Когда они прошли ворота, охранники еще раз с подозрительным прищуром внимательно осмотрели Сенджу с головы до ног. Им, конечно, было известно, кто он, поэтому Тобирама уже мысленно начал готовить себя к волне слухов. Правая рука хокаге набрался в Хакушу, а потом потащил его пьяного владельца к нему домой. Такое вполне может ударить по его безупречной репутации. И как только Хаширама умудряется напиваться, проигрывать в карты деньги и при этом оставаться самым уважаемым шиноби в стране Огня?

Всю дорогу Сэри молчала, быстро перебирая ногами, и не поворачивалась к Тобираме. Ему было ясно, что она до невозможности сконфужена. Сенджу и самому было неловко от всей этой ситуации. Вести какой-либо бессвязный диалог при такой очевидном смятении обоих, было бы просто нелепо. Вдалеке Тобирама увидел высокий забор, а за ним величественную крышу роскошного особняка. Он предположил, что такой шумный любитель кутить на широкую ногу не стал бы жить в месте менее патетичным, чем это. И как только они достигли ближайшего угла этой ограды, Сэри развернулась и выразительно посмотрела в глаза Сенджу. Почувствовав еще большую неловкость, он отвел взгляд и устремил его на калитку, намекая, что намеревался донести Курокава до дома, а не до забора. Натянуто улыбнувшись, она продолжила идти, но уже с меньшей охотой.

— Спасибо еще раз, и простите за всю эту сцену, — сказала она, остановившись у калитки, а затем посмотрела на тело мужа и протянула руки. — Я заберу его, давайте.

— Я донесу его до…футона, это не проблема, — заверил ее Тобирама.

— Это ни к чему, — улыбнулась она, но опять из-за нервов.

— Если уж я взялся, то доведу дело до конца, только откройте калитку, — твердо произнес он, своим тоном не оставив ей и возможности на спор.

Сэри молча придержала калитку, и Тобирама зашел в сад. Множество витиеватых тропинок, обрамленных аккуратно выстреженными кустарниками и цветочными кустами, вели к зданию в старом стиле. Даже минка Тобирамы была более современной, чем этот особняк. Среди разных деревьев единственная сакура росла рядом с небольшим красным мостом, шедшим через красивый пруд, в котором между водяных лилий и голубых лотосов сонно плавали карпы.

На энгаве Яманака сняла гэта и хотела помочь Тобираме с его обувью, но он обошелся без ее рук, поочередно наступив на свои пятки. Сэри отодвинула одну седзи и повела его по многочисленным внутренним коридорам. Тобираме не хватало света, и он доверился Сэри, которая прекрасно ориентировалась во тьме лабиринта. Она остановилась возле одной седзи и сразу отодвинула ее. Внутри Тобирама увидел раскрытый футон на одного человека, и сразу за зашел внутрь. Он отметил про себя факт, что Яманака заранее приготовила постель для своего мужа в отдельной комнате. Максимально аккуратно он уложил Курокаву, но в действительности ему хотелось брезгливо бросить его на циновку. Он вышел в коридор, и Сэри закрыла седзи.

Тобирама по-прежнему не видел ее лица, зато прекрасно чувствовал чакру. Сэри сгорала от неимоверного стыда и обиды. Но с этим он ничего сделать не мог. Любое проявление жалости она расценила бы как еще большее унижение чем-то, которое устроил ей собственный муж.

— Мне пора, — коротко сказал Тобирама и зашагал тем путем, которым пришел сюда.

— Еще раз изви…

— Вам не за что извиняться, Сэри-сан, — перебил он ее, остановившись. Тобирама вернулся на несколько шагов, но едва не врезался в Яманака, все еще плохо ориентируясь из-за алкоголя в крови. — Вы только скажите, если что-то у вас пойдет не так, хорошо?

Она немного помедлила, но потом сдавлено отозвалась:

— Да, хорошо. Благодарю.

В тишине Тобирама услышал осторожное шлепанье босых ног. По звуку совсем маленьких. Сэри так же услышала это, поэтому торопливо открыла седзи, на несколько секунд забежав в комнату. Внутри она зажгла керосиновую лампу, а потом, выскочив, быстро всучила ее Сенджу. Яманака устремилась на звук, и Тобирама лишь мельком заметил, как покраснели белки ее глаз от слез. Но щеки оказались сухими, значит, она успела вытереть их, когда заскочила в комнату.

Из-за угла в одной ночной рубашке вышел светловолосый мальчик. На вид ему было не больше трех лет.

— Мама, — пискнул он, потянувшись к Сэри на руки, и она смело подхватила его.

Тобирама в оцепенении замер, ощутив себя на сей раз не просто неловко, а банально лишним. Но почему-то он не мог даже сдвинуться с места, глядя, как сонный мальчик припал к груди матери, обхватывая ее шею маленькими ручками. Второе потрясение за вечер напрочь смело с Сенджу остатки опьянения.

— А где Риоко-сан? — спросила она у сына. Он молча показал в обратном направлении, и Сэри улыбнулась. Когда мальчик с любопытством глянул на Тобираму, Яманака спросила: — Хочешь познакомиться?

— Нет, — мальчик отвернулся в другую сторону, крепче прижавшись к маме.

— Нужно быть вежливым, — Сэри сделала несколько шагов к Тобираме, а потом повернулась так, чтобы он встретился взглядом с ее сыном. У мальчишки были бирюзовые глаза, как и у его матери. Взор такой же чистый и глубокий, но неотягощенный жизненными проблемами. — Как тебя зовут, скажи.

Мальчик упорно молчал, а Сэри посмотрела на смущенного Тобираму. Тот пытался не выглядеть таким надменным и строгим, потому что знал, как реагируют на него дети. Он не видел смысла знакомится с этим ребенком, но ему так же от чего-то не хотелось обидеть Сэри. Тобирама немного наклонился к мальчику, но не слишком близко, чтобы не дыхнуть на него перегаром изо рта.

— Меня зовут Сенджу Тобирама, — произнес он. Ребенок от одного только басистого голоса задрожал на руках у мамы, крепче вцепляясь в ее кимоно. Тобирама выпрямился и отошел на полшага назад.

— Ну давай… Ку-ро-ка-ва… — начала она, ожидая, что сын подхватит, но он молчал. — Йо-и-чи.

— Нет! — твердо сказал мальчик.

— Что значит «нет», это твое имя, — улыбнулась Сэри. — Тебе не нравится твое имя?

— Нет! — даже не задумавшись ни на секунду, выпалил он.

— А ты хочешь стать шиноби? — спросил у него Тобирама, снова наклонившись.

Йоичи задумался и твердо посмотрел на Сенджу.

— Да, — тихо ответил он, не понимая всех граней своего желания.

— Тогда, как и положено всякому уважающему себя шиноби, ты должен гордо носить имя, данное тебе при рождении.

Мальчик снова задумался, но потом резко отвернулся от Тобирамы.

— Он просто устал, — объяснилась Сэри, начав раскачиваться из стороны в сторону, убаюкивая сына.

— Мне пора, — проговорил Тобирама, а потом еще раз глянул на седзи в комнату. — Я не хочу показаться навязчивым, но… У вас точно все будет хорошо?

— Я справлюсь, — вздохнула Яманака. — Вы извините, что не смогу вас проводить…

— Ничего страшного, я помню, где выход. Вот, держите, — он протянул ей лампу, и Сэри подхватила Йоичи так, чтобы освободить одну руку.

— Доброй ночи, Тобирама-сан, — с улыбкой произнесла она.

— И вам доброй ночи, — ответил он, глядя, как она удаляется по темному коридору все дальше.

Сенджу вышел на улицу и обулся. Его беспокоило то, что Сэри со своим сыном оставались наедине с пьяным, хоть и вырубленным, Курокава. Некая Риоко-сан не шла в расчет, так как не смогла элементарно уследить за спящим ребенком. Странное тревожное чувство поднималось из глубины его души, но вмешиваться в порядки чужой семьи не входило в его планы. Если Сэри не попросила о помощи, значит, в состоянии справится с последствиями. В конце концов, она шиноби.

Тобирама еще раз посмотрел на этот особняк, а потом вспомнил, с какой уверенной наглостью Курокава схватил Сэри за загривок. Шиноби она считалась где угодно, кроме своей семьи. У ее мужа даже не дрогнула рука, чтобы вцепиться в нее прямо на людях. Что же происходит, когда они наедине?

Недолго думая, Тобирама на всякий случай оставил печать для Хирайшина на одой из колонн так, чтобы было незаметно. Внутреннее чутье редко подводило его, и сейчас оно требовало быть осторожным. Сразу же после этого он переместился к порогу своего дома и побрел в сторону спальни.