ага. Про вторых всех обязательно. Особенно про их похождения.

– Мне бы только… что он… Что с ним ничего не случилось.

– Ого! А должно было?

– Не должно. Великие обещали, но…

– Кто обещал? Мар, с этого места поподробнее.

   После моего поподробнее легкий ступор случился уже у Флэарри.

– Ты – жена Дара, каким-то невообразимым образом оказавшаяся в другом мире в теле человека с полным спектром и примесью тьмы и крови Черной Невесты, все это при непосредственном участии кого-то из Старших. Ты можешь называть нас короткими именами и тебя слышат Великие. Я ничего не пропустила?

– Не-а.  все как-то так. Второй вариант, я Мария Ольховская, с окончательно потекшей крышей и синдромом с не выговариваемым названием. А ты плод моего больного воображения.

– Перетопчешься, – фыркнула зеленоволосая копия Фаарра. – Я точно не плод.

– Да, ты – Цветок.

– Вот! Именно так. Заморочка с тобой, конечно, обалдеть не встать. Просто жутко интересно, кто же тебя такую сотворил. Папа, говоришь, свое участие отрицает?

– Категорически.

– Еще интересней. Слушай, а тебе даже имя почти сохранили. Амарриэлли Ольшаэн – Мария Ольховская. Не думаю, что просто совпадение. А ты?

– Я, вообще, не думаю, я в Аршанс хочу.

– Одно другому не мешает. А не думать нельзя, можно такого наворотить, что век не расхлебаешь, на личном опыте утверждаю, не самом лучшем, если что. О, Мар, а ты просыпаешься. Притормози слегка, покажи, где тебя искать.

– Как?

– Не знаю. Это же твой сон.

   А я знаю? Просто пожелать оказаться дома? Легко! Нет, ни фига не легко. Потому что домой мне совсем не желается, мне бы здесь остаться. Или у Озера.

   У Озера получилось. У Аршанского Озера. Пустой берег, тишина, никого. Даже русалок не видно.

– Мар, не пойдет. Так я смогу прийти только, если тебе оно приснится. А когда это будет? Снами ты управлять не умеешь, можем долго не увидеться.

– А сейчас?

– Сейчас я здесь, помогаю.

– А сама ты меня найти не сможешь?

– Смогу, но это долго. И ты меня не узнаешь. Нам нужно оказаться в твоем мире, пока я в этой оболочке. Ясно? Давай, напрягись, если хочешь новостей «про всех» дождаться.

   Еще как хочу! Получилось! Моя квартира, Флэарри сидит на подоконнике.

– Нормально. Запомнила. Жди, скоро увидимся.

   Фигура Младшей размылась, стала прозрачной и исчезла.

   Открыла глаза. Тихо, темно. От реальности сна сердце готово было выскочить из груди. Несколько минут лежала, заставляя себя успокоиться. Флэарри, приходящая в сны, это, конечно, прекрасно, но от попыток вернуться в Аршанс отказываться я не собиралась. И откладывать их на неопределенный срок тоже. Выбралась из-под тонкого одеяла. А ведь меня, действительно не раздели. От мгновенной надежды, что если это совпало со сновидением, то может совпасть и остальное, перехватило дыхание. Вдруг, правда, сейчас открою дверь, а там – Алдар. Бегом бросилась в прихожую.