– Тебе здесь не место, Блэйм, – прошептал Юкия.

– Я сам разберусь, где мне место!

– Прошу тебя, – Юкия попытался ухватить его за руку.

– Не трогай меня! – тут же взбеленился он и поспешил отойти.

Юкия немного растерялся от такой реакции: раньше никто так от него не шарахался, скорее наоборот, позволяли себе слишком многое.

– Передай На-де, – он еле выговорил русское имя девушки, – что я ей премного благодарен.

– Сам поблагодаришь ее, – он достал несколько упаковок с вакцинами из коробок и уже собрался уходить. – Я потом попрошу кого-нибудь, чтобы помогли тебе добраться до постели.

– До чьей постели? – поинтересовался Юкия.

Блэйм ледяным взглядом окатил его с ног до головы и, толкая разбросанные на выходе из палатки ноги Юкии, преграждающие ему путь, вышел:

– До свободной постели.

– Хорошо, если будет такая, – не унимался он.

Блэйм что-то сказал, но Юкия его не расслышал, скорее всего, очередная ругань в его сторону.

Он снова уходил, сердце Юкии сжалось, ему стало страшно, и мурашки побежали по всему телу от страха того, что больше не увидит Блэйма. Ему не нравилось абсолютно все. Не так он хотел себя вести, говорить не те слова, которые Блэйм своим безразличием вынуждал его говорить. Вдобавок ко всему, о себе давали знать недавно приобретенные болячки. Он не мог взять ситуацию в свои руки, пришлось подстраиваться под окружающие условия, чтобы хоть как-то стать к нему ближе. От своей беспомощности и от того, что он всегда видит только его спину, ему стало невыносимо больно, в груди и горле начало жечь.

Недавно такое яркое светило, оптимистично предвещающее собой новый рассвет в беспробудной тьме, по которой он пробирался все это время, начало угасать желто-зеленым свечением.

«Я часто сравниваю раритеты с ноу-хау: старые индустриальные лифты без дверей, стены которых облицованы красным деревом и обшиты бархатом в фешенебельных пентхаусах из экологически чистого строительного материала на Уолл-стрит. Дизайнер, должно быть, был гением, раз додумался до такого, но в этой стране нет ничего, что можно было бы подвести под понятие устаревшего в инновационном.

Синие небо, зеленые джунгли и красная земля. Страна контрастов, где наряду с обычным городом, который живет своей жизнью и не отличается от любых других перенаселенных городов, где есть электричество, магазины, банки, машины, всего в нескольких часах езды располагается девственная природа и люди, живущие племенным строем, как это было тысячи лет назад. Они занимаются скотоводством и земледелием. Удивленными глазами смотрят на мобильные телефоны, бегают с радостными криками за старыми, списанными военными самолетами, словно это божество. Они не идут навстречу технологиям. Проживают моменты встречи с неизведанным и возвращаются к своему привычному образу жизни. Они ведут себя так, словно они уже устали от всего, что может дать современная цивилизация, словно устали от самой жизни.

Их самобытность пугает меня.

По дорогам свободно разъезжают вооруженные солдаты или частные наемники. Ничего не подозревающие пигмеи стоят и смотрят им вслед. Страну буквально раздирают междоусобные стычки правительственной армии с боевиками М23. Никогда не знаешь, откуда раздадутся звуки очередной перестрелки между регулярной армией и повстанческими группировками. Какая из деревень станет очередной жертвой безжалостных наемников, которые вырезают местное население, не жалея детей и насилуя женщин.

В лагере для беженцев, в котором я сейчас нахожусь…»

– Привет! – неожиданно со спины к нему подошла высокая крупная женщина с густой копной русых волос, наскоро заплетенных в тугую косу и с прозрачно-голубыми глазами.

– Здравствуйте, – немного отстраненно проговорил он, кладя карандаш на листок бумаги.

– Ой, прости, ты работал? – наигранно стала извиняться она.

– Пытался немного… – потирая затылок, начал он, но она не дала ему закончить.

– Давай я посмотрю, – она грубо задрала ему волосы на затылке и принялась щупать шею своими сильными руками, – ах, я Надя, – наконец представилась она.

– М-м-м, очень приятно, Юкия, – постанывая от боли, еле выдавил он из себя приветственную речь.

– Этот зуд в одном месте вчера сказал мне, что у нас тут скоро будет валяться труп индейца, – она начала смеяться, что-то делая с его шеей, затем резко повернула его голову вправо, – так больно?

Что-то щелкнуло, и из глаз Юкии посыпались искры.

– Ничего так, – промычал он сквозь сомкнутые губы.

Затем также резко она наклонила его голову вперед и закинула назад, он увидел ее подбородок и пухлые губы прямо над своим лицом. Надя засмеялась.

– Так лучше? – отпуская его голову, спросила она.

Юкие действительно стало намного лучше.

– Д-да, спасибо.

– Я училась немного на костоправа в Принстонском университете, – заявила она, подсаживаясь к нему с тарелкой, на которой лежал завтрак, – если опять заболит, обращайся!

– А под зудом вы имели в виду…

– Ах, это недоразумение по имени Блэйм, – грубо перебила она его, кладя огромную ложку каши себе в рот и запивая кофе.

Юкия уже хотел что-то ответить ей, как увидел, что мимо них вместе со своим завтраком прошел на другой конец длинного стола под крытым тентом Блэйм, косясь на него взглядом, как сыч. Его взъерошенные волосы и мятое после сна лицо еще раз убедили Юкию в том, что этому мальчишке с необсохшим молоком на губах явно не место здесь, среди заматерелых мужчин и женщин. Он уже хотел было встать и подойти к нему, как Надя вдруг резко схватила его за подбородок и громко проговорила:

– Десять лет я изучала антропологию в университете, – с восхищением начала она, – и, честно признаюсь, я ломаю голову над твоим происхождением!

Юкия неловко улыбнулся ей, не понимая, о чем она говорит.

– Ты из племени навахо или апачи? – не дав ничего ответить, продолжила она, исследуя пальцами его широкие скулы. – Но в то же время у тебя ярко выраженная европейская внешность!

Блэйм через раз начал посматривать в их сторону. Заметив это, Юкия поспешил убрать ее руки со своего лица.

– Простите, я… – замешкался он.

– Это мое хобби, я всегда пытаюсь определить, откуда происходит человек, из какой части планеты он приехал, – рассмеялась она.

– Все в игры свои играешь? – сонным голосом проговорила Мэри, присаживаясь рядом с ними.

– Нет, ну ты только посмотри на него, – не унималась Надя, – я видела помесь француза с гаитянской кровью, даже индуса с азиатской, но чтобы индейца с английской кровью… это такая редкость, многие из современных индейцев живут в резервациях в США, большинство в Мексике, но вот он, – она снова показала на Юкию, – он в корне отличается от того, что я видела, когда ездила туда.

– Господи, Надя, да успокойся ты, шесть утра! – взмолилась Мэри.

Юкия начал медленно сползать со своего стула, чтобы поскорее покинуть компанию надоедливой и чересчур прямолинейной женщины.

– Какой красивый! – восхищалась она, хлопая Мэри по спине и не давая ей спокойно пить кофе. – Знаешь, приехала я в Аризону, в одну из резерваций в поисках Гойко Митича5 несколько лет назад, а увидела в большей степени латиноамериканцев, нежели настоящих индейцев, а этот… Ах, как будто только что с обложки модного журнала, – восторгаясь, продолжала говорить Надя, подперев лицо рукой.

– Подруга, боюсь, ты слишком стара для него, кажется, ему всего восемнадцать, – издеваясь, проинформировала ее Мэри.

– Ты посмотри на его упругую задницу! – игнорируя слова Мэри, не унималась Надя, глядя вслед уходящему Юкие.

В тот же миг на другом конце стола послышался кашель подавившегося Блэйма.

– Что такое, мальчик? – тут же обратилась к нему Надя. – Нужна трахеотомия?

– Кх-кх-кх, все в порядке, – краснея, еле выговорил он.

– Надя, – одернула ее Мэри, – возьми себя в руки!