Дикари наотрез отказывались лезть на стены. Ни плеть, ни простецкий, но все равно эффективный мордобой воздействия не оказывали. Алексей Павлович полез сам. Только вот забыл бывший интендант третьего класса, что слазить куда труднее, чем подниматься. В результате белый господин полдня просидел на выступе, терпя жару, жажду и насмешки дикарей, которые были уверены, что беложопый гад ни за что не спустится. Сдохнет от обезвоживания к закату. Или сорвется вниз. Бац, в лепешку!
Алексей слез. Сорвал ногти, содрал кожу с коленей и ладоней, разбил голову, сорвавшись с очередного уступа и приземлившись на другой плашмя, словно дохлая жаба. Но слез. “Ладно, суки! – думал он, лежа в своей хижине на полу, – я оклемаюсь и покажу вам кузькину мать. Впрочем, что взять с дикарей? Я для них чужой, инопланетянин и вовсе враг, как и любой другой белый. Для Шарля я тоже вроде забавы. Игрушка! Надоем – выбросит. Или для опытов использует. Интересно, чем он вообще занимается в своей норе? Ведь не просто так на него деньги тратятся! Вопрос – кто и зачем? Если не подохну от поноса, выясню”.
Не подох, но сильно похудел. Из-за постоянного лазанья по скалам кисельные мышцы отвердели, задубевшим ладоням стал нипочем раскаленный на солнце камень и песок, сердце больше не проваливалось в никуда при взгляде вниз. Похоже, витамины Шарля тоже помогли. Снегирев заметил одну особенность – если некоторое время посидеть на уступе или вершине скалы, ни о чем не думая, а просто вслушиваясь в звуки ветра, наступает странное состояние покоя. Странность в том, что начинаешь воспринимать себя как бы со стороны. Ты чувствуешь, о какой камень можно опереться, куда ставить ногу, выдержит ли твой вес этот карниз. Поначалу Алексей воспринял с иронией– медитация, мол, частичное погружение в нирвану с последующим выныриванием. А дальше больше – приму позу лотоса и воспарю! Все это неоднократно показано в дешевых фильмах про китайские единоборства. Вьетнамских, лаосских и киргизских, а также монгольских и тибетских нет, а китайские есть! И хотя единоборства ни разу не спасли Китай от бесчисленных толп захватчиков, поклонникам глупой клоунады несть числа. Вдоволь намахавшись палками, китайцы построили стену, чтобы хоть как-то защититься от грабителей. Много позже обзавелись нормальной армией и ядерным оружием. Но махать палками не перестали! А чо, идиотам нравится.
“Просто отдых – говорил себе Алексей, – и больше ничего. Мышцы привыкают к работе, организм перестраивается, а что бы ты ему не мешал, мозг частично отключается, работает та его часть, которая тебе не подвластна. Полученная информация проверяется, лишнее отсеивается, остальное идет в переплавку, становится рефлексами. Тело движется “на автомате”, освобождая мозг от функции контроля”. Так это или нет, но Алексей довольно быстро научился прытко скакать – именно скакать, а не лазить! – по скалам, вызывая зависть и восхищение дикарей. Пару раз он поднимался на самый верх. Туда, где окаменевший шрам ущелья на теле земли вспухал валунами и россыпями камней. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась каменистая пустошь. Бело-желтый песок сливается с таким же небом и кажется, будто ты стоишь на дне огромного шара, а над головой пылает пронзительно горячая точка солнца. Раскаленные камни похожи на бородавки, каждый валун дышит испепеляющим жаром. Уже через считанные секунды организм начинает терять воду, пот выступает по всему телу и ты понимаешь – через несколько минут умрешь от обезвоживания.
Алексей спешно уходил вниз по склону, с грустью и злостью понимая, что уйти через пустыню не удастся. Даже если обмазаться белой глиной с ног до головы.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Полдень. Алексей лежит в хижине, на прохладном и чистом песке – подчиненные глиномазые меняют его каждый день. Рабочий день закончен, территория поселка убрана, выгребные ямы плотно закрыты, дикари заняты охотой на мелкую дичь и собирательством плодов. Ничего другого они все равно не умеют, так что пускай! Шарль уже второй день не показывается, над чем-то колдует в своей пещере. Его сейчас лучше не трогать, сбесится. Алексей гол, если не считать коротких шорт. Все-таки в здешнем климате традиционные штаны ни к чему, дикари правы. Однако носить гульфик из травяной трубочки немыслимо! Шорты в самый раз. А еще Алексей рискнул намазаться глиной по примеру туземцев. Глина вообще-то не белая, а серая. Поначалу было непривычно, потом привык. Глина смешивается с потом и выделяемым кожей жиром, поэтому до конца не сохнет. Образуется некое подобие эластичного покрытия, будто намазан толстым слоем крема. Голова, предварительно остриженная наголо – un grand merci Шарлю, одолжил машинку для стрижки, - тоже покрыта глиной. И лицо, кое как выбритое старой бритвой. Кстати, глина отлично дезинфицирует и приятно пахнет!
Сонная тишина нарушается чириканьем пичужек, визгливыми голосами женщин и шорохом травы. Солнце в зените, ущелье залито светом, все живое попряталось от жары. Фиеста! Шум вертолетного двигателя бьет по нервам с силой пулеметной очереди. Обрушивается, словно камнепад, сгоняя полусонную одурь и лень. Алексей подпрыгивает, словно шило воткнули в то место, откуда ноги растут. Торопливость не приводит ни к чему хорошему, это Алексей понял еще раз, когда воткнулся рылом в песок у самого входа. Не вставая, поднял голову. Сквозь пелену пыли и собственных слез видит черную на фоне голубого неба тень, очень похожую на крест. Стало не по себе – от грохота закладывает уши, ураганный ветер срывает крышу с хижины, а с неба спускается могильный крест гигантских размеров! Есть от чего сойти с ума, учитывая долгое пребывание в условиях первозданной природы. Именно так происходит с туземцами – они в панике мечутся между хижин, истошно орут женщины, мужчины прячутся, а самые храбрые и тупые машут копьями.
“Крест” опускается ниже, заслоняя небо, ураган усиливается. К Алексею возвращается способность соображать. Ревущий, словно дракон, “крест” – это конвертоплан, древнее механическое чудище, построенное американцами непонятно для чего, ибо большую часть времени эти аппараты простаивали в ремонте. Летали они, красиво и грозно, только в кино. А еще стоили бешеных денег, в которых древние жители США не испытывали недостатка, так как печатали их сами в любых количествах и распространяли по миру. Тех, кто не хотел этих “денег”, они убивали. Сегодня такое трудно представить, но ведь было же!
Летательный аппарат зависает на высоте примерно трех десятков метров, открываются бортовые люки, к земле устремляются черные тросы. Алексей понимает, что через считанные секунды по ним спустятся вооруженные люди и … понятно, что дальше. Отлеживаться в хижине бессмысленно, тем более что от нее осталось лишь несколько пучков камышей и веток. Несущие винты гонят облака песчаной пыли и мусора. Алексей бежит к зарослям неподалеку, глупо согнувшись в три погибели и едва не падая. А что, ведь именно так бегают в кино! Типа, если суну голову между ног, в меня не попадут. До кустов осталось совсем чуть-чуть, руку протянуть … Из зарослей высовывается обезьянья морда, раздается рык, поток нечистого воздуха обдает лицо. Алексей шарахается прочь. Нога цепляется за корягу, земля уходит из-под ног. Удар в лицо получается болезненным. Из носа льется кровь, глаза залеплены песком, в ушах гремит шум водопада. Алексей стирает грязь, размазывая кровь по лицу, зрение возвращается, грохот превращается в непрерывную стрельбу пулеметов. Конвертоплан высадил десант и теперь экипаж расстреливает все живое внизу из бортового оружия. Десантники в черной униформе бегут к резиденции Шарля, не обращая внимания на мечущихся под пулями дикарей. Солдат не разглядеть – шлемы закрывают головы полностью, забрала из бронестекла скрывают лица.
