— И для этого вам нужна я? — с сомнением в голосе спросила Шион.

— Конечно, мы можем обойтись и без тебя. Но как я уже говорил… Быстро и безболезненно будет именно с тобой.

— Нет, — Шион помотала головой и встала на ноги. — Нет, это не входит в мои планы. Сейчас я скажу, да, так вы никогда не отпустите меня потом, так же как и хокаге. Поэтому извините, но мне пора.

Она сорвалась с места и побежала прямо на стену, собираясь покинуть это место, чтобы раззадорить их еще больше. Но в тот момент, когда она должна была пройти насквозь, Шион с треском ударилась о каменную преграду и свалилась на пол. В комнате раздался громогласный злобный смех Закуро, в то время как все остальные остались в той или иной степени равнодушными к ее провалу.

Шион приподнялась на локтях и посмотрела на стену. Значит, вот по какой причине ее изначально не связали, не оставили с ней в комнате дозорного. Все эти стены запечатаны от использования ниндзюцу, поэтому она и не может воспользоваться клановой техникой.

Сацума подошел к ней и присел на корточки рядом, и Шион почувствовала, как от него пахнет табаком, мускусом и амброй.

— К сожалению, есть еще одна деталь. От моих предложений отказываются только раз в жизни, если понимаешь, о чем я. Ты больше не часть своей страны, ты теперь сама по себе. А я предлагаю тебе свободу, да еще и такие деньги, которые ты за всю жизнь в Конохе даже не видела.

— А теперь еще и угрожаете? Я сбежала из Конохи не просто так! Вы ничем не отличаетесь от каге. Тот же контроль, власть. И приказы!

— В отличие от каге, которые любят устанавливать границы и сковывающие законы, я предоставляю тебе право выбора. Как на счет одной миссии? Всего одной, а? И ты поймешь, что я совершенно не такой, каким ты меня представляешь? — он встал на ноги и повернулся к ней.

«Всего одна миссия? Та самая проверка, о которой меня предупреждали».

Шион поднялась вслед за ним, и они оба вернулись на мягкие подушки. Сацума проглотил несколько зерен граната и предложил Шион, но она помотала головой в стороны.

— А сколько вы заплатите? — спросила она.

Сацума надменно рассмеялся, но быстро пришел в себя.

— Четверть миллиона за первое задание устроит? — спросил он, открыв записную книжку.

Шион присвистнула, вызвав тем самым ухмылку у Сацумы, в то время как другие нукенины проигнорировали такое количество денег, даже бровью не поведя. Значит, такой размер оплаты в пределах нормы и не является чем-то новым для них.

— А что надо делать? — спросила Шион, показывая свое оживление от услышанной суммы.

— Мне нужно, чтобы ты по-тихому украла кое-какие важные бумаги. Но очень важно, чтобы никто об этом не узнал.

— Если вам известно, где их можно найти, то это дело пяти минут для меня, — махнула рукой Шион.

— Ну вот и посмотрим, — улыбнулся Сацума. — Я знал, что мы в итоге договоримся.

— Но это на время! — уточнила Шион, находя от своего притворства удовольствие. — Я не собираюсь всю свою жизнь на вас тратить! С таким же успехом, я могла бы и дальше служить у каге, как сторожевая собака.

— О… Мы далеко не собаки, — протянул Закуро, садясь на подушку рядом.

— В смысле? — нахмурилась Шион.

— Не отличаемся верностью, — ответил он.

Все кругом рассмеялись, кроме самого сурового нукенина, и даже Шион выдавила из себя несколько смешков, оценив всю иронию. Она потянулась за гранатом, но на столе оказалось пусто. Только что здесь была масса угощений, а теперь нет даже намека на них. Шион моргнула еще раз, но поняла, что ей не кажется.

Смешки моментально прекратились. Кисараги вскинула голову и поняла, что все на нее пялятся, при чем очень странно и пристально.

— Что происходит? — спросила Шион у Сацумы, но он промолчал, глядя в ответ безжизненным серым взглядом.

— Я уж думал, ты никогда не заметишь, — раздался голос Закуро рядом.

Шион резко повернулась к нему и увидела, что его облик начал меняться. Лицо и череп трансформировались, от чего по комнате расходился леденящий душу треск ломающихся костей. Волосы Закуро выросли и потемнели, а глаза вспыхнули желтым янтарным цветом. Когда преобразование завершилось, Шион с изумлением смотрела на свое лицо в исполнении Закуро. Он в точности скопировал каждую родинку, каждую пору на коже, но улыбка киригакурца осталась при нем. Косая, кровожадная.

Кисараги перевела взгляд на других нукенинов и Сацуму, и вместо их лиц она так же увидела свое.

И в этот момент до нее окончательно дошло: все это время она находилась под воздействием гендзюцу. С самого начала, как открыла глаза. Поэтому ее не связали и не оставили дозорного. По этой же причине она не смогла пройти сквозь стену.

Ей не впервой оказываться под гендзюцу, но в этот раз все вокруг было совершенно реальным. Не только внешне, но даже чувства и запахи. И атмосфера, окружающая ее, казалась абсолютно настоящей.

Недолго думая, Шион сложила печать и с чувством произнесла:

— Развейся!

Гендзюцу не пропадало, а Закуро кровожадно рассмеялся смехом Шион.

— Из моих гендзюцу еще никто не выбирался, можешь даже не пытаться, — ответил он и наклонился к Шион.

Ей стало страшно, но в голове у себя она прокручивала одно: это всего лишь иллюзия, и здесь ей не угрожает никакая опасность. В сущности даже драться с кем-либо не имеет смысла, так как это не настоящие люди, а всего лишь их образы. Шион смотрела на свое лицо в исполнении Закуро, но совершенно не видела себя в нем. Такой прищур, такая улыбка были ей совершенно не свойственны.

— Я все это сделал не просто так. Теперь частичка моей чакры есть в твоем чакровом центре и больше никуда из него не денется. А это значит, что в любой момент я могу активировать ее, и ты снова попадешь в ловушку без выхода. И уж поверь мне, все будет не так уютно, как здесь сейчас. Но ты не бойся, — Закуро приблизил свое лицо к ней, практически столкнувшись носами, — это всего лишь на тот случай, если вздумаешь вести себя неправильно.

Шион ничего не ответила, а Закуро только улыбнулся. В этот момент он растворился в воздухе, как и остальные нукенины. Комната ползла по швам, рассыпаясь и тая на глазах, а Шион ощутила, как в центре груди появилась нить, по которой ее начали тащить наверх. Одно мгновение, и она уже в бездонной тьме, где нет ни вкусов, ни запахов, ни ощущений. Словно пустота уже не только вокруг, но и в ней самой. А в следующее мгновение Шион почувствовала свое онемевшее тело и подняла тяжелые веки.

Она лежала в той же крошечной комнате, в которой очнулась в начале гендзюцу. Но в этот раз здесь почти у самого потолка было небольшое прямоугольное окно, из которого лился лунный свет на заплесневелые каменные стены.

— С возвращением, — раздался голос Закуро. Сложив руки на груди, он стоял у противоположной стены возле горящего факела.

Шион посмотрела по сторонам и заметила Сацуму на стуле рядом с собой. Он молчал и не показывал никаких эмоций, только внимательно разглядывал Шион. На нем то же кимоно, тот же душный запах, что в гендзюцу, и Кисараги невольно подумала, что и сейчас она продолжает находиться под воздействием киригакурца. Она решила проверить, осторожно пропустив один палец сквозь матрац, чтобы никто из двоих этого не заметил. У нее получилось, и Кисараги убедилась, что сейчас происходящее вокруг нее абсолютно реально.

— Убегать от нас не советую, — грозно произнес Закуро, при этом криво улыбаясь на одну сторону. — Только если вдруг не захочешь всю оставшуюся жизнь провести в незабываемых приключениях на просторах своего подсознания.

— Сегодня ночью ты можешь поспать, а завтра вечером за тобой зайдут, и вы отправитесь на дело, — Сацума поднялся на ноги и подошел к двери. Он задержался, но вместо того, чтобы попрощаться, молча вышел из комнаты.

Наградив Шион ехидной ухмылкой, Закуро так же ушел, оставив ее наедине с собой.

Кисараги откинулась на жесткую подушку, пропахшую плесенью и затхлостью. Вокруг нее была жуткая противная комната, кишащая ползучими тварями, опасные недружелюбные люди, угрожающие ей расправой, но девушка улыбалась. Она вступила в Кинрэнго, узнала о навыках одного из нукенинов, и ее отправляют на задание, связанное с воровством. Наконец-то все идет по плану. Осталось совсем немного, и она сможет вернуться обратно в Коноху.