– А-а… дурак! – ругается Денис, вытирая рукавом сопли и слюни. – Типа ты знаешь, как пахнут боевые отравляющие вещества. Кто нюхнул, уже не расскажет!
Путешествовать по коллективной могиле не хотелось. Но и стоять на месте тоже не нужно – потревоженные падением тяжелого экскаватора перекрытия могли обрушиться в любую минуту.
– Надо сваливать отсюда. А куда? – задает вопрос Денис сам себе.
Налобный фонарь освещает завалы из трупов, просто ступить некуда. Денис только сейчас ощущает, что в подошвы рабочих ботинок упираются что-то твердое и это явно не камешки, а чьи-то кости. Где-то в глубине дыры, сквозь которую летел экскаватор, раздается подозрительный треск, слышны щелчки и хруст, словно некое существо величиной с корову спешит выбраться на волю. Ноги сами несут Дениса прочь от опасного места, он только смотрит вниз и старается не давить скелеты совсем уж так вот, как слон копытами. На руки, на ноги, на … ой, простите мужчина, сюда наступать не хотел, так получилось!
Адский грохот за спиной вынуждает сначала съежится, затем упасть на колени и обхватить голову руками. Что-то большое и тяжелое рухнуло в проход – еще один экскаватор, что-ли? – увлекая за собой поток мусора и обломков. Подземелье сотрясается от удара, с потолка сыплется песок, бетонные перекрытия расходятся, старые стены покрываются трещинами, кабельные магистрали и трубопроводы срываются с креплений, виснут, будто дохлые змеи. Кажется, что еще мгновение и все рухнет, похоронив мертвых и одного еще живого, но больше толчков не происходит и подземелье успокаивается. Тугая тишина нарушается только шорохом песка.
Денис уткнулся лицом в … ну, то место, где был живот, скажем так одного крупного дяди в дорогом костюме. Пряжка ремня из блестящего желтого металла больно упирается в лоб, спина затекла, колени невыносимо ломит – бетон и так не перина, так еще какие-то крошки попали! Долго находится в позе молящегося мусульманина невозможно, спина отвалится и колени треснут. Наверно, поэтому правоверные подкладывают коврик и периодически выпрямляются. Кряхтя, как столетний дед, выпучив глаза и уперевшись руками в пол, Денис становится на колени. Боль простреливает коленные чашечки навылет, затекшая спина отзывается радикулитным залпом. Денис валится на бок и несколько мгновение лежит в позе жука, притворившегося дохлым. Обломки костей немедленно впиваются в спину, радостно сообщая человеку, что он жив и его нервная система функционирует. Новый букет болевых ощущений придает сил, Денис поспешно поднимается с пола, оглядывается. В подвале мало что изменилось, если не считать громадного прямоугольного булыжника на месте экскаватора. Раздавленная машина жалобно тянется огрызком стрелы к невидимому небу, железные траки гусениц вывалились, будто языки висельников, стальные колеса смотрят в темноту серыми бельмами. Композиция присыпана обломками бетона, припорошена пылью и украшена гнутыми рогами арматуры.
– Современное искусство однако! – шепчет Денис, разглядывая булыжник. Пыль осела и при ближайшем рассмотрении видно, что это не камень, а сейф. Кому и для чего мог понадобиться сейф размером с дачный домик – загадка. Запорные штыри от удара лопнули, двери распахнулись, из чрева вывалились наружу какие-то блестящие бруски и пачки бумаг. Денис подходит ближе, фонарь услужливо показывает внутренности сейфа. От увиденного перехватывает дыхание – золото! Целая гора золотых брусков!! Какие-то бумаги сверху… блеск драгоценного металла затмил зрение – что мне бумага, блин, когда тут такое! Денис касается кончиками пальцев гладкой поверхности бруска, золото отзывается ласковой прохладой, желтый блеск ослепляет. Немногие могут похвастаться, что видели своими глазами столько золота, а уж владельцев и вовсе можно по пальцам пересчитать. А Денис был именно владельцем. И пусть он калиф на час, воспользоваться сокровищем не сможет – просто сдохнет в этой яме через несколько часов от жажды или задохнется. Все равно, сам факт обладания, даже кратковременного, буквально взрывает мозг, концентрация адреналина достигает максимума… словом, “прет неподеццки”!
Пальцы сами сжимают брусок, мышцы напрягаются, кусок золота приближается к лицу. “Словно крышка гроба! – мелькает в голове. – Снизу еще один такой и домовина готова”. Поверхность блестит, будто смазана маслом. Выпуклые буквы аббревиатуры изготовителя, три девятки пробы, оттиск печати владельца. “Что за UTIMCO? Название банка или начальные буквы слов, из которых состоит название? Скорее всего, второе. Ну и что это за утимко такое? – думает Денис. – Умка, утимка, ботинка…” Брусок тянет руки к земле, пальцы скользят, золото норовит выскользнуть из вспотевших ладоней. Все-таки двенадцать с половиной килограмм, без малого пуд! Денис небрежно швыряет брусок, золото отзывается злобным звоном, от которого ломит зубы и щекочет в ушах. Испарина скапливается над бровями, жирная капля пота катится по носу и виснет на кончике, как маленькая бомба. Денис поднимает с пола бумажку, скомканный лист царапает кожу, а хитрая капля ныряет в ноздрю.
– Тьфу, зараза! И так тошно, еще морду расцарапал, – ругается Денис в голос.
Сморкается в полуоторванный рукав, взгляд останавливается на россыпи бумажных листов. Это долговые обязательства или векселя, причем на предъявителя. Ценные бумаги разложены по пачкам в зависимости от стоимости. Есть по десять тысяч рублей, есть по сто. Пачки толстенькие, увесистые и … и вообще! Сразу видно, что это не деньги какие-то, а большее! Жизнь и смерть, знаки судьбы, страницы книги бытия без переплета – определение зависит от суммы кредита, которые предки брали, как сумасшедшие.
– Идиоты несчастные! – цедит сквозь зубы Денис. – Сгубили мир своей жадностью.
С потолка срывается булыжник размером с лошадиную голову, с грохотом разламывается на кусочки об пол. От гула содрогается все подземелье, из трещин сыплется песок, совсем рядом страшно скрипит арматура. Денис невольно съеживается, в панике оглядывается. Луч фонаря мечется по стенам, с трудом пробиваясь сквозь пылевую завесу, но вокруг только камень, бежать некуда. Наступает тишина, только песок продолжает выползать из щелей с тихим шорохом. Денис садится на корточки, отупело глядит по сторонам. Наваливается усталость, появляется равнодушие к собственной судьбе.
– Ротшильд хренов! – шепчет он. – Случайно обрести богатство и тут же сдохнуть. М-да… а если подумать? Итак, я провалился в шахту грузового лифта, совмещенную с пассажирским – допустим. Нахожусь в самой нижней точке. Стены шахты обрушились, вылезти нельзя. Варианты – умереть от жажды, голода, задохнуться. Рассчитывать на спасателей не стоит, завал может быть толщиной в сотню метров. Интересное здание, – рассуждает вслух Денис. – Это ж какую ямищу надо выкопать, что бы все поместилось… Не отвлекайся, землекоп экскаваторный! Так, голод – сорок дней. Без воды – ну, трое четверо суток. Воздух – пара минут. Но две минуты давно прошли, а воздух есть. И довольно приличный. Значит…
Надежда загорается в душе, будто звезда в ночи. Денис мечется в подвале, чудом уворачиваясь от торчащих отовсюду железных прутьев. Острые грани камней и бетона целятся в голову, угрожая располосовать лицо, выколоть глаза и выбить зубы. Под ноги так и лезут булыжники, куски бетонных плит выставили клыки, трещины распахнули черные рты, но человек проходит мимо даже не глядя, чутье подсказывает, куда поставить ногу, когда нужно наклониться, где обойти. Хрустят кости, в прах рассыпаются скелеты, черепа раскалываются, как пустые орехи – плевать, им уже все равно! Подвал оказался гораздо большим, чем показалось вначале, Денис потратил около часа, прежде чем убедился, что выхода нет. Похоже, что сюда попадали только лифтом, лестница наверх не предусмотрена. Усталый и грязный, как черт подземный, Денис возвращается на старое место. Угасшая надежда лишает сил, ноги подгибаются, Денис садится прямо на высохший труп мужчины в дорогом костюме. Грудная клетка прогибается, но держит.
