Прямой, словно сквозная рана, тоннель обрывается громадным, как спортзал, подземельем. Сены испещрены дырами небольших норок, как берег реки гнездами стрижей. Норки соединены сложной системой веревочных лестниц. От обилия канатов, тросов и веревок Павлу показалось вначале, что стены завешены старым тряпьем. Только подойдя ближе, он увидел, что это целая система переходов. Маленькие дети без страха играют на шатких уступах, качаются, будто в гамаках. Малышня лазит по канатам, словно мартышки и не падает! В дальнем углу несколько женщин возятся у огня, в громадном котле булькает варево. С другого бока за длинным столом собрались мужчины и женщины, что-то обсуждают. Все как по команде поворачиваются к пришедшим.

  - Вот! - многозначительно произносит стражник.

  Смотрит снизу вверх, кивает - туда, мол. Поворачивается, торопливый стук подошв затихает в тоннеле. Павел без колебаний идет к людям. За столом сидит человек восемь. Дальше видны другие. Расположились прямо на полу, не сразу заметишь. Все смотрят на неизвестного, даже в противоположном конце пещеры кухарки перестали работать. Павел замечает, как внимательно смотрят на военную форму без знаков различия, глаза многих мужчин останавливаются на пистолете. Мощная рукоять торчит из кобуры на правом бедре.

  - Здравствуйте, господа. Я из России, зовут Павел. Прибыл на Континент для встречи со старой знакомой, Машей зовут. Может, слышали? Она где-то недалеко поселилась, - обаятельно (так думал Павел!) улыбаясь, произнес он по-английски.

  За столом переглянулись, кто-то громко фыркнул, послышалось женское хихиканье. Сидящая спиной к Павлу женщина повернулась, волосы колыхнулись черной волной.

  - Мы не слышали о Маше, Пол, - четко выговаривая все буквы, сказала она. Русское имя Маша произнесла с явным затруднением, на "щ". У женщины воспаленные веки, в уголках глаз скопилась влага. Даже свет костра для нее мучителен. Тем не менее, она окинула взглядом Павла с головы до ног, глаза задерживаются на лице, исполосованном шрамами. Женские привычки неистребимы!

  - А о тех, кто недавно поселился? - уточнил Павел.

  - Мы недавно ... поселились в этой норе! - раздался чей-то мрачный голос из числа тех, кто сидит на земле.

  - Это шутка, - констатировал Павел. - Почему никто не смеется? Я, пожалуй, присяду.

  Ногой придвигает свободный чурбак, усаживается. Черноволосая женщина отворачивается, опускает голову. Звучит тихий голос:

  - Шутка дурацкая... Мы жили наверху, но соседний клан изгнал нас. Чтобы выжить, пришлось спуститься под землю.

  - Чего разодрались?

  Женщина не ответила. Павел обратил внимание, что все присутствующие достаточно молоды, не старше тридцати. Значит, жизнь трудна и опасно, племя избавляется от стариков - лишние рты. Да и детей немного, смертность очень высока. Не дождавшись ответа, Павел поднялся с чурбака.

  - Ну, ладно. Раз тайна... Будьте здоровы!

  - А кто ты такой, чтобы тебе все рассказывать? - слышится все тот же мрачный голос с земли.

  - Во всяком случае, не шпион соседнего клана. Хуже вам не станет, а вот помочь сумею ... Может быть, - ответил Павел.

  - Да расскажи, Кристина, хуже не будет, - раздался третий голос.

  - Ладно, слушай, - буркнула черноволосая, - может, и правда сумеешь помочь... Полгода или меньше, уже не помню, появилась женщина. Хорошо одетая, в сопровождении роботов телохранителей. Отвратные такие, уроды с обезьяньими головами на гусиных шеях ... Да, мы жили наверху, в развалинах на окраине города. Она предложила вождю работу - чего-то там охранять за еду и одежду. Если хотим большего, надо отдавать ей детей. Своих или похищать в других племенах. Лучше похищать, потому что детей надо много, а кто захочет отдавать своих?

  - Для чего дети? - перебил Павел.

  - Для опытов, для чего ж еще? - удивилась Кристина. - Она из них выращивает новый вид людей, продает. На эти деньги живет сама, платит тем, кто на нее работает. А еще животных разных хотела, чтобы ей доставляли живыми, лучше детенышей.

  Женщина помолчала, продолжила с неохотой:

  - Жить было тяжело ... мы согласились. А потом ... ну, совесть что ли замучила ... даже зверей трудно отдавать. Ладно, на мясо. Но ведь опыты мучительны! Короче, разругались мы. На общем собрании решили отказаться. Но нашелся один в соседнем клане - мы тогда жили вместе - который отказался подчиниться общему решению. Тайно сговорился с той гадиной. Его сообщники показали роботам, кого надо схватить. Здесь те, кто сумел спастись. Жить под землей трудно, многие умерли. Мы хотим уйти отсюда, но еще не решили, куда.

  Павел почувствовал за спиной осторожное движение. Оглянулся. Его окружила кучка детей и подростков. Худые, болезненные дети молча смотрят на незнакомого мужчину в чистой одежде, сытого, ухоженного, словно породистый конь. У взрослых погасшие глаза. Видно - никто не верит, что нынешнюю жизнь можно изменить.

  - Я, конечно, не уверен ... похоже, ваша "гадина" - то, что нужно. И, если вы покажете мне дорогу к ней, я помогу решить вашу проблему. Согласны? - спросил Павел.

  Он, конечно, не ждал криков восторга, но такое всеобщее равнодушие задело. Никто даже не пошевелился в ответ. Дети тупо рассматривали новенького, взрослые криво улыбались, трясли головами. Один даже покрутил пальцем у виска, смачно плюнул. Раздались возгласы:

  - Совсем дурак, что ли?

  - Детских сказок начитался про этого ... ну, в трусах поверх колготок ... супермена, вот!

  Кристина подняла воспаленные от дыма глаза, молча посмотрела на Павла. В глазах ясно видна насмешка и неверие.

  - Ты ничего не понял, Пол. На нас тоже охотятся. И охота продолжится, куда бы мы не пошли. Все пригодные для жизни места давно заняты, осталась только безводная пустыня да вот пещеры. Но тут, под землей, своя жизнь, чуждая нам. Мы - дичь.

  - Тем более надо выбираться отсюда. Что лучше: ждать, пока всех сожрут глумы или другие чудища, или попытаться вернуть отобранное? Что вас останавливает? Я один, но действительно могу помочь!