Шион не могла посмотреть на него. Она пялилась на мертвого Шого. Ей и до этого в своей жизни приходилось видеть трупы, да она убивала и сама. Но сейчас ее трясло от вида размозженного черепа, от стального запаха крови, которой была залита. Но больше всего от того, с какой легкостью Какузу убил человека, а теперь как ни в чем не бывало помогал ей.

— Ненавижу напарников, — произнес он, когда закончил, и накрыл скатертью труп Шого. Он повернулся к Шион и невесомо обнял ее, боясь разбить, будто она была хрустальной. — Тебе нельзя со мной.

Не в состоянии вымолвить хоть одно слово, Шион вытаращилась на него. Он провел пальцами по ее скуле от уха до подбородка, а потом плавно отошел. Сжав челюсть так, что желваки пришли в движение, он развернулся и выскочил в открытые седзи, уносясь из этого дома в неизвестном направлении.

Кисараги упала на пол и подползла к трупу Шого. Она вытащила из его руки нож, а затем, все еще прибывая в затуманенном состоянии, стала разрезать путы, связывающие Сэри. Как только у Шион это удалось, Яманака тут же крепко прижала ее к себе. Она укачивала ее, и Шион решила, что, скорее всего, это было нужно самой Сэри. На ее глазах только что в одно мгновение убили ее бывшего мужа. От такого любой был бы в шоке, даже прожженный убийствами шиноби.

— Теперь все будет хорошо, — она гладила ее по волосам. — Тобирама уже идет сюда, он был внутри барьера, поэтому я не могла достучаться до него.

— Я в норме, — выбираясь из ее объятий, произнесла Шион, хотя сама не была уверена в этом.

В этот же миг в глубине дома послышался быстрый топот. Каким-то образом Тобирама оказался здесь так быстро. В гробовой тишине до Шион донеслись шаги вошедшего в комнату Тобирамы. Он подошел к ним и присел на корточки рядом.

— Я в норме, — еще раз сказала Шион, глядя на его обеспокоенный взгляд. — А вот он не очень.

Она метнула свой взгляд на труп и снова посмотрела на Тобираму.

— Мне Сэри уже все передала. С помощью когда-то оставленной печати Хирайшина я переместился сюда, но Какузу успел уйти, — сказал он, глядя то на одну, то на другую. — Я отправил пару своих клонов в погоню за ним, но он путает следы, его не просто будет найти…

Но Шион уже не слушала его. Какузу бесследно исчез из ее жизни, и она была уверена, что никто не сможет его найти, пока он сам этого не захочет.

========== Глава 33 ==========

Стоя перед зеркалом, уже в третий раз Шион старательно переделывала косу, чтобы прядки лежали более аккуратно. Времени оставалось все меньше, поэтому она спешила, и каждая новая попытка была хуже предыдущей. На пятый раз добившись более менее удовлетворительного результата, Шион выскочила в коридор и радостно поскакала на кухню. Она схватила со стола сверток с готовой едой, запихнула его в дорожную сумку и вышла из своей квартиры.

За последние несколько недель в Конохе прибавилось суеты. Со смертью Курокава Шого закрылся и его район развлечений. Оставшиеся без хозяина таю, официанты и повара и другие работники быстро разъехались, а буйную энергию сотням посетителей тратить было некуда. На улицах сновали толпы бездельников, которые раньше большую часть своего времени просиживали в кабаках и за игровыми столами, а остальную часть — в поисках денег. Теперь они как мертвые души блуждали по деревне, ища себе подходящее занятие. Многие радовались смерти Курокава Шого, так как взимать долги с них больше некому, и продолжали веселиться в скромных маленьких кафе, которые едва справлялись с наплывом клиентов.

На улицах было шумно и людно. Из-за того, что ситуация в Стране Рек стабилизировалась, беженцы стали перебираться обратно. Они суетливо носились по деревне, покупали веревки для связывания своих вещей, нанимали повозки и собирали еду в дорогу. От этого на рыночной площади было не протолкнуться.

Шион пыталась добраться до цветочного ларька, но враждебная толпа у овощного ее не пропускала, решив, что она хочет купить что-то без очереди. Тяжело вздохнув, она прошла в обход. Шион обогнула несколько ларьков с обратной стороны и добралась до заветного. Ее взгляд сразу упал на букет белых хризантем. Перед ней была всего пара клиентов, и Шион решила никого не поторапливать. Хозяйка ларька во время того, как заворачивала букетик своей клиентке, без остановки трещала:

— …а он мне «Хакушу не нарушает никаких законов». А я ведь предупреждала этого Сенджу Тобираму, что этот район надо закрыть, жалобы писала, а он не слушал. Наглец. Разговаривал со мной, как будто у меня маразм. Такой же распутник, как и этот Курокава Шого. Ну вы наверняка слышали уже. Завел шашни с замужней женщиной, женой убитого, между прочим. Она куноичи, у них было какое-то общее задание, а сейчас уже живут вместе, вы представляете? Но, конечно, во всем виновата она. Знаем мы, как это бывает. Ни один мужик не вскочит, если женщина не позволит…

— На вас-то уж точно никто не вскочит, — буркнула Шион, когда точка ее кипения была пройдена.

Другие клиенты резко обернулись, а хозяйка подняла удивленный взгляд, и две ее нарисованные карандашом брови-ниточки изогнулись на половину лба, сморщив кожу. Только она открыла рот, чтобы начать перепалку с Шион, как та протянула ей сложенные купюры и произнесла:

— Я возьму этот букетик хризантем. Сдачи не надо.

Девушка схватила цветы и тут же выскочила, услышав что-то нелицеприятное в свой адрес. Она быстро зашагала на выход с рынка, а потом двинулась по истоптанной за последнее время дороге в сторону кладбища.

Смерть Тэнджи ее шокировала. Когда она говорила с ним последний раз, вела себя по-настоящему паршиво, и не успела попросить прощения за это. И он уже не услышит ее слов никогда. Хождение на кладбище было лишь самоутешением, и ничем больше. День ото дня Шион отпускала боль и вину, и спустя время его смерть станет для нее совершенно обыденным фактом. Это пугало ее, но она чувствовала всю неизбежность этого процесса.

Шион смахнула с надгробия несуществующие пылинки, и положила букет цветов у основания.

— Еще раз прости меня, Тэнджи, — произнесла она вслух, чувствуя, как сердце сжимается от печали. — Я сегодня ухожу, поэтому несколько месяцев не увижу тебя… Кхм. Ками-сама, зачем я все это говорю?

Она закатила глаза и присела на корточки рядом с надгробием. В необходимости разговаривать с мертвым Тэнджи ее убедила Сэри. Сказала, что так станет легче. И это действительно было так. Шион и вправду каждый раз после очередного катарсиса перед надгробием чувствовала себя лучше. Выговариваясь, она лишь быстрее снимала с себя вину перед ним и свыкалась с его смертью. А стоило ли? Может, правильнее было бы мучиться и дальше, ведь в какой-то степени она тоже была виновата в его смерти?

Шион даже не знала, что из возможных вариантов лучше: то, как сложилось в реальности, или если бы Тобирама не застал ее в камере Какузу, и она сбежала бы вместе с ним. Тэнджи был бы тогда жив. Или по крайней мере не умер бы ради того, чтобы Какузу смог завладеть его сердцем. Но как бы тогда сложилась ее жизнь? Полная неизвестности судьба, ежедневная лотерея — это стало бы ее буднями. А так же вереница смертей, которые пришлось бы совершать для безопасности.

Какузу не объявлялся с последнего раза, как Шион видела его. Ей казалось, что между ними остались неясности, но разыскивать его ради выяснения ей уж точно не хотелось. Не только потому, что ей придется нарушить несколько законов, а значит стать отступницей. Но и потому, что при мысли о нем у нее все еще шли приятные мурашки по спине, и это пугало ее намного сильнее.

Похлопав по надгробию, Кисараги вышла. Если бы она собиралась быстрее, смогла бы напоследок попрощаться и с Тобирамой. Но времени не осталось совсем. Она бегом помчалась к воротам из Конохи, потому что там ее уже должны были ждать. Чтобы сократить себе путь, Шион решила активировать свою технику и пробежаться напрямик, сквозь заботы и чужие дворы. И как ей показалось, почти никто этого не заметил и даже ничего не кричал ей в след возмущенным голосом.