— Ты обиделся, Рик? — Она прекрасно знала ответ на этот вопрос.

— Нет, дорогая. Я хочу, чтобы ты продолжала в том же духе. Может, через пару лет я смогу лишить тебя опеки над Жэсс и у девочки начнется нормальная жизнь. — У Мэй не нашлось возражений. Она виновато опустила голову, пытаясь зацепиться хоть за какую-то отстраненную тему.

— А где кот? — Спросила она как бы невзначай.

— Кот ушел. — Сказал Рик отстраненно, и снова уставился в пустыню. — Он ушел смотреть, как открываются врата.

— Хорошо. — Сказала Мэй. Рик подумал о том, что у неё в голове кисель, если после такой фразы она говорит просто "хорошо". — А можно мне… Мою бутылку обратно?

— Хер тебе. — Бросил Рик.

— Ладно. — Так же спокойно сказала Мэй.

Ещё пару минут она ёрзала на стуле, а затем встала и ушла в дом. Рик закурил. Мысли о том, что радио заговорило с ним сегодня, вернулись к нему.

— Ладно, давай разберемся с этим. — Сказал он сам себе.

Он вынес старый радиоприёмник на улицу, и поставил его на столик.

— Ну, же! Давай! Говори! — Прикрикнул он на него.

Радио молчало.

Молчало.

А потом включилось.

Сначала было только шипение. Потом заиграла музыка. Странная, мрачная мелодия, она чёрными щупальцами проникала в самые глубокие уголки его мозга, и поднимала на поверхность все его страхи.

— Рик Мур! Ты готов? — Спросило радио странным хриплым голосом.

— Нет. — Ответил он.

— Это не имеет значения. ОН идёт. Врата открываются, и ОН пройдёт сквозь них. — Снова эта история.

— Кто, он? КТО? — Спросил Рик.

— Король-тлен. Король-Гниль,

Порча, разложение, проказа.

Огромная рана и вздувшийся волдырь,

Переспелой вишни четыре глаза!

Голос повторял это четверостишие ещё несколько раз, всё громче и громче. Пока, наконец, из радиоприёмника не повалил серый дым с запахом горелой оплетки.

Его руки затряслись, а во рту всё пересохло. Он закурил, закашлялся, и втянул сигарету в три долгих затяжки. Его трясло и бил озноб, хотя на улице всё ещё стояла жара. Рик оказался не готов к такому испытанию. Он всё ещё ощущал соблазн откупорить бутылку "красного шакала", и думал только о том, что надо было начинать пить ровно в тот момент, когда он впервые задумал это. Тогда, все эти голоса можно было бы списать на алкоголь. Сейчас же всё было так, как оно есть. Реально.

Рик ухватился за пробку. Теперь-то уже зачем? Он не пил уже шесть лет, и начинать не имело смысла. Может, оно притупит страх? Или смажет воспоминания, и превратит их в пьяный бред. Рик застыл. Ещё секунда. Поворот пробки. С треском лопаются тонкие пластиковые соединения между крышкой и колечком. Хруст открываемой бутылки шепчет колыбельную, и обещает помочь справиться с происходящим.

Никаких сирен не было. Только шум двигателей. Рычание моторов Хамви и внушительных армейских грузовиков заполнило улицу. Они ехали по Ков-стрит стройной колонной вниз — в направлении долины. В вечерних сумерках они казались огромными жуками, стремительно ползущими в пустыню на запах падали. Алый закат отражался от лобовых стекол. На бортах — пыль, поверх пятен камуфляжной раскраски. Дюжина Хаммеров, и почти вдвое больше грузовиков с тентованными бортами. Рик мог бы побиться о заклад с кем угодно, что внутри — военные. Вооруженные военные. И они здесь не просто так.

На шум выскочила Мэй. Рот её был перепачкан красным соусом.

— Что это такое, Дорогой? Что происходит?

— Врата открываются. — Хрипло сказал Рик, рассматривая алые щупальца тумана, расползающегося в предзакатной пустыне.

КОШКИ.

30 июня 2019 года.

Вайптаун, штат Нью-Мехико.

Скотт Ганн проснулся от того, что его чёртовы коты решили устроить концерт. Они драли глотки, и требовали, чтобы их выпустили на улицу.

— Хрен бы вас побрал, пушистые отродья! — Скотт в одних трусах встал, открыл двери трейлера и животные, единой массой сгинули в жарком полуденном мареве. — Идите, давайте! Поспать не даёте.

Он снова улегся в койку, перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Сон всё не шел. Он подумал о том, что пора вставать. Сегодня он должен куда-то успеть. Только вот куда? Как ни пытался, вспомнить он не мог.

Еды, кроме кошачьей, в холодильнике не оказалось. Там завалялась одинокая бутылка светлого пива, на которую он глянул с кислым отвращением.

— Не сегодня. — Сказал ей Скотт. Он закрыл холодильник. Постоял секунду. Открыл снова. — Ну, возможно позже. — С надеждой бросил он ей.

Его бывшая подружка называла эту трапезу "мексиканский завтрак". Сигарета и стакан воды. Скотт, сидя на крыльце, жадно тянул сигарету и, приглядевшись, обнаружил, что коты, которых он выпустил, сидят на тропинке на его участке. Ничего не делают. Просто сидят.

— Вы чего здесь сидите?

Он не надеялся на ответ. Вместо этого Пич, большой рыжий перс, повернул к нему голову, и внимательно посмотрел на Скотта единственным глазом. Во взгляде читалось превосходство. Дескать, хвостатый знает то, что ему — Скотту знать не положено. Пич отвернулся, и Скотт вернулся в трейлер, бросив окурок прямо на тропинку.

Кондиционер давно накрылся, и ремонт его затевался каждую весну. Но, всякий раз не хватало или денег, или возможности снести его в мастерскую. Температура в трейлере стремительно приближалась к уличной. Термометр показывал пока только шестьдесят, но грозился ползти ещё выше.

— Гребанная жара. — Скотт снова заглянул в холодильник. В нём, как бы Скотт не надеялся, ничего съестного не появилось. Он открыл пиво и начал пить его жадными глотками.

"Маменька бы не одобрила этого, Скотти. Маменька не любит, когда наш малыш начинает сосать соску сразу после пробуждения…"

"Пшел вон!"

Скотт мысленно послал чертов внутренний голос. Пиво было холодным и чертовски вкусным.

"Тебе ведь надо идти, Скотти…" — Клянчил голос.

Скотт застыл. Ему действительно куда-то надо. Он вдруг вспомнил вчерашнюю встречу, странного человека в сером и прогулку по пустыне.

— Твою мать! — Вырвалось у него, когда он почувствовал зуд в ладони. Он поглядел на неё. Ожог горел и пульсировал. Скотт сунул руку под струю холодной воды. Стало легче, но ненамного. Он нашел в аптечке мазь, бинт и перемотал ладонь. Боль отпустила.

"Не надо так, Скотти. Тебе нужно идти, и ты должен видеть, куда…"

— Пошел прочь! — Крикнул он и допил остатки пива.

Коты всё также сидели рядком на тропинке. Они синхронно повернули к нему головы и проводили его взглядом. Скотт поёжился. Чертовы звери сверлили его глазами, и от этого становилось не по себе.

В нижнем городе было ещё жарче. Солнце понемногу входило в зенит, укорачивало тени и выжигало остатки влаги в организме. Скотт Ганн изнывал от жары и всю дорогу до супермаркета глядел на кошек.

Пушистые твари глядели на него в ответ. Они рассматривали его, мяукали ему что-то в след. Они следили за Скоттом. Сидя на верандах и балконах. С крыш домов и помойных баков, с газонов и сквозь окна в домах. Те, кого заперли дома, беспокойно метались на подоконниках, истошно вопя. Все они вели себя чуть более чем странно. Скотт искренне надеялся, что именно кошки, а не он сам сошли с ума.

Когда Скотт подходил к магазину, он заметил огромного бродячего кота. Драные уши, отсутствующий взгляд и виляющий из стороны в сторону хвост. Скотт подошел к нему.

— Ну и какого хрена вы затеяли? — Кот повернул к нему глаза.

"Грядет буря, Скотт Ганн" — Сказал голос в голове.

Скотт не нашелся, что ему сказать на это, и поспешил внутрь. Он понял, что остаться трезвым сегодня ему не удастся.

Внутри было прохладно. Чертовски хорошо и прохладно. И не было этих четвероногих исчадий ада, пялившихся на него всю дорогу.