Постепенно Кроули продвигал его глубже, затем подтягивал обратно, туда — и снова обратно, отвлекая своего восприимчивого и чувствительного партнера мастерством оральных ласк и приближая их запланированный акт любви к главному действию неспешно и безболезненно.

Когда пробка полностью погрузилась в Азирафеля, он был уже уверен, что все его органы чувств совершенно потеряны в тумане гедонистического наслаждения, и что от надвигающегося извержения он рискует развоплотиться. Его последней мыслью было: «Пусть так, оно того стоило», — и он запустил руку в волосы Кроули, низко промычал какую-то непристойность и выпустил из себя все, что было, прямо в рот демону.

Пару минут он не мог отдышаться, затем открыл глаза и увидел, что на него смотрит пара других. Эти глаза были янтарного цвета, удивительно походили на змеиные и сверкали желанием.

— А теперь что? — спросил ангел.

— Ты мне скажи, — шепнул Кроули. — Только ты можешь сказать, готов ты или нет. Хотя на твоем месте я бы повременил еще пару минут.

Азирафель заметил, что Кроули опять медленно и будто невзначай гладил свой несомненно возбужденный член, с него капала жидкость, и он точно с нетерпением чего-то ожидал.

Поэтому ангел медленно поднялся на кресле и, уперевшись руками в подлокотники, перенес корпус обратно на сиденье. Он осторожно устроился в кресле и почувствовал, что внизу внутри него что-то приятно уперлось. Он приоткрыл рот и выдохнул.

— Боже, это удивительно, — простонал он и затем сказал, — Встань.

Кроули послушался и как только он выполнил просьбу, его член тут же скользнул в рот Азирафелю на всю глубину. Со вчерашнего дня ангел запомнил пару уловок, и через пару минут Кроули уже хвалал его за тыльную сторону шеи и, входя ему в рот на всю глубину, извергался с восхитительными стонами и судорожным подергиванием. Азирафель с радостью пил награду за свои труды, а затем с удовольствием наблюдал, как демон еще какое-то время приходил в себя и восстанавливал дыхание.

Азирафель встал с кресла, повел Кроули к кровати, и они вместе повалились на нее. На пару минут они отдались во власть замысловатого танца и переплетения языков, будто впервые исследующих друг друга; тишину временами прорезали стоны и вздохи, врываясь в нее словно раскаленный нож в масло.

И вот, когда оба вновь неровно задышали, отвердели и начали сгорать от нетерпения, Азирафель сказал:

— Кроули, я готов.

— Хорошо, — прошептал демон. — Ты уверен?

— Да, — сглотнул Азирафель. — Я готов. До боли готов.

— Повернись на бок.

Азирафель повиновался и лег на правый бок, а Кроули пристроился сзади. Поцелуями он прошелся по плечам ангела и прошептал:

— Шесть тысяч лет… и все сходится в этом моменте.

Азирафель повернул голову назад к Кроули и посмотрел в золотистые глаза:

— Я хотел этого так долго и большую часть времени даже не подозревал об этом.

— Я тоже, — сказал Кроули и потянулся к стеклянной пробке. — Только знал об этом очень давно.

С этими словами он продолжил целовать и нежно покусывать ангела.

Приспособление медленно вышло из него, и Азирафель издал стон. Кроули отложил пробку в сторону, затем положил руку под голову ангела — тот рефлекторно взял ее, согнул в локте и поцеловал.

Кроули вытянул свободную руку — и пузырек со сказкой через всю комнату притянулся ему в руку. Он смазал свой собственный вожделеющий орган, подался тазом вперед и поместил его между теплыми, круглыми и налитыми ягодицами Азирафеля. Он скользнул между ними, затем обратно, затем снова вперед, дразня Азирафеля и себя и вызывая взаимные стоны.

— Кроули, прекрати, — со стоном взмолился Азирафель пару минут спустя. — Хватит игр. Войди в меня.

— Ох… — простонал Кроули. — Повтори.

Азирафель понизил голос и повторил.

— Согни ногу в колене, ангел, и медленно выдыхай, — прошептал Кроули ему на ухо.

Азирафель, как обычно, подчинился и в какой-то момент почувствовал, что в его тело вторгаются и проникают, бесцеремонно нарущая его границы. Он хорошо подготовился, и поэтому член Кроули скользнул внутрь медленно, но мягко, и оба не удержались от блаженного измученного стона облегчения и всепроникающего наслаждения.

Пару мгновений они так и лежали, едины и недвижимы, и, если выражаться фигурально, то в таком состоянии они провели последнюю тысячу лет. Какое-то время они переводили дыхание и впитывали в себя безраздельную теплоту, по которой они так давно томились; чувствовали, как течёт в них искренняя любовь друг к другу, наслаждались объятиями самого любимого на свете существа.

— Я люблю тебя, — еле слышно прошептал Кроули на ухо ангелу, покрывая поцелуями его шею. — Я любил тебя так долго, что уже и не припомню. А проникнуть в тебя хотел и того дольше.

— И я люблю тебя, — таким же шепотом ответил Азирафель и поцеловал ладонь и руку демона. — И я не знаю, есть ли лучший способ уйти из этого мира, чем этот. Испытать полный спектр прекрасных и таких желанных ощущений, которым не суждено повториться.

Кроули положил руку на бедро ангела и начал двигаться. Вперед и назад. Внутрь и обратно. Он продвигался вперед и отступал, погружался и снова выходил на поверхность… снова и снова, медленно и поступательно, с непреходящей заботой, поцелуями, стонами, и шепотом. Разум туманило наслаждение и любовь, с губ срывались горячие слова страсти и похоти.

Впервые за все время Азирафель действительно взял свой член в руку и начал поглаживать его.

— Обожаю смотреть, как ты это делаешь, — завороженно сказал Кроули, опирая голову об руку и заглядывая за плечо ангелу.

Азирафель ничего не ответил, но повернул голову и подставил губы для поцелуя. Кроули не разочаровал: языки их вновь переплелись и продолжили танец в том же ритме, что и их тела.

Они упивались друг другом долго и прекрасно, это было более волнительно, чем что бы то ни было в их жизни. Ничто пережитое в преисподней или на небе, ни одно чудо, ни одно совокупление — все меркло в сравнении с происходившим сейчас.

И вот, с них уже тёк пот, а рука Кроули присоединилась к руке Азирафеля и приближала ангела к кульминации, да и сам Кроули почувствовал, что двигается быстрее и стонет больше; ангел стал больше подаваться назад и отвечать на каждый толчок, наслаждаясь каждым движением еще больше.

И буквально через несколько мгновений блаженство достигло своей высшей точки, и Кроули, задыхаясь, только и успел выпалить: «Я сейчас кончу в тебя, ангел. Наконец-то… как же долго я…этого… о-о-х…»

Он прикусил плечо Азирафеля, и все желание и отчаяние, что жгло его сердце, затаенная тревога, что до сих пор жила в нем и не успела уйти за три дня отношений — все полилось из него единым мощным потоком… Он стонал и вонзался в ангела снова и снова в надежде, что это извержение никогда не кончится, что любовь всей его жизни примет его всего без остатка…

Примерно тот же момент Азирафель начал орошать черную простыню струями белой вязкой жидкости, которая, словно горный ключ, била из него. Поднявшись на вершину блаженства, он успел лишь низко прорычать имя любимого демона — и рухнул в его бездонную пропасть в крутом пике.

Задыхаясь и полубессознательно связывая слова во фразы, покрытые потом и смеющиеся, они оставались неподвижны и даже сильнее прижались друг к другу.

— Все, чего я хочу — так это провалиться в сон прямо здесь, в твоих объятиях, насытившись тобой и ощущая, как спадает это сладкое напряжение, — сказал Азирафель.