11. НОВОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

Очередная падающая звезда процарапала ночное небо. Звездный ливень, как показалось Сонгеру, постепенно сходил на нет. Грозно-пламенный лик Обо перестал тревожить взор – ко всему привыкаешь. Сонгер нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Ночь бесснежная, холодная. Так и задубеть недолго, в ожидании. Свое прокатное авто он оставил на стоянке у гостиницы, с запиской на лобовом стекле. Для дорожной полиции. Двигатель сдох. Ремонт – не его проблема. Забирайте этот хлам и делайте с ним, что хотите. Контора, сдавшая ему бракованное средство передвижения, еще поплатится за мошенничество. Это он им гарантирует. Во многих домах по обеим сторонам улицы в окнах горел свет. Ага. Звездопад, гневная Обо и горделивые речи Магистра, непрерывно транслируемые по всем каналам видео – разбудят кого угодно. Радуйтесь, люди. Великий маг и кудесник спасает Мир. От полчища небесных камней... какое преуменьшение! От бешеного стада небесных гор – иначе не назвать грандиозные массы замерзшей воды и газов! Одного такого камушка достаточно, чтобы разом положить конец человеческой цивилизации. Люди начнут гибнуть еще до того, как ледяной астероид врежется в Мир. При его входе в атмосферу образуется ударная волна, которая разойдется по всей планете. Сметая и круша всё на своем пути. Сонгер поежился. Не от мыслей о грозящей человечеству внезапной гибели, а оттого, что уже порядком замерз. Где, черт побери, загодя заказанное авто? Он нервно топтался на трамвайной остановке. Единственное место рядом с гостиницей, где всю ночь горела пара тусклых уличных фонарей. Режим экономии, однако. В темном небе вновь рассыпался и погас фейерверк. Это пыль, песок, мелкий космический мусор – сыплется на Мир и красиво сгорает в его атмосфере. Побочное следствие “внесистемного кометного роя”. Как опытный загонщик, Великий Магистр направляет взбесившихся небесных коней в ловушку. Под свист его бича, дикий табун врежется в Обо и прекратит свое существование. Как именно Фома Канопос управляет на расстоянии сотней небесных тел – выяснится вскоре. Или никогда. Сонгер подозревал, что Магистр не склонен ни с кем делиться своими секретами. – Ээ-эй! Мишель! Заснули что ли? Сонгер вздрогнул, обернулся. Он мог бы поклясться, что секунду назад этого авто здесь не было. Серебристого цвета, обалденно обтекаемых форм. Такие бывают лишь в модных нынче, наукообразных сказках. Но, вот же оно – наяву, и водитель нетерпеливо окликает пассажира-раззяву. Ладно, поспешим. Осторожно семеня по обледенелому тротуару, Сонгер подошел, открыл заднюю дверцу, плюхнулся на сиденье. Успев за краткий миг удивиться дважды. – Елена?! Худенький, затянутый в теплые штаны и облегающую куртку водитель скупо улыбнулся. Девушка, с тонкими чертами лица, русые волосы собраны сзади в короткий хвостик. – Я же говорила, что собираюсь в Норденк. С Еленой он случайно познакомился в Майе, славной столице Эгваль, в разгар безобразий, учиненных над Миром Скайтауном. Летающим городом небесных детей. Нынешняя, первая за тысячу лет настоящая зима – тоже дело тех нежных детских ручонок. Эдакие пакостники. По всему Миру не работало ничто, основанное на электричестве. Немногие умельцы, переделавшие моторы своих авто с электрического зажигания на черт-его-знает-какую-хитрость – наживались на частном извозе. У Елены не было переделанного авто. Но был такой же хитро-мудрый мотоцикл. В надежде подзаработать, она предложила транспортные услуги ему – известному журналисту. Что касается услуг другого рода, какие женщины испокон века оказывают мужчинам за плату – об этом даже речи не заходило. Не потому, что Сонгер такой уж скромник. Просто не до того было. Это – раз. И вообще, поначалу он думал, что водителем у него – мальчишка! Поди разбери, когда на голове мотоциклетный шлем, и видны только большие, любопытные глаза. Это уже потом до него кое-что дошло и он спросил имя. Ответ подтвердил догадку. Предприимчивая, нахальная девчонка. Ее фамилией он по сей день не обременял свою память. Вскоре дела увели Михаила Сонгера из Майи в Норденк, и они с Еленой прекратили сотрудничество. А потом вдруг, она ему позвонила, попросила об услуге. Разузнать неофициально: каковы условия приема вольнослушателей в Университет Норденка? Сонгер просьбу выполнил, но ответ был для Елены неутешительный. Древняя традиция записи без экзаменов, лишь по результатам собеседования, окончательно умерла лет десять назад. Елена не сильно расстроилась такому известию, а в благодарность за хлопоты сообщила Сонгеру телефон частной службы доставки. Курьерская почта и такси. С тех пор Сонгер иногда пользовался услугами этой странной конторы. Похоже, за немалую, но вполне разумную плату можно попасть практически в любую точку обитаемого Мира. Можно где угодно заранее забронировать жилье. Хоть в гостинице, хоть в частном доме. Даже в хижине отшельника, если на то пошло. О Елене, со временем, он малость подзабыл. И, вот, пожалуйста, она – больше не голос в телефоне, не тень в памяти. Она – в Норденке, собственной персоной! К немалому его удивлению. – Привет, мой юный извозчик! Не ждал, что объявишься! После того, как узнала, что ловить здесь, увы, нечего... – Это – с какого боку посмотреть. Может, я поймала вас. – Хм... Я тоже рад тебя видеть. Мне показалось, или это правда – у твоего авто нет колес! Как так хитро они закрыты? Симпатичная мордашка Елены отражалась в зеркале заднего вида, и он заметил ее усмешку. Обратил внимание, какая у нее красивая линия губ. – У вас есть девушка? – вдруг спросила Елена. – Да... – ответил односложно, но Елену это не смутило. – Вы торопитесь к ней. Угадала? – Что-то вроде... Раз я спешу, то давай, поехали уже! Мысленно выругал себя за прорвавшееся раздражение. Негоже так себя вести прославленному ловцу новостей. – Мы уже. Едем. – ответила Елена без тени ехидства или насмешки. А посмеяться повод был, да еще какой. Величайший журналист современности сидел с отвисшей челюстью и вытаращенными глазами. Глядя на медленно уплывающие назад городские огни далеко внизу. – Да, ладно! Можно подумать, вы гравилета не видели? – Ээ-э... ну... я... Елена весело и беззлобно рассмеялась. Ее изящная маленькая ладонь лежала на ручке управления. На лобовом стекле мягко светились показания приборов. Сонгер собрался с мыслями. Очередной новтеранский трофей, не иначе. Где только Елена его раздобыла?! Ох, ловкачка... Нельзя, чтобы она почувствовала свое над ним превосходство. – Видел, конечно! И летал на нем. Только та штука была здоровенная, как... – То был грузовик. Старый, давно списанный. Вам он показался чудом техники. Слова Елены поразили Сонгера. Точнее, не слова, а тон, каким они были сказаны. Полное отсутствие восхищения, изумления, почтения. Ни капли тревоги или страха. Короче, никакого уважения к Новтере. Впервые он задумался над тем, что совершенно Елену не знает. Разве она – та простодушная девочка, с трудом зарабатывающая на жизнь, чем бог пошлет, лишь бы не проституцией? Так он полагал в начале их знакомства. И гордился тем, что помогает ей сводить концы с концами. Фактически, сделав ее в Майе своим личным водителем. Сейчас ему лезли в голову гораздо менее приятные мысли. Тайная курьерская служба... Созданная и руководимая неведомо кем. Переправлять можно кого и что угодно. Куда угодно. Боевиков. Оружие. Взрывчатку. Наркотики. Какие сумасшедшие деньги крутятся в этом бизнесе? Случайной ли была его первая встреча с Еленой? Опять в зеркале заднего вида он наблюдал ее ухмылку. И не заметил в ней ничего пугающего. Потом Елена сказала: – На вас снизошло озарение и осенило понимание. Сейчас мне надо бы достать громадную пушку, нацелить ее вам в лоб, и страшным голосом предъявить требования. – Выкладывай... – пробормотал Сонгер. – Ваша подружка... Вы любите ее? – Что?! Не вздумай... не смей!.. – прохрипел Сонгер. – Не паникуйте. Ничего плохого ей не желаю и не сделаю. Я спрашиваю: вы ее любите? Никогда Сонгер не задавал себе этого вопроса. Каковы его истинные чувства к Нойс Винер? Что испытывает он к той, кто много лет скрывается за фальшивым именем? Чья дорога – в разы длиннее, чье сознание не туманит мысль о неизбежности увядания, физического и умственного. Одного этого отличия достаточно, чтобы никогда не понять до конца ее эмоций. Этого даже предположить невозможно! Представить, что она может чувствовать, ощущать, о чём думать. Ее взгляда на жизнь, на простых смертных. На тех, кто ненадолго, как бабочки-однодневки, возникает и исчезает на ее безграничном пути. Уже сейчас она видела и испытала в своей жизни намного больше, чем он сможет когда-либо. Люди, племена, обычаи – всё преходяще. То, что он считает незыблемыми этическими нормами, для нее – лишь мимолетный эпизод. Какие времена – такие нравы. Всё пройдет. Ужаснись сегодня каким-то ее словам или поступкам, что она ответит? Не волнуйся милый, лет через сто это будет нормой. Извини, что кажусь тебе чудовищем... Любит ли эфемер Михаил Сонгер бессмертную злодейку – Наоми Вартан? Он не знал ответа до этой самой секунды. Пока не услышал свой собственный голос: – Да. – Очень рада. В том же духе и продолжайте. Для нее важно, чтобы кто-то ее любил. – ... – Между прочим, мы будем на месте через пятнадцать минут. Не ахайте от удивления и не закатывайте глаза. А то подумаю: вы мне врали, что катались раньше на гравилете. Как и обещала Елена, через четверть часа внизу показались огни Меты. Машина снизилась. Панорама ночного города медленно поворачивалась вокруг них. – Сейчас поедем по шоссе, как нормальное авто. Не совсем нормальное, подумал Сонгер, но в темноте вряд ли кто обратит внимание на необычную машину, низко парящую над дорогой. Так оно и вышло. – Дальше пешком. Дом Богезе – впереди, двести метров. Разомнёте ноги. Наняв обычное такси – ехали бы всю ночь, плющили задницу и крючили спину. Я сохранила вам здоровье и правильную осанку. Вот почему мои услуги так дороги. Сонгер вынул из кармана куртки фон, набрал код и перевел на счет Елены оговоренную сумму. Через несколько секунд уже фон Елены звякнул в ее нагрудном кармашке. Перевод пришел. Загадочная девчонка еще чуток разбогатела. – Спасибо тебе, о погонщица гравилетов! – от души поблагодарил Сонгер. – Я сгораю от любопытства. Попросил бы интервью, но боюсь страшной пушки в лоб и грозного отказа. Он собрался уже выйти из машины, но Елена окликнула: – Минутку! Развернула водительское кресло к нему, обеими руками схватила его за плечи, притянула к себе и поцеловала. Потом решительно отпихнула. – Выметайтесь. Время будет – звоните. Стас вел джип осторожно, заснеженная трасса в свете фар – совсем не тот путь, которому надо безоговорочно доверять. Трое детей спали на задних сиденьях. Им – юным, и ему – старику, требовался хороший отдых. Ничего, уже скоро. Через минуту будут дома. Препятствие на дороге возникло неожиданно. Или... он на мгновенье заснул? Но какой чертов дурак здесь припарковался?! Стас вдавил ногу в педаль тормоза. Шины со скрипом скользили по слежавшемуся снегу. Когда до столкновения остались секунды, автомобиль, преградивший путь, легко, как пушинка, взмыл в небо. На лету исчезая, становясь полупрозрачным, затем и вовсе невидимым. Джип, наконец, остановился и Стас перевел дух. Ошеломленно выглянул, повертел головой. Уселся на место, почесывая всклокоченную бороду. Нигде ничего. На дороге никаких следов, кроме как от колес его собственного, видавшего виды авто. От души выругался. Позади сонно пошевелилась укутанная пледом Зелла Иомен. – Всё в порядке, сейчас приедем, – успокоил ее Стас. Почудилось что-то в темноте, вот я и тормознул. Приятно сознавать, что тебя ждут. Ворота начали открываться сразу, как Стас остановил машину у дома. Верная жена и названая внучка полночи не спали, ожидая блудного мужа и деда. – Извиняйте, что припоздали, – пробурчал Стас, высвобождаясь из объятий Греты и Лоры. – Деда, познакомься, это – Мишель Сонгер, он приехал только что и разыскивает Нойс. Стас пожал руку вежливому, ладно скроенному молодому человеку со смутно знакомой физиономией. Ах, да. Известная личность. – Нойс приехала позавчера поздно вечером, и вряд ли за прошедшие сутки куда-то подевалась, – сказал он Сонгеру. – Дрыхнет наверху, – добавила Лора и Стас заметил, как при этих словах прояснилось лицо Сонгера. – И нам пора. Грета, уложи детишек. Видишь, глаз не разлепляют. Утром перезнакомимся. После завтрака. Лора взяла на себя шефство на Сонгером. Отвела его в комнату на втором этаже, по соседству с комнатой Нойс. – Как вы добрались? Мы с Астером обалдели, увидев вас, шествующим в гордом одиночестве с фонарем в руке. Сонгеру повезло, что Лора и Астер еще находились на балконе, когда он раздумывал, как дать о себе знать. Полуночные гости – не самые желанные. Когда Лора окликнула его, он поднял руку с фонариком, так, чтобы осветить свое лицо. Тут же был узнан и поприветствован обоими. – Во-первых, приношу извинения вам и семье Боргезе за то, что свалился, как снег на голову. – Я вас понимаю – вы так тревожились за Нойс, что наплевали на приличия. Мой Томкин, например, звонит мне ежечасно. – Нойс не отвечает на мои звонки. – Прошлые сутки она почти целиком проспала. Раньше и вовсе не до светских бесед было. Потом сами у нее спросите. А мне поведайте о своих приключениях. Завтра. – Очень странная история, не поверите. – Вы так складно и занимательно врете, что я верю всему, что вы говорите. – Издержки профессии, простите великодушно... Пока они мило болтали, тем временем в коридоре, на вешалке, от воротника куртки Сонгера отлепился крошечный, похожий на снежинку предмет. И тихо воспарил к потолку. Куда затем продолжился его путь – знал только один человек. Летя в своей чудесной машине над слоем ночных облаков, подсвеченных светом гневной луны, Елена довольно улыбалась. Звук и картинка – супер. Сигнал отличный. Никакие технические средства, доступные инженерам Мира, не способны его уловить. Атолл Марион. Город Эдем. Гражданский совет Республики Марион. 21 афины 1394 года. Местное время 9:17. – Ночной кипеж небесный, грубо ломанувший наши сладкие сны, не освободил нас от повседневных обязанностей! Хочу, чтобы все кореша это твердо усвоили. Уверен, что здоровый сон вернется ко всем, кроме фуфлыжников, которым помешают муки нечистой совести и ожидание суровой расплаты за плохую работу. Сейчас сопредседатель Дэвид Огрызко ознакомит вас с финансовым отчетом и протоколом аудиторской комиссии... Таким вступительным словом Бадри Коэн открыл собрание Совета, посвященное итогам месяца. После чего за скромного вида трибуной, сделанной из двух поставленных друг на друга ящиков, его сменил напарник. Большая комната вмещала восемнадцать человек, вольно рассевшихся на разномастных стульях. В полуоткрытые окна вливался запах моря и шум прибоя. Марион. Нет на нем места, откуда бы нельзя увидеть и услышать моря! Такова особенность самого маленького государства Мира. Расположенного посереди Великого океана, за двадцать тысяч километров от ближайшей земли. А потому – гордого и независимого. Мало у кого найдется достаточно желания и средств, чтобы захватить этот затерянный в океане скалистый клочок суши. Не в пример иным гнусным тираниям, Марион – истинная демократия. Есть Совет – парламент из двадцати пяти депутатов, избранный всеобщим голосованием двадцати тысяч марионцев. Есть Председатель и его заместитель, читай: президент и вице-президент. Избранные аналогично, на четыре года. Крепкие, груболицые, круглоголовые, коротко стриженые молодые мужчины, похожие на двух братьев, коими на самом деле не были. Пришедшие к власти в результате, что греха таить, маленького военного переворота. Но не побоявшиеся тут же объявить выборы и выставить свои кандидатуры на роль главарей. Сработало! Когда все избиратели легко помещаются на главной площади городка, объявленного столицей государства, то свобода и демократия обязательно побеждают. Все друг друга знают, коль не по имени, так в лицо. Всем известно, кто чего стоит. В таких условиях невозможно облапошить избирателей феерическими обещаниями. Трудно использовать обретенную власть для воровства или мошенничества. Самые блистательные аферы во все времена завершаются тем, что надо поскорее уносить ноги. Но, поразмыслив, понимаешь: быстро убежать с Мариона можно, если только умеешь ходить по воде, аки безгрешная Дева Мария. Поэтому господа сопредседатели, в народе прозванные “Бадя” и “Дадя”, ощущали свою ответственность в полной мере. Если что, по головке не погладят. А то и вовсе башку оторвут. Дадя увлеченно и с выражением читал доклад. Полы расстегнутого пиджака распахнулись, открывая обтянутую белой сорочкой широкую грудь. Черный галстук взметнулся, в такт энергичному жесту. Бадя, позади, присев на стул, задумчиво теребил кончик своего белого галстука, яркой полосой выделявшегося на фоне черной рубашки. Пиджак он давно снял, повесив на спинку стула. Доклад он не слушал, потому что знал наизусть до последнего слова – сочиняли-то вместе. Но не забывал удерживать на лице выражение напряженного внимания. Слабое, на пределе слышимости, жужжание достигло его ушей. Он прислушался. Странно. Как будто где-то работает сварочный аппарат. Звук усилился. Похоже, теперь его слышал не только Бадя. Господа советники недоуменно переглядывались. Дадя, начав произносить особо пафосную фразу, вдруг сбился и запутался в словах. За окнами разгорался оранжевый свет. Синее утреннее небо прорезала огненная полоса. Она удлинялась, ширилась и, под конец, разлилась золотым сиянием. – Ложись!! – заорал Бадя, подкрепляя приказ мановением рук. – Ложись все, мать его так! – И сам тоже бросился на пол ничком. Раздался оглушительный, раскатистый, дробный грохот. Приоткрытые окна под напором воздуха распахнулись настежь, и разлетелись снопами стеклянных осколков. На столе опрокинулась ваза с цветами. Свисающая с потолка на длинном шнуре электрическая лампочка бешено раскачивалась. Мощный порыв ветра, пронесшийся над крышей здания Совета, выдул из вентиляционных труб в нижние этажи всю пыль, скопившуюся за последнюю сотню лет. В довершение, небеса разразились внезапным коротким ливнем, и его косые струи захлестнули комнату сквозь раскрытые окна. Никогда еще законодательная и исполнительная власть Мариона не пребывала в таком жалком, буквально оплеванном, виде. Положение спас Бадя. Встал, помотал головой, огляделся. Пихнул локтем сгорбившегося соратника, заставив его тоже подняться на ноги. Громко прочистил горло. – Таа-ак... Жмуриков, вроде нет. Разве что кондрашка кого хватил, с переляку. Слово предоставляется... кгмм-м-м... хмм-м... докладчику! Для продолжения доклада. Дадя встрепенулся. – Итак... превышение доходов над расходами составило пять с половиной процентов! Обозначив успех нашей работы, исключая отдельные косяки! У меня всё. Прошу утвердить отчет! Кто за, поднимите руки... – Можно ноги, если руки не слушаются, – подсказал Бадя. – Ага. Единогласно, без очков видно. Собрание закрыто... а... аа-а-а... Аа-а-пчхи!!! Пока он трубно сморкался в клетчатый платок, извлеченный из широких штанин, сопредседатель Дадя добавил конкретики в трагикомический сюжет. – Всем отряхнуть пыль с ушей, и по местам! Выяснить и доложить обстановку в городе. Телефоны, после минутного перерыва, уже вновь работали. Как стационарные, так и сотовые. Первым отзвонился министр общественной безопасности. В городе больше ста пострадавших – в основном порезы осколками стекла. Двое – в тяжелом состоянии. Рухнула стена склада вторсырья. Грузовик со свежими овощами опрокинулся на въезде в город... Доклады стекались в кабинет сопредседателей на втором этаже. Телефонограммы принимал Дадя. А его друг, орудуя совком и веником, старался навести в кабинете относительный порядок. – Знаешь, кого нам здесь не хватает? – спросил он Дадю. – Нашей незабвенной миз Винер. Вот кому такая работа совершенно по плечу. Истинное призвание ищет ее и никак не найдет. – Она, между прочим... всё еще числится у нас в штате, – хмуро отозвался Дадя. – Вот, и я о том же! Черкни ей электронную маляву, отзови из неоплачиваемого отпуска, который она сама себе устроила! Он коротко хохотнул. Дадя скривился и не поддержал шутку. – Ты лучше скажи, что это было? Напускное веселье вмиг слетело с физиономии Бади. – Метеорит. Маа-а-аленький такой метеоритишка. Судя по мощности взрыва – размером метров десять-пятнадцать. – Как ты всё угадываешь? – Так же, как ты сочиняешь свою литературу. Нанизываешь гиперболы на метафоры, соответственно сюжету. А я оперирую фактами. Расстояние прикинул по времени прихода ударной волны. Около ста километров. По масштабам ущерба – невеликого, к нашему счастью – оценил мощность взрыва. Триста-четыреста килотонн. Это соответствует метеориту указанных размеров. – Пронесло значит... – вздохнул Дадя. – Вовсе нет. Ты спроси: откуда он взялся? А я отвечу. Это – осколок. Один из множества, окружающих те самые кометные ядра, которыми жонглирует Великий Магистр. Как бы не вышло, что наш фраер лоханулся и какой-то из шаров упустил... Предвестника мы уже видели, а вскоре пожалует сам подарочек. Дадя потянулся к аппарату видео, пальцы его забегали по клавиатуре. Впился взглядом в экран. Побледнел. Хрипло выдохнул: – Шел бы ты к черту со своими предсказаниями! Метеорит упал в предгорьях Арктиды, вызвав подвижку ледника. Еще один грохнулся за Южным хребтом. – Видишь, как всё складывается? Мелкие спутники. Шакалы при бешеном крауне. – И... что потом? – Если астероид шмякнется на сушу, то ударная волна заполирует материк под ноль. Деревья с корнем. Человечьи жилища – в пыль. Вроде, как я сейчас веничком по полу махал. – Если плюх придется напротив, в океан, то Марион слизнет волна цунами. Потом она дойдет до побережья с обеих сторон и уничтожит все крупные города. Острову однозначно кирдык. Норденку, Гане, Тиру. На востоке утонет весь Суор и смежные провинции. Ветры подуют грозные, ураганные... такая оптимистическая трагедия. Тем людишкам, кто уцелеет – вновь поднимать цивилизацию из Средних веков. – Оптимистическая?.. – Как есть, да. Гибель Мариона означает спасение человечества. Спасение Мариона – наоборот, смерть для всех остальных. Я бы на твоем месте поспешил. Пьесу написать, и сразу в Сеть выложить. Роман – слишком долго. Не успеешь.