«К чему мне это стадо? — думала Ильза. — Я пасу его, но оно ведь не мое; я не могу ничего сделать с ним. Меня обещали выбрать царицей гномов и обманули: я стала чем-то совершенно противоположным — бедной пастушкой. Все стремится кверху, к чудному, великолепному солнечному свету. Коренья набирают из недр земли только силу и соки, чтобы потом поднять их кверху, гнать по деревьям до самых их верхушек. Ручьи и все подземные воды стремятся наружу и, свирепея, прорывают себе путь. Где то голубое небо, которым я когда-то любовалась? Где то веяние весны? Где тот торжественный звон колоколов? — У гномов нет Бога, нет церквей, нет неба. Я же хочу снова увидеть небо, — хочу, хочу».

И вот Ильза объявила гномам о своем желании. Те грустно повесили головки, они уж догадались обо всем раньше.

— Ты ведь дала обещание остаться у нас навсегда, — уклонялись они от прямого ответа.

— А вы обещали мне исполнять все мои желания, — возражала Ильза.

— Но мы поставили тебе первым условием, чтобы ты не возвращалась на землю, — напомнили ей гномы.

— Да я и не собираюсь возвратиться туда! — сказала Ильза. — Я только хочу опять взглянуть на землю и на голубое небо, хочу подышать чудными весенними ароматами.

— Но тогда ты больше не принадлежишь к нашему миру, — возражали гномы, — лишь только до тебя коснется дуновение ветра, ты подвергнешься общей участи смертных людей, которых жизнь уносится куда-то, подобно ветру: ты отцветешь, состаришься и умрешь. Только в нашем царстве цветет вечная юность.

Ильза замолчала, но она стала грустить; ее страстное желание становилось сильнее, она не обращала внимания на своих овечек, ничто не радовало ее: она перестала болтать даже с гномами, которые горевали и жаловались: «Потеряна она для нас так или иначе — приходится исполнить ее желание».

Все случилось так, как она хотела. Она вышла на землю, освещенную солнечным светом, через то самое ущелье, через которое она попала на вершину подземного царства. О, как ярок показался ей луч солнца! Восхищенным взором посмотрела она в ту сторону, где возвышался замок ее отца — и какое-то странное чувство овладело ею. Между верхушками дерев так же, как и прежде, дрожали золотисто-зеленые лучи солнца, темно-голубое небо словно улыбалось; старые скалы остались все те же, но деревья стали другие; пропала та дорога, по которой когда-то Ильза дошла до ущелья; между деревьями рощи проросла высокая трава. Ильза взглянула на ту вершину, на которой стоял когда-то великолепно отстроенный отцовский дом, с зубцами, башенками, вышками, — и испугалась. Там ничего не было, виднелись только остатки каменной ограды, над которой возвышалась высокая, серая сторожевая башня, между зубцами ее с пронзительным криком носились соколы.

— Что это значит? — спрашивала себя Ильза. — Мое пребывание под землей, думается мне, было так коротко, а между тем времени прошло страшно много! Сколько же мне теперь может быть лет?

Ильза стала смотреть дальше: она увидела вновь построенные города, новые замки, а все то, что прежде было ей так хорошо знакомо, исчезло совершенно. Она не осмелилась двинуться дальше, и осталась в глубине ущелья, — так обещала она гномам, когда они, наконец, согласились дозволить ей взглянуть на внешний мир. И несколько дней потом ходила она, задумавшись, взад и вперед вдоль ущелья. Гномы позволили ей даже взять с собой ее золотое стадо и пасти его на лужайке перед входом в ущелье. Но делать это она могла только в назначенные дни и часы: в первый день мая месяца, в день Вознесения Господня, в Троицу, в последнее воскресенье перед Рождеством, называемое «золотым воскресеньем», в полдень Иванова дня, когда солнце стоит на своей высшей точке, а также в каждую полночь накануне этих священных дней. В эти дни жители окрестных мест любят бродить по вершинам гор, — таков был обычай еще в языческие времена: все ищут тогда целебные травы и выкапывают волшебные корешки. И вот, иногда люди видели Ильзу, эту отчужденную от них девушку; она являлась им, как бледное, спокойное, со строгим выражением лица привидение в одежде белой, как снег, и всегда новой. Многие видели даже ее золотое стадо, но, как ни старались, не могли схватить ни одной золотой овечки. Собака с золотой шерстью хорошо сторожила их, и лишь только она начинала лаять, как Ильза подымала свой золотой посох, и мгновенно все стадо и собака делались невидимыми.

Иногда добрые, чистые душой люди, заметив Ильзу, смело подходили к ней, задавали ей разные вопросы: она отвечала им, но лишь тогда, когда эти вопросы были серьезны. Иногда ее речь имела двоякий смысл: она то предостерегала людей от опасности, то уговаривала их, то пророчествовала. Люди вспоминали, что во времена язычества в древних священных рощах жили мудрые жрицы-прорицательницы, и назвали Ильзу Альрауна — имя, которое носили те жрицы.

Однажды в сумерки, когда Ильза сидела у входа в свое ущелье и мечтала о том времени, когда кончится ее вольное заточение в подземном царстве под властью гномов, на лужайке, где паслось ее стадо, появилась женщина чудной красоты. Этой женщине были известны многие тайные силы природы. Она окликнула Ильзу и заговорила:

— Божественная Альрауна, зачем ты сидишь вечно одинокая здесь на высоте, в твоем ущелье? Сойдись же опять с людьми! Чувствуй их чувствами и дели с ними и радость и горе! Люби и будь любима!

Печально отвечала ей Ильза:

— Я связана данным словом, а не то я охотно ушла бы со своим стадом!

— Тебе стоит только захотеть этого! Ты обладаешь волшебной силой! — воскликнула женщина. — Своим посохом начерти крест в глубине ущелья, и оно закроется навеки. Ни один из гномов не может тогда последовать за тобой, и ты сделаешься совершенно свободной!

Ильза еще колебалась, не зная, какое принять решение, как появился юноша замечательной красоты и заговорил с ней:

— Доверься мне, прекрасная дева! Там, наверху, в замке своего отца, который я заново отстраиваю, должна ты вместе со мной владычествовать над всей этой цветущей местностью. Женщина, которая с тобой говорила, моя мать, — наша власть велика.

Тогда Ильза начертила крест в глубине ущелья. Раздались не нежные звуки, а жалобные вопли, которые издавали обманутые гномы, потерявшие свое стадо. Вдруг, женщина закричала противным, пронзительным криком торжества, а ее сын стремительно бросился к Ильзе, намереваясь обнять ее. Такое поведение показалось Ильзе очень странным; она строго подняла свой посох и окрестила им юношу, — мгновенно все колдовство пропало, и тот, который перед тем явился ей таким красавцем, съежился и обратился в отвратительное, уродливое существо. Женщина же повалилась на землю, каталась в судорогах и стала на вид настоящей, ужасной ведьмой.

— Подожди, придет и твоя очередь! подожди, проклятая! — закричала ведьма, вскочила на ноги, понеслась к ущелью и приложила к скате корешок разрыв-травы. Послышался взрыв, подземное царство гномов открылось снова, и женщина закричала пронзительным голосом: — Выходите, гномы! Возьмите ваше стадо и накажите эту вероломную нарушительницу данного слова! Накажите ее вечным разочарованием и вечной тоской!

В одну минуту целые толпы гномов закопошились кругом Ильзы и теснились между нею и женщиной с сыном.

— Ты наша и останешься нашей! — сказал старший из гномов. — Только тогда, когда перестанет звучать звон колоколов, когда не будет существовать ни одной церкви, когда переведутся все злые люди, подобные этой женщине, — тогда наступит час твоего избавления! — но не раньше! До тех пор жди и паси наше стадо! До тех пор не увидишь ты света Божьего! Только раз в каждые семь лет можешь ты выйти за границу нашего царства.

Так все и случилось; до сих пор в полдень, каждые семь лет, можно видеть бледную, одинокую, печальную деву в белоснежном одеянии; она все еще пасет свое стадо, ибо все еще злые люди живут на свете, и все еще, благодарение Создателю, церковные колокола сзывают добрых людей в храмы Божии.