– Именно поэтому я и хотел бы услышать от тебя более подробный и основательный отчет о положении дел в аэропорту, – перескочил Токарев на волнующий его вопрос. – Может быть, следует внести коррективы в наш план, усилить контроль, увеличить численность команды?

– По-моему, ты паникуешь, – категорично проговорил Кричевский. – А насчет последнего твоего пунктика могу сказать только одно – коней на переправе не меняют. Впрочем, думаю, ты и сам это понимаешь. А теперь насчет контроля…

Кричевский усмехнулся, шагнул к двери и приглашающе кивнул:

– Пошли и ты сможешь убедиться, что и с контролем у нас все «о’кей».

Токареву не оставалось ничего другого, как последовать примеру майора.

Подведя полковника к сгорбившемуся над пультом компьютерщику, Кричевский указал на верхний ряд мониторов.

– Шесть камер контролируют подходы к подсобным помещениям, которые расположены на цокольном этаже. Еще три установлены непосредственно в подвальных помещениях.

– Но ведь можно и кое-что упустить, не досмотреть? – засомневался Токарев.

– Для этого существует система страховки, – вмешался в разговор Скурехин.

Токарев недовольно посмотрел на выскочку-компьютерщика.

– То есть?

– То есть, – пояснил тот, – компьютер самостоятельно осуществляет контроль за всеми, кто находится в поле зрения камер.

Токарев напустил на лицо глубокомысленное выражение и кивнул. Но проницательного Скурехина обмануть было крайне трудно – он сразу понял, что полковник просто-напросто ни во что не врубается.

– В компьютер заложены данные всех сотрудников аэропорта и милицейской бригады, которая осуществляет дежурство в здании, – как можно тактичнее начал компьютерщик. – Появления каждого из них фиксируется компьютером. Если в коридоре цокольного этажа появляется незнакомый человек, на пульт поступает сигнал. А это значит, что если чужак рискнет сунуться сюда, то моментально будет обнаружен.

– А если не чужак?

– Милиционер или сотрудник аэропорта? – взял инициативу в свои руки Кричевский.

– Да.

– Преимущественно, за ними мы и следим. Особенно, если у кого-то при себе дипломат или что-либо подобное.

– Понятно, – по-деловому протянул полковник и пробежался глазами по верхнему ряду мониторов. – А это, насколько я понял, холл, кассы, бизнес-клуб, ресторан…

Внезапно он стушевался и смущенно кашлянул.

– И даже туалеты, – усмехнулся Кричевский. – Что поделаешь, приходится следить и за женщинами…

– Не увлекайтесь особенно, – Токарев шутливо пригрозил пальцем.

– Да куда там, – пожал плечами Кричевский. – Это, скорее, отталкивающее зрелище.

– Но любопытное… – буркнул себе под нос Скурехин.

– Что? – нахмурил брови Кричевский.

– Да нет, ничего, – компьютерщик сделал вид, что занят исключительно своими проблемами и, что его реплика относится к иной теме.

Решив, что лирическое отступление слишком затянулось, Кричевский вновь перешел к главному вопросу.

– Знаешь, я оказывается, порядком оторвался от технического прогресса. И даже если ничего не случится, а я допускаю и такое, общение с этой грудой аппаратуры очень здорово расширит круг моих знаний. Например, датчики тепловой локации для меня, по правде сказать, новость. Вот взгляни, на тот справа, – Кричевский указал на нижний ряд мониторов. – Он установлен перед главным входом. Фактически, радиус его действия охватывает весь холл. Датчик просчитывает все предметы, составным компонентом которых является металл. Анализирует объем и структуру предмета. Потом компьютер роется в своей памяти и, если ему удается обнаружить хоть малейшее сходство предмета со взрывным устройством, через пару секунд мы получаем сообщение. А сам компьютер автоматически продолжает «вести» объект. Другими словами, благодаря этой чудо-технике мы можем осуществлять тотальный контроль всего здания аэропорта…

– Если бы компьютеры вдобавок ко всему еще занимались и задержанием… – с иронией заметил Токарев.

– Нет, ту часть работы, за которую обычно дают медали, лучше предоставить людям, – в тон шефу ответил майор и уже серьезно продолжил: – Преступник обнаружен. Дальше начинает действовать команда. Сейчас на дежурстве Заводчиков и Полозков. Уверен, уйти от этих ребят не так-то просто. По крайней мере, задержать террориста или нескольких террористов минут на десять они в состоянии. А этого времени достаточно, чтобы подоспели и остальные. Больше того, уверен, что к помощи местных охранников прибегнуть не придется, хотя, согласно нашему плану, они тоже будут оповещены перед началом операции по задержанию.

Кричевский, как бы подводя итог, устало развел руками.

– Вот и все. Мне кажется, предпринятых мер вполне достаточно, чтобы спать спокойно. Поверь, старик, с Шереметьево ничего не случится. Еще сто лет простоит… А ребята не подведут. Это такие орлы! В них я уверен на все сто.

– Тотальный контроль, говоришь… – уже более спокойно проговорил Токарев. – Хотелось бы верить…

– По крайней мере, я чувствую себя вполне уверенно.

– Ну, хорошо, считай, успокоил, – полковник дружески похлопал Кричевского по плечу. – Я очень надеюсь на тебя. Не прими это за оскорбление, но двадцать шестого одну оперативную бригаду я все-таки буду держать в полной боевой.

Кричевский лишь пожал плечами.

– Это твое право.

– Но зато двадцать седьмого готовься к банкету.

– А может, лучше на рыбалку? – усмехнулся Иван.

– А вот это уж твое право, – Токарев суетливо посмотрел на часы. – Ну, мне пора.

Пожав на прощание руку Кричевскому и пожелав удачи, полковник торопливо направился к выходу. В управлении Токарева ждали неотложные дела. Большей частью бумажные.

– Если что, заходи… – бросил ему вслед Иван.

– Способность шутить – это хороший знак, – не оборачиваясь, ответил Токарев и, толкнув дверь, вышел из комнаты.

Толоконников не верил своим ушам – Игорь Блинов, его старый товарищ по военному училищу жив и здоров, и выглядит, как нельзя лучше. Мономах раз за разом заставлял Дардыкина повторять всю эту историю с самого начала, и в конце концов решил, что это всего лишь случайное совпадение. Мало ли в России Игорей Блиновых, тем более, что гость Свиридовой, по описанию Лехи, не был похож на погибшего товарища. Совпадали только рост и телосложение, а цвет волос, глаз, форма носа и губ были совершенно иными. Хотя внутренний голос подсказывал Толоконникову, что такие детали, как нос и глаза можно запросто изменить. Поэтому он поручил Лехе при первом удобном случае сфотографировать друга Свиридовой, дабы убедиться – его подозрения небезосновательны. Даже снабдил Леху новомодной новинкой – маленьким фотоаппаратом, который умещался в нагрудном кармане.

После ухода Лехи Мономах долго не мог успокоиться. Его не покидало тревожное предчувствие, что Юлии грозит опасность. Если верить Лехе, за прошедшие четверо суток с его клиенткой ничего особенного не произошло. Свиридова и ее друг почти все время проводили в доме, Дардыкин скучал внизу, во дворе, и никаких подозрительных машин и пешеходов в окрестностях не наблюдалось. Но сегодня был понедельник, тяжелый день. Юлия рискнула покинуть своего Игоря и отправилась в офис. Леха вызвал себе замену, чтобы иметь возможность увидеться с Мономахом и сообщить ему о последних новостях…

Неизвестный мужчина, носящий фамилию Блинов, все больше и больше вторгался в раздумья Толоконникова, и это его озадачивало.

«Почему я уверен, что гость Свиридовой и есть Игорь? – принялся размышлять он. – Да потому, что такой ловкий и умный человек не мог погибнуть! Ходили слухи, что люди из ФСБ сымитировали его гибель, дабы сделать Блинова секретным агентом. Что ж, это вполне может быть. Говорят, гроб с телом даже не открывали. Никто не видел Игоря мертвым, но с тех пор, как он погиб, никто не видел его и живым».

Мономах закрыл глаза и попытался вспомнить тот дождливый день, два года назад, когда хоронили майора Блинова. В силу объективных причин он не смог поехать на кладбище. Во-первых, ему никто ничего не сообщил. Во-вторых, в день похорон Игоря Толоконников как раз вернулся из Абхазии. Но он мог успеть бросить горсть мокрой земли на крашенную, деревянную крышку. Мог, но не бросил…