— Не знаю, — ответила Шион, продолжая сосредотачиваться на багровой точке. Она то ли приближалась, то ли расширялась. Девушка понять не могла, но пристально следила за ней.

— Посмотри вниз на себя. На свои руки, ноги. Ты видишь свое тело?

В пустоте появились сначала смутные очертания, и как только Шион признала в них себя, они стали более четкими.

— Это я, только маленькая, мне лет восемь или десять, — радостно произнесла девушка.

— Хорошо, а где ты находишься?

Шион перевела взгляд на багровую точку. Теперь она превратилась в размытую линию, приобрела оттенки от огненно-красного до бледно-желтого.

— Ты находишься на улице или в помещении? — спросила Сэри.

По телу прошел легкий озноб, Шион почувствовала, словно на коже выступили мурашки.

— Кажется, на улице.

Перед глазами начал расплываться горизонт. Лучи багрового закатного солнца трепетали в небе, охватив его от края до края. Погрязший в черных тенях лиственный лес подпирал с юга, а с севера дул колючий ветер. Он мягкой волной проходил по степному ковылю и подхватывал в воздух длинные волосы Шион, затянутые в высокий хвост. До ее ушей стали доносится голоса взрослых мужчин. Периодически звучали и женские реплики, но лишь изредка.

— Я знаю, где я, — ответила Кисараги, а в горле встал ком.

— Шион, иди к огню, ты сейчас замерзнешь, — позвал ее строгий голос отца.

Девочка обернулась. У большого костра собралось с десяток шиноби. Ее отец, рослый и суровый мужчина, расправив плечи, сидел в окружении других шиноби. Среди них Шион узнавала своих соклановцев, но так же тут было несколько новых мужчин. Главным среди них был молодой альбинос, который запомнился ей ярче других. Остальные трое — плотный рыжий здоровяк, жилистый небритый брюнет и красавец с роскошными пшеничными волосами — не вызвали у нее такого трепета, как Сенджу Тобирама. Но отец обращался с каждым из них одинаково учтиво. Все они что-то бурно обсуждали, но предмет беседы был не ясен маленькой девочке. Она подошла ближе, и альбинос уступил ей свое место возле огня.

— Спасибо, Тобирама, — улыбнулась она.

— Тобирама-сан, — поправил ее отец. — Обращайся к старшим уважительно!

— Да он старше меня всего на десять лет! — возмущенно бросила Шион.

Со спины отца подошла мама, одетая в такие же серые доспехи, как у него. Она изящно опустилась на землю рядом с мужем.

— Невоспитанные дикарки никогда не смогут стать настоящими куноичи. Это честь быть воином. И ни один воин не может быть достойным, если не проявляет уважения к старшим.

— Вы говорите правильные вещи, Шиори-сан, — промолвил Тобирама. — Но после них я чувствую себя слишком старым.

Раздался негромкий общий смех. Шион смотрела на этих суровых мужчин и таких сильных, что они казались ей недостижимо могучими. В их присутствии ей положено было стыдливо опускать глаза, не говорить лишнего, а если спрашивают, отвечать односложно и крайне уважительно. Но Шион никогда не видела разницы между собой и ними, особенно в такие редкие мгновения, когда их лица сияли улыбками. Она чувствовала, что такое тепло незримо объединяет всех, и в военное время особенно остро испытывала в этом некую потребность.

Пока горел костер, шиноби травили байки, делились смешными случаями из жизни. Но Шион посмотрела на отца и маму и заметила какую-то затаенную боль в их глазах. Она знала, что когда солнце зайдет, они со своим отрядом и отрядом Тобирамы должны будут отправиться на битву. И даже шутки и забавные байки теперь казались ей вымученными. Они все пытались смеяться, чтобы постыдная горечь не дала о себе знать. Шион это пугало, но в то же время восхищало.

— Пора, — пробасил отец, и все встали на ноги.

Один из шиноби затушил костер, а все остальные неторопливо двинулись на запад. Шион дернула отца и мать за руки, и те развернулись к ней.

— Это будет короткая миссия, — заверила ее мама, присев на корточки.

— Я хочу отправиться на битву вместе с вами! — твердо произнесла девочка.

Лица родителей посуровели. Шиори обеспокоенно посмотрела на мужа, а тот, прикрыв глаза, крепко сжал губы в тонкую полоску. Отряд за его спиной не двигался с места, дожидаясь, когда командир и его спутница поговорят с дочерью. Даже Тобирама со своей командой застыли, услышав такое заявление от Шион. Ни для кого не было редкостью встретить в сражении ребенка или даже девочку, но война и это задорное и жизнерадостное чадо в умах прожженных битвами шиноби даже не вязались между собой.

— Норайо, — осторожно произнесла Шиори, пытаясь голосом вывести мужа из оцепенения.

Шион продолжала твердо смотреть на отца и ждать от него какой-то реакции. И вдруг могучие руки подхватили ее под подмышки и подняли высоко вверх. Девочка посмотрела вдаль, а яркие багровые лучи ослепительно блеснули, и она, сощурившись, опустила глаза на отца. Широкое скуластое лицо, открытое и честное. Тяжелая жизнь, бесконечные битвы оставили глубокие морщины на нем. Ястребиные желтые глаза смотрели на Шион проникновенно, и она в этот миг почувствовала настоящую волну любви и доброты от своего отца — все то, что он никогда не мог выразить словами.

Шиори обняла мужа сзади и, положив подбородок ему на плечо, посмотрела на дочку снизу вверх. В ее теплых глазах стояли искренние слезы, но губы расплылись в улыбке. Девочка поняла, что ее никуда не возьмут, но хотела, чтобы папа подольше держал ее вот так высоко на вытянутых руках.

— Возьми, — она стянула с волос янтарную ленту и замотала ее на доспехах отца. — Я заберу ее, когда вернетесь.

Шион потянулась руками к родителям, и они крепко обняли ее. Девочка положила на другое плечо отца голову и смотрела, как багровое солнце спряталось за горизонтом. Все небо было залито огненными всполохами, и ей показалось, что это на войне все горит неистовым пламенем.

По щекам Шион текли горячие слезы, а грудь содрогалась в беззвучных рыданиях. Все чувства, все мысли, которые были у нее тогда, возродились, заставляя вновь пережить этот момент.

— Где ты находишься? — спросила Сэри.

— Во время войны десять лет назад мы жили как кочевники, — ответила она шепотом. Попытайся она сказать что-то в полный голос, он сорвался бы под натиском нахлынувших эмоций. — Приходилось постоянно перемещаться из-за проблем с другими кланами. Родители часто уходили на битвы, а я жила с дедушкой и другими соклановцами, которые по тем или иным причинам не воевали.

— И чем же это воспоминание ярче всех остальных?

— В тот день я познакомилась с Тобирамой. Он заключил мирный договор с моим папой, и они объединили силы в борьбе с врагами. Но… — Шион сделала паузу. Слезы пошли сильнее, и девушка прикусила губу. — Это был последний день, когда я видела своих родителей живыми.

Комментарий к Глава 4

Прошу прощения за адскую задержку. У меня просто по три-пять разных съемок в день. Пока к такому графику не привыкла, сложно войти в колею.

_______

В команду Тобирамы я включила Ино-Шика-Чо просто потому, что я, черт побери, просто не нашла информацию о том, с кем в команде был Тобирама. А это трио мне дико симпатично. Все, что я нашла - это его терки с кланом Учиха. И все. А остальное - это уже во время “конохи”.

Я это к чему. Если вы что-то знаете по поводу того, с кем сотрудничал Тобирама во время войны, пожалуйста, дайте мне ссылку на сайт или источник, чтоб я поизучала нормально)

А так… Жду вашего мнения.

_______

И еще. Музычка, под которую писался момент с погружением и воспоминанием Шион.

Michael Kamen – Longing (Lost Children)

========== Глава 5 ==========

Комментарий к Глава 5

А вот и продолжение. Затянула я с ним, да. Но 25 лет бывает только раз в жизни, знаете ли. Отмечала я по крупному, хехе.

Музыка, под которую писались эта и следующая главы:

OneRepublic - Prodigal

Fink – Looking Too Closely

Joe Purdy – Rainy Day Lament

Lizz Wright – Hit the Ground

Marc Cohn – One Safe Place