Роутег тут же метнула свой зоркий взгляд в нашу строну и побежала по сцене на звук. Остановившись напротив, она вперилась в меня взглядом. Я сделала вид, что наблюдаю за мужчиной, сетую на такое бесцеремонное поведение и даже попыталась посмотреть шаманке в глаза и поцокать языком, раскачивая головой, мол – ай-ай-ай, какой кошмар и как не стыдно. Но, не понимая моих сигналов, старушка вдруг крутанулась вокруг себя, стукнула в бубен и выкрикнула что-то нечленораздельное. Зал прислушался, я напряглась. Тут где-то из-за кулис раздался нормальный женский голос переводчицы, которая четкой поставленной речью выговорила:

– Третий ряд, одиннадцатое место, поднимитесь на сцену.

По залу пополз шум. Все стали вытягивать шеи и поднимать зады, чтоб увидеть этого счастливчика. Я, повторяя движения толпы, тоже начала крутить головой, но тут резкий толчок в бок Танькой выбил меня из ступора.

– Ты чего тупишь?! – гаркнула она и стала вытягивать меня из кресла. – У тебя одиннадцатое, иди давай.

Опешив, я вжалась всеми порами в кресло и стала ногами в распорку.

– Не пойду! Я не хочу, я не готова и вообще не в том виде, чтоб по сценам ходить, – затрещала я.

– Ты что, дура?! – продолжала шипеть подруга. – Это твой шанс. Знаешь, сколько у нее стоит личная консультация?! Тысячу долларов. Тебе повезло, в программе указывалось, что будет индивидуальная работа с одним человеком из зала. Саша, тебя из всей этой толпы на полторы тысячи выбрали, иди давай! – и она силой вырвала меня из не очень мягкого, но очень родного кресла и толкнула в проход, который вел на сцену. Я посеменила вперед, путаясь в длинной юбке, все время пытаясь упасть. На ступеньках у меня почти получилось это сделать, но галантный мужчина с первого ряда успел подать мне руку, за которую я схватилась, как за спасательный круг. Я так жалобно глянула ему в глаза, вкладывая в этот взгляд мольбу о спасении, но он меня не понял, подтолкнул на сцену и радостно улыбнулся.

Вылетев на ярую освещенную плоскость с торчащей по центру палаткой, я осталась один на один с этим монстром в перьях и бубне. По телу пробежала мелкая противная дрожь. Свет ламп слепил глаза, я не видела ничего вокруг кроме низкой, разукрашенной дамочки. Ее темные глаза то и дело сверкали в искусственном свете, шаря по мне сверху вниз. Закончив осмотр, она прыгнула ближе, обежала вокруг три раза и дотронулась холодной ладошкой ко лбу.

– Вот такая ты, значит, – проскрипела она мерзким голосом. Я закрыла глаза. «Интересно, что значит это ее «вот такая ты?» Ей кто-то что-то про меня уже наплел? Она меня знает? Может, это шутка Таньки и Оксаны, они это сделали?». Я судорожно листала в голове мысли, пытаясь найти подходящую, чтоб ухватиться за нее, пока эта чокнутая вытанцовывала вокруг меня свои танцы.

– Много груза прошлого у тебя на плечах, много, – вдруг она стала рядом и стукнула меня бубоном по голове. Глухой звук вибрирующей ткани наполнил пространство. – Сбросить груз надо, сбросить.

«Больная, что ли, зачем по два раза повторять? Или меня тупой считает?» – пролистнула я следующую партию мыслей.

– Не сбросишь, пока все тропы не пройдешь, пазл жизни соберешь и свою тропу найдешь. У всех есть выбор! У тебя есть выбор. Много троп! Судьба многогранна. Но ты плыть по течению привыкла, не строить сама, не брать ответственность. А теперь придется выбрать, свое выбрать. Ответственность на себя натянуть, друзей спасти, себя вылечить, найти то, что ищешь. Тогда и меня найдешь и поймешь, как счастливой быть, иначе беда тебе, беда…

Шаманка резким движением достала что-то из кармана и сунула мне в руку. По ощущениям это был плотный глянцевый лист. После этого она стала ко мне спиной, что-то нашептывая себе под нос.

Я повернулась в зал в поисках поддержки, в надежде увидеть подруг, но поняла, что это невозможно, так как свет слепил со всех сторон, перекрывая видимость. Сдувшись окончательно, я стояла посреди сцены, ни черта не понимая в происходящем, сгорая от стыда за свой внешний вид и за весь процесс в целом. Нормальная консультация?! И за это шутку баксов?!

Тут шаманка закончила причитать своим мерзким скрипучим голосом, обернулась вокруг себя, плюнула через плечо, оплевав мне юбку, и скрылась в палатке, не прощаясь. Я, ошарашенная происходящим, сжимая в руках лист, стояла как вкопанная, не зная, что делать дальше. Все? Или ждать продолжения Марлезонского балета? На мое спасение за кулисами раздался голос уже знакомой переводчицы, которая указала мне, что я могу вернуться и объявила перерыв на пятнадцать минут, объяснив это тем, что Роутег восстанавливается после столь сложной работы.

– И что это было?! – залпом выпив коньяк, я стукнула бокалом о стол. – Вы зачем меня в этот цирк притащили?! Лучше б в настоящий пошли, и дешевле и удовольствия больше!

– Санек, ну ты чего? – Оксана взяла меня за плечо, но я дернулась, не давая ей меня успокоить.

– Чего? Того! Груза у меня много! Подумаешь, глаза открыла! Я сама знаю, что его много, и не только на плечах, а еще, на руках, ногах, боках, заднице и роже! Сбросить надо! – шипела я, не в силах остановиться. – Легко сказать. Если б я знала, как его сбросить, давно б сбросила!

– Жрать меньше надо, – как всегда вставила цинично Танька, но Оксана так громко шикнула на нее, что за соседним столом диалог тоже прекратился. – И вообще, – не обращая внимания на шиканье подруги, продолжала Татьяна. – Может, она о другом грузе, ты не подумала?

– Не успела! Уж слишком чокнутое действие было, – не сбавляя обороты сипела я. – Больше никогда, слышите, никогда с вами никуда не пойду и ни на одну авантюру не подпишусь. Надоело, достало по самое не могу. Моя жизнь – это моя жизнь! И она вас больше не касается! Мне и одной нормально! И хватит тянуть на себя ответственность за мое счастье. У меня может на роду написано – одной быть! Понятно?! – крикнула я, и за соседним столом утвердительно кивнули.

– Санек, – Оксана опять протянула ко мне руку, но я поднялась и выскочила из-за стола.

– Не надо меня трогать! И Саньком называть не надо! Я ухожу! И больше не собираюсь участвовать в этом цирке! – резко развернувшись, я направилась к выходу, зацепив стул, который с грохотом полетел на пол.

– Да ты что! – ахнула Юлька, потягивая вино из большого бокала. – Вот так прям к ней в гримерку и попал?

– Да, – буркнул Гена и тоже глотнул вино.

Они сидели в большом ресторане возле самого театра. После столь крупного заказа необходимо выпустить пар. К столу подошел Толик, держа в руках рюмку с текилой.

– Ох, и устал я, – выдохнул он и плюхнулся в кресло. – Так что там она тебе сделала, – одним махом опустошив рюмку, он скривился и посмотрел на Гену.

– Заколдовала она его, – засмеялась Юлька, и Гена метнул на нее недовольный взгляд.

– Слушайте, ребят, хватит уже, – застонал он. – Бред это все, ну честное слово. Не о чем больше поговорить? Расскажите лучше, как пятый участок сработал, после того как кабель сорвали.

– Да нормально сработал, – отмахнулась Юлька. – Ты с разговора не спрыгивай. Неужели не понимаешь, как все серьезно?!

– Что серьезно? Бред старой маразматички, которая мне брюки оплевала? И я не могу понять, у нее это что, коронный выход? Тетеньке на сцене она тоже на юбку плюнула, я как раз за кулисами стоял, видел.

– Так это же и есть ее колдовство. Ты думаешь, я шучу? – Юлька нервно дернула головой, отчего ее белокурые волосы всколыхнулись волной из стороны в сторону. – Что она тебе сказала, ну пожалуйста? – Она сложила ладошки перед лицом и надула, как всегда, губки.

– Я тебе уже говорил – звезда упадет, паук с неба слетит, пуля догонит. Ну чушь, Юль?

– Чушь, говоришь? А как она узнала, что ты не веришь? А как она заколдовала директора, что он не двигался? – Юля еще глотнула вина.

– За то, что не верю, ты, наверное, наплела, – Гена лукаво посмотрел на собеседницу.

– С каких это?! – Юлька удивленно вскинула брови.