Я попытался остаться благоразумным и ничего особенного в её глазах не заметить.
— Княгиня, вам невозможно отказать. Вот, даже Март…
— Я так скучала!
Миг, и её руки легли мне на плечи, голова уткнулась в грудь.
Я обнял прильнувшую ко мне женщину, обещая остаткам своего разума на этом и остановиться.
Мои губы ответили на прикосновение её губ, неосознанно потянувшись им навстречу. Я смутно отдавал себе отчёт в том, что творю. Я просто дышал Вельдарой и не мог надышаться, мои руки бродили по её горячему телу, отчаянно спеша заявить на него свои права, пока им позволено было это счастье.
— Я тоже скучал, Вельда.
Скучал? Да, скучал. Пусть и не хотел признаваться себе в этом.
Первой отстранилась она.
— Ты уже слышал новость?
Меня словно холодной водой окатило. Я замер, всё ещё тяжело дыша. Моё сознание стремительно возвращалось в реальность.
— Позвольте поздравить вас, княгиня. Для Радежа это большая радость.
— А для тебя, Ян? — Вельдара с нескрываемым интересом смотрела на меня.
— У Радежа должен быть наследник. В нём залог спокойствия и стабильности для государства. Так что, да, я рад, княгиня.
— Уже не Вельда. Княгиня, — она смотрела на меня с совершенно непонятным выражением прищуренных глаз. — Рад, говоришь? Понимаешь всю важность? Вот, только нет никакого наследника. И не будет.
— Но ваш муж сам объявил об этом?
— Сам придумал, сам поверил… А я не стала разубеждать. Так мне проще было избежать его похотливого внимания… Не могу я с ним. Меня мутит не от беременности, от его прикосновений, — Вельдара рассмеялась резко, зло, беспомощно. — Не могу, слышишь? Ни с кем не могу.
— Но, мы же только, — начал я и замер, не желая понимать и принимать то, что она пыталась мне сказать.
Вельдара промолчала. Вздохнула устало. Прикрыла глаза.
— Мне нужно идти. Спасибо, что не отказался встретиться со мной.
— Мы не должны…
— Потом.
— Вельда, я…
Её теплые нежные губы легко коснулись моих. Всего на миг.
— Спасибо, — прошептала, уходя.
Я стоял и молча смотрел ей во след. Плохо соображая. Не способный понять, что же сейчас произошло, и что мне со всем этим делать?
Утром я пришёл с докладом к княгине. Потом к нам и барон Дахар присоединился. Вельдара, не дав себе времени на отдых, сразу включилась в работу, стремясь наверстать упущенное. Внимательно выслушала меня, потом министра-казначея. Задавала уточняющие вопросы. Согласно кивала, чаще соглашаясь, и только изредка хмурясь.
Когда мы почти уже закончили, в кабинет княгини вломился недовольный Льен.
— И не совестно вам, господа, утруждать всей этой рутиной женщину в тягости? Справлялись же, пока нас не было. Так что теперь? В княжестве имеются серьёзные проблемы, с которыми вам самим не справиться?
Княгиня поднялась из-за стола. Подошла к мужу. Её взгляд красноречиво требовал от нас молчания. Потому, мы и не стали ввязываться в их семейные разборки.
— Спасибо за заботу, князь, — голос Вельдары дрогнул от с трудом подавляемого ею раздражения. Но она взяла себя в руки.
— Да вы присаживайтесь, князь, — такая искренняя улыбка на побледневшем, от придушенного гнева, прекрасном лице. — В моё кресло. А я на диванчике сяду. Заодно и отдохну немного.
Князь и опомниться не успел, как был усажен за заваленный бумагами стол. И как Льен не понимает, что за его счёт сейчас умело развлекутся?
С напускной усталостью и легкой томностью Вельдара продолжила, не сводя с мужа восхищённо — преданных глаз.
— Я с радостью переложу державные заботы на ваши надёжные плечи. Как, вы думаете, нам должно поступить в такой вот ситуации?
И на несчастный неподготовленный ум князя Льена обрушился сокрушительный поток информации. Княгиня говорила вначале сама, пока не выдохлась. Потом, повинуясь её требованию, и я подключился. А что? Мне понравилось «избиение младенца». Вот просто не мог отказать себе в этом удовольствии. А уж когда, со всем почтением, к разговору подключился барон, обрадованный возможностью поиметь с князя денег, которых на все нужды и идеи постоянно не хватало, Льен окончательно сдулся, сдался, и попытался с наименьшими потерями покинуть место бесславно проигранного сражения.
Княгиня не стала его больше мучить. И даже, разумно щадя княжеское самолюбие, удалилась вместе с ним. На ходу подарив нам озорную улыбку, заставившую мое сердце дрогнуть, а ум восхититься этой удивительной женщиной.
Дахар, похоже, наконец понял, чему стал не только свидетелем, но и невольным соучастником. На уходящую княгиню он смотрел с таким восхищением, что я даже почувствовал укол ревности, добивший меня окончательно. Вот уж этого я от себя точно не ожидал.
Больше оспаривать право княгини самой решать, чем развлекаться, Льен не пытался. Главное, чтобы она его к делам державным не привлекала и голову ему всякими глупостями и сложностями не морочила.
Так прошел месяц. Ничего непредвиденного за это время не случилось. Налаженный государственный механизм работал исправно, иногда пробуксовывая, но с рабочими моментами не сложно было справляться.
Я, помня данную Льену клятву, не искал сближения с Вельдарой. Она тоже к тому нашему разговору на конюшне, в день её прибытия из Соло, не возвращалась. Вела себя со мною ровно, не отталкивая холодностью, но и не провоцируя, не пытаясь что-либо изменить в наших отношениях. И только изредка, я ловил на себе её задумчивый грустный взгляд, который тут же сменялся на вдумчиво-деловой или демонстративно усталый. При этом, княгиня всегда находила повод отвлечь мое внимание. Свои чувства Вельдара не желала выставлять напоказ.
Я часто думал о своём отношении к этой необычной женщине. Что же, помимо естественного мужского интереса, я к ней испытывал? Восхищение её умом? Да, женский ум меня не пугал и не смущал. Всегда преклонялся перед незаурядным интеллектом.
А ещё я восторгался её свободным независимым нравом. И даже невольно завидовал её смелости всегда поступать по-своему, не страшась последствий. Вельдара и в клетке из условностей, неизбежной при её положении жены правящего князя, была вольной птицей, оставалась сама собой. Создавая иллюзию, что подстраивается под обстоятельства, княгиня Вельдара незаметно для окружающих меняла, подстраивала любую ситуацию под себя.
Вот только вопрос с её мнимой беременностью скоро станет невозможно игнорировать.
Появление во дворце Серафимы-травницы, в свете этой проблемы, ничуть меня не удивило. Как и сымитированное княгиней падение с лестницы, от якобы внезапного головокружения.
Почему я так уверен, что Вельдара всех разыграла? Так подхватил на руки падающую княгиню именно я. Она выбрала удачное время, когда внизу лестницы стояли, собирающиеся на малый совет, члены правящего кабинета. И, вначале поймала мой, невольно следящий за ней взгляд, молчаливо призывая к вниманию, а потом изобразила падение, неплохо сгруппировавшись, как на мой, опытного воина, взгляд. Грамотно падать нас ведь обучают ещё на первых занятиях. Вот и Вельдара тому была несомненно обучена.
Князь Льен, вернувшись с охоты, нашел жену лежащей в постели, со скорбным выражением на бледном лице.
Гнев князя удалось смягчить только заверениями Серафимы, что его жена не утратила способность вынашивать и рожать детей. И непременно ещё порадует мужа приятным известием.
В сказанном травницей Серафимой никто не усомнился. Вот только я задался вопросом, а с чего это вдруг она покрывает обман княгини? О чем и спросил напрямую, взявшись проводить свою бабушку до её хутора.
Ответила мне Серафима с непонятной резкостью.
— А что мне, внучок, оставалось делать, если ты так непробиваемо упрям. Не надоело тешить свою гордость? Счастья-то она тебе не добавляет. Или всё настолько устраивает, что рисковать не хочется?
Я опешил. Это она о чем? Не может быть, чтобы обо мне с Вельдарой. Это чего же она от меня ждёт? На что толкает?
— Ба? И как тебя понимать?
