— Кто это был? — задумчиво спросил Тецуро. — Муж или жена?

— Это имеет значение? — удивленно посмотрел на него Шого. — Что если я скажу, что это был муж? Допустим, изменил он. Или даже не так. Изменили они оба.

Честный Тецуро замялся, нахмурил брови и посмотрел в сторону.

— Не понимаю, к чему вы клоните. Если изменил муж, то… Здесь нет ничего предосудительного. Но если это была жена, то по желанию ее мужа она должна предстать перед судом, и за этот бесчестный поступок ее следует опозорить.

— А в чем разница?! Почему один и тот же поступок в этом случае ведет к разным последствиям для мужчины и женщины?

Тецуро растеряно молчал. На этот вопрос у него не было заранее заготовленного ответа. Его научили тому, что хорошо, а что плохо, но забыли дать логические объяснения этому.

— Я вам помогу, — ехидно улыбнулся Шого, добившись своего. — Если женщина забеременеет, как понять — это ребенок от мужа или от любовника? С мужчиной такого произойти не может. Но отбросим это в сторону и поговорим о более интересном. Как на счет моральной составляющей? Измену можно назвать добросовестным поступком? — Курокава внимательно посмотрел на Тецуро, и тот помотал головой влево и вправо. — Нет. Но зависит ли это от пола?

— Пожалуй, что нет, — неуверенно сказал он.

— Как думаете, такие люди достойны друг друга?

Взгляд Тецуро побледнел. Он не знал, как ответить на этот вопрос. Парень был потерян, озадачен, словно его мир перевернулся. Шого разрушил его прежние истины и ориентиры, заставил сомневаться и в оставшихся знаниях, пошатнул систему ценностей, на которые ориентировался Тецуро всю свою жизнь.

— Но если такое происходит в отношениях между мужем и женой, — заинтересовано заговорил молодой человек, — зачем они остаются вместе?

— Иногда это просто выгодно обоим, — пожал плечами Шого. Он посмотрел на Хашираму. — Похоже, наш хокаге заскучал?

— Нет, что ты, — махнул рукой Хаширама. — Но я не прочь сыграть снова.

— Я с вами, — Акеби уверенно встала с дзабутона, и Наши поднялась вслед за ней.

Они в компании Хаширамы отошли к игровому столу и сели на свободные места. Курокава поднял глаза на Сэри. Затем посмотрел на Иноске.

— Я видел движение твоих рук, — сказал Шого, показывая свой оскал. — Вы все трое меня недооцениваете. Даже обидно.

Едва нахмурив брови и прищурив глаза, Тецуро перекидывал взгляд то на Сэри, то на Шого. Он не понимал, что здесь происходит, но внимательно следил за разговором.

— Не делай глупостей, — Сэри произнесла почти с мольбой.

— А когда я их делал? — спросил он, наливая себе сакэ и выпивая его.

За игральным столом раздался радостный возглас Хаширамы. Он сгреб выигранные деньги себе и снова их поставил. Тобирама мысленно усмехнулся, но перевел взгляд на Шого. Тот юркнул тонкими пальцами за пояс своего кимоно и достал оттуда сложенную пополам бумагу.

— Ты уверена, что хочешь это? — спросил он, глядя на Сэри.

Она хотела в этот же миг на все заведение крикнуть «да», но резко остановила себя.

— Я не понимаю, о чем ты, — сказала она, стараясь сохранить свой голос спокойным. — Что это за бумага?

— Твои «три с половиной строчки», — произнес Курокава.

У Тобирамы складывалось впечатление, что он лжет. Слишком просто он расстается с тем, что ему дорого. Но Шого протянул бумагу, зажав ее между пальцами, и Сэри неуверенно потянулась к ней, ожидая подвоха. Сидящий при этой сцене Тецуро озадаченно посмотрел на нее. Через секунду, когда он все осознал, его лицо прояснилось, и он резко отвернулся в сторону, почувствовав себя неловко. Сэри зажала бумагу пальцами и потянула ее, но Шого не отпускал, буравя ее взглядом.

— Ничего не скажешь напоследок? — спросил он ее.

Сэри взглянула на него и, резко выдохнув, ответила:

— Нет.

Шого разжал пальцы, и Сэри заполучила бумагу. Она тут же развернула ее и с облегчением выдохнула. А Тобирама не сводил взгляд с Курокава. Он преспокойно налил себе сакэ, выпил и проглотил пару кусочков свинины. То есть выглядел так, словно победил, а не проиграл.

— Как по-вашему, Тецуро-сан, — Шого развернулся к парню. — С недобросовестным человеком, которым вы меня назвали, стоит связываться?

Тецуро озадачено посмотрел на него, потом на Сэри и обратно на него.

— Пожалуй, лучше не стоит.

Лицо Шого озарила кровожадная улыбка. Он выглядел голодным зверем, которого выпустили на свободу. Курокава подскочил со своего места и бросился к игровому столу. Он запрыгнул на него, полами кимоно скидывая чужие деньги.

— Выпивка всем, за мой счет! — громогласно произнес он. От праздных посетителей раздались радостные возгласы, и тогда Шого произнес: — Сегодня я отмечаю прекрасный день!

— Что же это? — спросил Хаширама, глядя на него.

— Развод, мой друг.

Хокаге метнул свой взгляд на Сэри. Он был удивлен, но затем он, приоткрыв рот, посмотрел на Тобираму. Разорванные клочки картины склеились в его голове. И в тот же миг Сенджу-младший ощутил от своего брата негодование и разочарованность, но принял это, не пытаясь бежать и объясняться перед ним.

— Теперь я свободен, — сказал Курокава и спрыгнул к мечницам, приобнимая обеих. — Если и вы свободны, то я предлагаю вам свою скромную компанию, сакэ, интеллектуальные разговоры и безумный секс.

Акеби и Наши рассмеялись, приняв это за шутку. Но Шого был серьезен.

— Сегодня я крепко напьюсь, — сказал он уже тише. — Но пока я это не сделал, мы можем скрасить этот вечер друг другу.

Мечницы думали не долго. Шого встал вместе с ними и, подхватив их обеих за талии, двинулся на выход из заведения. Широко улыбаясь, он напоследок кинул свой взгляд на Тобираму и кивнул, в знак прощания. Сенджу нахмурился, и посмотрел на Сэри. Все это время она смотрела на заветную бумагу, снова и снова перечитывая строчки, будто не веря своей удаче.

— Я рассчитывал на что-то более интересное, — с притворным недовольством заявил Иноске, вставая со своего места.

Сэри, улыбаясь, посмотрела на своего брата и что-то хотела ему сказать, но махнула рукой и повернулась к Тобираме. Ее глаза блестели от слез, но были полными счастья и свободы.

— Мы можем идти? — спросил он ее, желая сию же минуту перенестись вдвоем к нему в дом.

Сэри кивнула и бережно сложила бумагу и убрала в свой карман.

— Было приятно видеть вас, Тобирама-сан, — произнес Тецуро, когда он и Сэри встали на ноги. Он тоже поднялся и, пронзительно посмотрев, сказал: — Я благодарен вам за все, что вы сделали для нашей страны.

Тобирама коротко поклонился ему, ощущая, как от искренности и переизбытка чувств трепещет чакра молодого человека. Он был честным и благородным, и вызывал уважение у Тобирамы.

— А я был рад помочь вам.

— Скажите, а куноичи, которая была внедрена в организацию, Кисараги Шион, с ней все в порядке? — обеспокоенно спросил он.

— Да, — кивнула Сэри, и Тецуро облегченно выдохнул. — Она сейчас в больнице, но со дня на день ее выпишут. Думаю, вы сможете встретиться, если ты захочешь.

— Да, я бы хотел выразить свое почтение ее самоотверженному участию и помощи моей стране.

Тецуро сдержано улыбнулся и слегка покраснел. Он еще раз поблагодарил Тобираму и попрощался со всеми, ссылаясь на поздний час и то, что к предстоящему собранию ему необходимо выспаться. Он в сопровождении его охраны, все это время сидящей за соседним столом, удалился из заведения.

Как только Тобирама, Сэри и Иноске хотели тоже уйти, к ним подошел Хаширама.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — спросил он Тобираму, мельком глянув на Сэри.

— Ты сейчас не в том состоянии, чтобы говорить о чем-то, — сказал Сенджу-младший, придержав брата за плечо, как только тот попытался сделать шаг.

— Я вас провожу домой, Хаширама-сан? — предложил Иноске.

Хокаге оглянулся на стол и посмотрел на свой скромный выигрыш. Яманака понял без слов, и собрал все деньги, передав их хокаге. Затем он перекинул одну его руку себе на шею, и, придерживая, отправился на выход. Тобирама и Сэри вышли вслед за ними, и, оказавшись за воротами Хакушу, они четверо разделились и направились в разные стороны.