- У меня тяжело ранен товарищ. Вы должны ему помочь.

  - Конечно, - легко согласился люггер-капитан. - Мы же не варвары. У нас тоже есть раненые. Их много, черт побери.

  * * * * *

  - Ну, что тут у нас? - полюбопытствовал штабс-капитан Тиммерманс. - Выходите, выходите. Стройтесь. Кто здесь командует?

  Ответа не последовало.

  - Кто самый старший по званию? - перефразировал белголландец.

  - Я... кажется... - неуверенно ответил один из русских офицеров.

  - Представьтесь, пожалуйста, - ласково сказал штабс-капитан. - Я не кусаюсь. - Тиммерманс находился в добром расположении духа и мог позволить себе это. Пока все шло слишком хорошо.

  - Генерал-майор князь Воздвиженский, - пленник щелкнул каблуками. - С кем имею честь?

  - Штабс-капитан Аксель Тиммерманс, Первый Воздушный Флот. Можно просто Аксель, - снова улыбнулся захватчик. - Но это когда мы познакомимся поближе.

  Начало прекрасной дружбы было прервано возвращением отправленного в дозор отряда.

  - Потеряли трех человек, двое раненых, взят один пленный, - доложил командовавший отрядом мичман ван дер Капеллен.

  - Пленный? - переспросил Тиммерманс. - Мичман, вы видите то же самое, что вижу я?

  - Простите, герр капитан?

  - Какой же это пленный? - удивился старший офицер. - Я не вижу на нем военной формы.

  И действительно, фельдфебель Гольтяков был облачен в самый что ни на есть гражданский костюм, в котором обычно ходят представители среднего рабочего класса - скромный пиджачок с карманами, ну и так далее.

  - Опять к своей вдовушке ходил, - прошипел его непосредственный командир, поручик Лашманов. - Эх, Гольтяков, Гольтяков...

  - Кто такой? - обратился белголландец к приведенному пленнику.

  - Фельдфебель Алексей Гольтяков, сто шестнадцатый Ордена Белого Орла первопрестольного князя Ивана Калиты дивизион тяжелых орудий, ваше благородие! - отбарабанил владелец пиджачка с карманами.

  - Назавтра бой - их тысяч пятьдесят! - восхитился Тиммерманс. - А нас всего едва пятнадцать тысяч, - несколько неуверенно продолжил он. Давно это было, хотя годы, проведенные в Петербурге, он до сих пор вспоминал с нежностью.

  - Смеяться изволите, ваше благородие? - понуро спросил Гольтяков. - Воля ваша, ваша сегодня взяла.

  - Ваш брат-русак без сабли обойдется? - уточнил штабс-капитан.

  - Не могу знать, - развел руками фельдфебель. Источник цитат был ему решительно незнаком.

  - Ты стрелял в моих солдат? - вздохнул белголландец.

  - Так точно. Так вы первые на нас напали. Вы уж не обессудьте. Я вот давеча...

  - Мичман, расстреляйте этого человека, - повернулся Тиммерманс к своему подчиненному. - Некто, прикрываясь гражданским костюмом, стрелял в наших солдат. Кто он после этого? Обыкновенный бандит. Расстрелять!

  По рядам русских пленников прошло волнение. Поручик Лашманов бросился вперед.

  - Послушайте, господин капитан, так нельзя!

  - Почему? - удивился викс. - По-моему, очень даже можно!

  - Но он же военопленный!

  - Военопленные носят военную форму и знаки различия, - снисходительно напомнил Тиммерманс.

  - Он был в увольнении! - воскликнул Лашманов.

  - Ему следовало вернуться в свою часть, переодеться и только тогда вступить в бой, - заявил белголландец. - В этом случае мы бы не имели к нему никаких претензий. Но в свете данных обстоятельств... Дьявол, мне всегда плохо давались ваши бюрократизмы. Исполняйте, мичман!