Тело Акеби рухнуло в воду, а Тобирама рванул катаной в воздухе, смахивая с нее остатки крови. Самехада кинулась на него, и Сенджу хотел уже ее отбить, вдруг понял, что она не собирается нападать на него. Меч ластился, пытался заставить Тобираму взять его. Но Сенджу, поморщившись, достал пустой свиток. Он сложил несколько печатей, и Самехада исчезла в белой дымке, прячась в виде надписей на бумагу. Тобирама завернул свиток и убрал в карман. Он обернулся и увидел, что Хаширама пытается что-то втолковать Сакуранбо, который потерял всякий самоконтроль и бездумно нападал на хокаге. Иноске продолжал играть с Закуро, который своим мечом уже перерубил половину леса, который создал Хаширама. Техники Яманака не предполагали активного боя, и без своих напарников Иноске мог только ждать подходящего момента. Он не спешил, был спокоен и расчетлив, в отличие от оголтелого, обезумевшего от своей ярости Закуро.

Здесь все было под контролем, и Сенджу метнулся к краю барьера. АНБУ сделал небольшой проход, и Тобирама вышел наружу. Он бросился бежать в сторону взорвавшегося фейерверка. Не успел он на два метра отойти от барьера, как в его голове раздался встревоженный голос Сэри:

«Тобирама!»

========== Глава 32 ==========

Когда Тобирама ушел принимать ванну, Сэри осталась на кухне домывать посуду. Шион вернулась в свою комнату, заперлась и легла на футон, с головой прячась под одеяло. Она видела, как Тобирама смотрел на Яманака во время готовки. Очевидно, что она ему нравилась, и Шион от этого стало еще больше не по себе.

Ревность, обида, уязвленная гордость тяжелым комом встали в горле, и Шион захотелось плакать. Тобирама никогда не будет с ней, она может даже не мечтать об этом. Он нашел себе женщину, но из вежливости не рассказал об этом сразу. Никто не виноват, что Шион оказалась для него недостаточно хороша. Даже Сэри здесь не при чем. Шион не удивлена, что Сенджу привлек ее внимание, и полностью понимала ее как женщину. Но от этого легче не становилось. Тобирама был влюблен в нее, и Шион не могла отделаться от липкой обиды на него за это. Он прекрасно знал, как относится к нему Шион, но все равно завел отношения с другой женщиной. Ему абсолютно безразличны ее чувства. Он даже не подумал, каково ей находится рядом с Сэри, которая по-хозяйски притащила ее к нему в дом, как будто к самой себе.

Он сблизился с ней, пока Шион была на миссии и грезила о нем. Мечтала оказаться в его объятиях, и чтобы он посмотрел на нее так же, как сегодня смотрел на Сэри. С теплым блеском в глазах и с нежностью. В голове возникли фантазии о том, как он обнимает блондинку, целует, и о том, с какой страстью они удовлетворяют друг друга. О, уж Сэри-то точно знала, что нужно делать, чтобы мужчина был доволен. От отвращения скривив рот, Шион перевернулась на другой бок. В какой-то степени Какузу смотрел на Шион так же, как Тобирама на Сэри, только с большей животной страстью. От воспоминаний о его поцелуях у нее пошли мурашки по коже, и одновременно с этим сладко потянуло в промежности, как сегодня утром, когда она была с ним.

Какузу самым низким и подлым образом обманул ее на счет отца, а Шион все равно с волнением вспоминает его горячие губы, смелые движения. Она хочет близости с ним, несмотря на ее симпатию к Тобираме? Или это как раз и означает, что ее чувства к нему не так уж и сильны, как она думала? Со стыдом Шион признала это. Она хотела вновь почувствовать на себе вожделеющий взгляд Какузу. Чтобы он снова жадно поцеловал ее, придавил своим крепким, мускулистым телом. Чтобы его опытные руки скользили по ее тонкому стану, массировали ее грудь. Чтобы Какузу направлял ее тело, владел им, потому что он точно знал, что ей понравится.

Шион открыла глаза и вдруг поняла, что уже лежит на животе, и одна ее ладонь массировала грудь, а вторая, забравшись в штаны, прижималась к промежности и двигалась так, как Какузу делал это своим твердым членом. Шион резко отдернула руки и зажмурилась. Стыд не позволял ей продолжить. Перед ее глазами стояла фигура Тобирамы, и его осуждающий взгляд сковывал и отбивал у нее все желание.

Шион выбралась из-под одеяла и доползла до седзи, ведущей в сад. Она открыла ее, и свежий воздух встрепенул несколько прядей вверх. Взгляд Шион упал на завядший куст сирени. Когда-то она сама посадила его, посчитав, что это было бы очень символично. Но Тобирама не смог понять ее намека. Мало того, он даже недостаточно внимания уделил ему, чтобы не дать завянуть. Короткая усмешка слетела с губ Шион. К чему он стал бы заботиться об этой сирени, если ему даже нет дела до ее чувств к нему.

Достав из шкафа плед, она закуталась в него и вышла на ступеньки энгавы. Она провела в этом саду свое детство. Здесь она тренировалась с Тобирамой, когда у него было на нее время. И, видимо, здесь ее и видел Какузу, когда шпионил за Хаширамой и его окружением.

От мыслей о нукенине она с головой зарылась в плед, как будто прячась от полученного унижения. Она пыталась избавиться от чувства вины перед ним еще во дворце дайме. Какузу понял это и знал, что если Шион выживет, ее ничто не остановит от встречи с ним. Он был искренне удивлен ее появлению, но теперь Шион поняла, что он так радовался этому, что боялся сказать лишнее слово, чтобы она не вычислила его план. Какузу хотел воспользоваться ее доверчивостью, а она даже рада была его выручить. И зачем? Чтобы потом сбежать с ним из Конохи навстречу приключениям? Какая же она несдержанная и нерассудительная. И что ее ждало бы тогда? Попала бы в список международных преступников, и тогда шиноби всех стран охотились бы за ней. И она никогда больше не увидела бы Тобираму. Он хотя бы не обманывал ее на счет своих чувств. Никогда. Она сама выдумала, словно они есть. Мысли о собственной наивности вызвали у нее горькую усмешку.

Половицы скрипнули, и Шион выглянула одним глазом в щелку. Сэри опустилась рядом с ней, и девушка закатила глаза от этого.

— Ты не против, чтобы я составила тебе компанию? — спросила Сэри. Она была слишком заботливой, слишком доброй, что это только раздражало Шион, потому что ей не за что было ненавидеть ее. Сэри была хорошей, и не виновата, что Тобирама выбрал ее своей женщиной вместо Шион.

— Нет, — буркнула Шион и снова зарылась в плед, высовывая наружу только нос.

В повисшем молчании, девушка слышала, как дышит Сэри. Спокойно, ровно. Раздражительно для Шион.

— Ты ж пришла, чтоб поговорить? — выпалила она.

— Ты хочешь поговорить? — мягко спросила Сэри.

— Но ты ж пришла за этим? — Шион вытащила голову из-под пледа и с возмущением глянула на Сэри.

— Ты хочешь поговорить? — настойчивее спросила она. У нее не было никаких эмоций. Она не улыбалась, не была расстроена. Она задала простой вопрос и ждала любого ответа от Шион.

— Может быть, — неожиданно для самой себя выдала Шион.

Сэри слегка приподняла брови и уголки губ.

— Не знаю, о чем мы будем говорить, но надеюсь, что чего-нибудь достигнем в разговоре.

Она почувствовала, что низкий приятный голос Сэри согревал ее теплее пледа. Шион никогда не умела создавать о себе такое впечатление. Ее голос всегда был звонким, высоким. Может, это одно из того, что понравилось Тобираме в ней больше, чем в Шион?

— Что тебя беспокоит? — спросила Сэри.

Шион всегда была против лжи и притворства. Против всякого социально-одобряемого поведения, которое ей навязывал Тобирама всю жизнь. И поэтому она решила и сейчас быть полностью откровенной с той, которую захотелось понять и изучить. Идеальная, заботливая Сэри не станет смеяться над ней, а действительно выслушает, как и обещает. И это нервировало Шион.

— Ты меня беспокоишь! — выдала Шион. — Раздражаешь своей вниманием, добротой. Тобирама постоянно строг со мной, а ты…

Она прервалась, нервно выдыхая. Слова никак не шли, потому что все, что хотела сделать Шион — это кричать от внутреннего напряжения.

— Я чувствую, как дрожит твой голос, и тебе не просто говорить. Но я здесь и готова подождать, сколько потребуется.