Глава 17

Дастарьян

На границе с Гастией оказалось относительно спокойно. Дозоры, как и положено, несли свою службу. Военным отрядам на территорию княжества без боя не пройти. Да и с боем не просто будет, система оповещения была организована надёжно, помощь подоспеет вовремя. А вот селяне и с той и с нашей стороны не шибко-то чтили разграничительные линии. За что и поплатились.

Эпидемия? Да нет. Плата за беспечность. Отравленные колодцы — страшное дело. Серафиме пришлось изрядно потрудиться спасая тех, кого ещё можно было спасти. И мои знания пригодились. Оказалось, что навыки, полученные мною в детстве, никуда не делись. Я помогал травнице, ругая в душе тех, по чьей вине пострадали люди.

Расследование не много дало. Да и что теперь выяснишь? К колодцам всегда был свободный доступ. Понятно, теперь чужаков к ним и близко не подпустят.

С дозорных я спросил по всей строгости закона. Устроили с границы проходной двор. Подумав, я приказал пропахать разграничительную полосу, и велел поддерживать её в таком состоянии, чтобы видны были следы нарушителей. Реагировать на незаконное пересечение границы требовалось незамедлительно. Каждый такой случай должен быть записан в гарнизонный журнал. Нарушителей этих следовало тут же разыскать. Виновных в нарушении границы допрашивать, и наградив плетьми, если не было в том злого умысла, а только человеческая самонадеянная глупость, чужаков выпроваживать с территории княжества вон, а провинившихся местных ещё и обязать к работам по поддержанию полосы разграничения в должном состоянии.

Пострадавшими селениями я не ограничился. Приказ касался всей территории Радежа. Не хотелось бы снова терять людей из-за преступной беспечности. Затрат, предложенная мера, почти не требовала, а вот отдача с неё будет. Жаль, что я раньше об этом не подумал. Так что в случившемся и моя вина имелась.

Возвращение в Райт пришлось отложить ещё на пару недель, чтобы провести инспекцию гарнизонов вдоль всей границы с Гастией. Как оказалось — не зря. Расслабились некоторые командиры в мирное время. Двоих даже сменить пришлось. Выгнал взашей без выходного пособия и прочих причитающихся выплат. Спорить никто не стал. Понимали, что ещё легко отделались. Надеюсь, для остальных послужит наукой. Предупредил, что в следующий раз спрошу куда как строже. Службу со всем рвением нести должно. Я на армии не экономлю, и должен быть в ней уверен. За халатность и леность военных жителям княжества кровью платить придётся.

Стоило мне появиться в Видиче, как навалились и другие проблемы. Узнав о моём приезде, потянулись просители, кто, и правда, с важными, требующих моего вмешательства вопросами, а кто просто счёл нужным напомнить о себе, проявив почтение к высокому столичному гостю. Градоначальник даже устроил в мою честь пышный приём. Когда я наконец смог вырваться, то уже спешил в Райт на пределе возможной скорости, жалея только лошадей. Моему сопровождению пришлось подстраивается, кто как может. На их сетования и жалобы я внимания не обращал, подгоняемый требованием Серафимы торопиться с возвращением.

К дурным предчувствиям своей бабушки я привык прислушиваться. А тут она и вовсе отказалась что либо объяснять. Меня тревожили мысли о Вельдаре. Хоть, сжалившись надо мной, Серафима и сказала, что с княгиней ничего плохого пока не произошло. Но отчего-то день ото дня травница всё больше хмурилась, а потом и вовсе велела мне, не заезжая в Райт, ехать к Вельде в Тихую обитель.

— Янушка, я в столицу, — сказала Серафима, отводя от меня глаза, — князь Льен меня ждёт. А ты к княгине. Но из обители её не забирай. Побудьте там оба чуток.

— Что случилось? — потребовал я ответа, чувствуя, как болезненно сжалось в груди сердце.

— Потом узнаешь, — сердито взглянула на меня бабушка Серафима, — делай, как велено, внучок.

Спорить с ней сразу расхотелось. Что-то очень тёмное скользнуло в устремлённом на меня взгляде.

— Скоро. Всё уже скоро встанет на свои места. А ты, — ткнула в меня пальцем, — с княгиней будь поласковей. Ей виднее, как поступить следует. А то, знаю я тебя, опять попытаешься совместить несовместимое.

Я совершенно ничего из сказанного не понял. Но больше на мои вопросы Серафима не отвечала. А вскоре наши дороги разошлись.

В Тихую обитель я приехал ближе к вечеру. Вельда почувствовала моё приближение. Ждала во дворе, словно случайно там в тот час оказалась. Но даже обнять её было нельзя. С трудом совладал с собой, пожирая взглядом. Ведьмочка моя родная, как же я по тебе скучал.

Учтивые приветствия, почтительный поцелуй руки. Озорная улыбка в любимых глазах.

— Вас прислал за мной князь Льен? Меня ждут в Райте?

И что ей ответить? Про Серафиму, когда рядом чужие уши, не скажешь.

— Ваш муж просит вас не спешить в столицу. Возможно, он сам скоро вас навестит. Я привёз письма и есть ещё ряд вопросов, которые мне требуется оговорить с вами в личной беседе.

Вельдара чуть нахмурилась, а затем кивнула.

— Я выслушаю вас после вечерней молитвы. Составите мне компанию в прогулке по саду, здесь он удивительно красив. А пока располагайтесь, отдохните с дороги.

В обитель я приехал с минимумом сопровождения. Меня и моих людей расположили в небольшом домике у самых ворот. Мне подготовили княжеские покои, в них обычно останавливался Льен, если решал провести в монастыре день-другой. Но даже в этих комнатах не было ничего, что можно было бы считать роскошью. Только самое необходимое, всё скромно и предельно функционально. Интересно, как же тогда живут сами монахини? А Вельдара? Она почти месяц провела здесь.

— Бедная моя девочка, — улыбнулся я, — сама себя сослала в монастырь. И зачем только ей это понадобилось?

Время тянулось медленно, но наконец зазвонил колокол, собирая монахинь на вечернюю молитву. Я не спеша шёл по дорожке петляющей между фруктовыми деревьями и ягодными кустарниками. Вельдара сказала, что будет ждать меня в саду после вечерней молитвы, потому я не сразу сообразил, что это её силуэт мелькнул впереди.

— Вельда, — чуть слышно позвал я.

Но она услышала и стремительно бросилась мне навстречу. Обняла, впилась в губы горячим требовательным поцелуем.

— Увидят. Нельзя так неосторожно, — попытался отстраниться, за что мне довольно ощутимо прикусили губу.

И благоразумие окончательно покинуло нас обоих.

— Не могла больше ждать, — выдохнула Вельдара то ли через миг, то ли через час. Время текло отдельно от нас. Мы словно выпали из реальности, радуясь встрече.

В этот, довольно удалённый от жилых построек уголок сада в сгустившихся сумерках монахини навряд ли заглянут. Да, ко всему прочему, у них сейчас вечернее богослужение. Хочу думать, что нашему безумию не было свидетелей.

— Он тоже тебе рад, — улыбнувшись, Вельда положила мою руку на свой округлившийся животик.

Мягкий толчок заставил меня замереть. А потом мои ноги подкосились и, удерживая Вельду за располневшую талию, я прислонился щекой к маленькому комочку, который поспешил от меня тут же спрятаться.

— Удрал, — разочарованно вздохнул я, целуя Вельдин живот. Легкий ответный толчок был мне ответом.

— Давай присядем, — попросила Вельдара.

— Устала? — встревожился я.

— Немного, — улыбнулась она, увлекая меня за собой. — Тут рядом есть лавочка. Я часто прихожу сюда перед сном. В тишине сада легко думать и мечтать. А нам с тобой сейчас нужно ещё и серьёзно поговорить.

— Поговорить нужно, — кивнул, соглашаясь. — Что происходит? Ты спряталась в монастыре. Серафима запретила мне возвращаться с ней в столицу. Ничего не объясняя. Я уж было подумал, причина в тебе. Очень за вас с маленьким волновался. Только когда увидел тебя, от сердца отлегло. Ты объяснишь?

Вельдара кивнула. Но говорить не спешила. Повисшая тишина угнетала.

— Льен умирает, — наконец сказала она.

Я вздрогнул. Новость оглушила меня.

— Что с ним?

— Яд.

— Кто?

— Думаешь, я?