Что-то меня пугают такие мои выверты подсознания. Вернемся обратно и буду себя насильно выволакивать на поверхность, чтобы избавиться от дурацких мыслей.
Шли мы не так, чтобы долго, но как-то очень запутанно. В трех местах даже пришлось разбирать завалы камней, тщательно восстанавливая их за собой. Я очень быстро потерялась в ощущении направления и если бы пришлось возвращаться самой, то уверена на сто процентов, что никогда бы не нашла путь обратно. Ага, блуждала бы тут привидением до скончания веков…
Но меня никто бросать не собирается, потому и завывания земного духа местным обитателям не грозят.
Вышли мы на противоположном от нас берегу речки, так что даже массовое пробуждение всех местных тварей в неурочное время нам не грозит. Точно помню, что на этом берегу их не было…
Вот только радовалась я рано - реки не было вообще. Прошедшая недавно буря нанесла столько песка, что он полностью засыпал неширокое русло. Из него сиротливо торчали стенки канала, а воды не было даже и намека. И теперь, если появится хоть один шустрый и ранний червяк, ему ничего не стоит доползти до нас прямо по поверхности. Но не это самое печальное - то, за чем мы вышли, тоже оказалось погребено под толщей песка.
Первым прореагировал самый заинтересованный член экспедиционной группы:
- А как же теперь быть? - потрясенно пробормотал Колокольчиков, ковыряя ногой песчаные холмы. - Как же мы до ила доберемся?
- А никто и не обещал легкой прогулки, - вздохнул Гриша, сбрасывая с плеч тяжелый рюкзак. - Будем копать. Даже если и занесло твой ил, то под низом он должен остаться, не сдуло же его ветром?..
Мама дорогая, это ж сколько нам песчано-земляных работ предстоит?! А чем копать? Лопат-то у нас нет, и ночь не бесконечная, а на рассвете надо уходить под защиту каменных стен, потому что если не червяки достанут, то светило доконает.
Оказалось, что паниковала я напрасно. Мои умные детишки заранее обо всем позаботились. Сам процесс копания оказался не таким сложным, как представлялся поначалу: всем роздали импровизированные ‘саперные’ лопаты из склеенных попарно обложек экзотерических книг, найденных в кожаном портфеле нашего погибшего попутчика, и велели отбрасывать песок в сторону.
Основным копателем назначили ящера - у него лапы здоровые, сильные и песок загребают только так. Сказывается наследие его предков, выгребающих пропитание в буквальном смысле из почвы. Главное, не оказаться на пути летящего песка, а то завалит в миг.
Пока Шес выгребал траншею вдоль русла реки, мы с Гришей и Сережей отгребали песок в стороны, а Петрова и Колокольчикова отправили к деревьям, чтобы разведать, чем там можно поживиться.
Вскоре довольно припрыгивающий Севочка и возмущенно сопящий Мишка приволокли здоровенные охапки сухих листьев и несколько отломанных веток с молодой порослью.
- И зачем вы природу губите, мать нашу? - недовольно пропыхтел Рябкин, маясь со слишком большим объемом песка, опрометчиво захапанным сгоряча.
- Вот! - торжественно объявил Петров, облегченно избавляясь от своей части гербария. - Я тебе, Севка, говорил, что наш вождь не одобрит твой порыв. Мало тебе было сухостоя? А ещё, Гриша, - тут же пожаловался он, - наш Мичурин меня подстрекал на местного гиганта влезть и плоды поискать. И на ночь ему плевать, и на мои возможные ранения тоже. Фанатик, одним словом!
- Какие ранения? - возопил возмущенный Севочка, бережно пристраивая добытые ‘сокровища’. - Это совершенно безопасно. Вениамин и наверх, и вниз влез без проблем и травм, а чем ты хуже? Я бы сам полез, если бы ты не начал угрожать мне немедленной расправой, - не удержался от ябедничанья и Колокольчиков.
- Я, чтоб ты знал, - вскинул вверх указательный палец Мишка, - не просто ‘не хуже’ Зубика, но ты даже сравнивать не моги. А расправу я тебе в любое время организую, если не угомонишься. Правда, Ансергевна? - вспомнил о моем присутствии Петров.
Я промолчала. Терпеть не могу вопросы, не подразумевающие ответа. И Петров об этом в курсе. Чёрт, как же трудно этот песок ворочать! А тут ещё пристают со всякими глупостями!
Собственно раздражение у меня вызывала не работа, а тот факт, что я не смогла вспомнить имени-отчества владельца портфеля. Это плохо, надо бы записать всех, кто остался в том злополучном вагоне. Когда вернемся назад, обязательно найдем возможность сообщить их родным, конечно, если сможем разыскать.
С компанией Клыкова проще - Веня наверняка знал всех своих приятелей не только по кличкам, но и по реальным фамилиям. Я, по крайней мере, на это надеюсь… И родственников Лафи мы найдем, а вот как быть с остальными? Это две оставшиеся для меня безымянными перекупщицы с рынка, Снежана с кошачьей переноской, владелец портфеля… а там ещё и бомж был.
Да, в милицию с этим не сунешься. Как там объяснить всё, что с нами тут произошло? Или в дурку определят, или на опыты сдадут. И ещё родителям моих архаровцев надо что-то говорить. Мрак!
Боже мой, о чем я думаю! Мы копаем песок, чтобы добраться до дна речки и засадить огород семенами, а я планирую разговоры с мифическими родственниками и российскими властями. Совсем с ума сошла!
- А нам долго копать? - решила поинтересоваться у ребят перспективами.
- Не, - пропыхтел Лавочкин, - Шес уже до мокрого слоя докопался. Сейчас ещё немного снимем, и пусть Севка оценит пригодность.
Колокольчиков оценил - плевался, вопил, что с таким материалом он результат не гарантирует, но на резонное замечание Рябкина о сворачивании работ и возвращении, отреагировал стандартно - посмотрел на Гришку, как на врага народа, и недовольно заявил, что будем брать то, что есть. Но надо бы ещё на другом участке покопать. Мы дружно вздохнули и пошли на другой участок.
В таких трудах и прошла большая часть ночи. Мы копали, Севочка придирчиво рассматривал результат, брал несколько килограммов грунта и гнал нас дальше. К концу выдохся даже неутомимый ящер. После очередного Севочкиного: ‘А вдруг там плодороднее?’, Шес гневно засопел и демонстративно отполз в сторону. Он, вообще, предпочитает передвигаться на четырех конечностях. У него так быстрее получается.
Мы дружно повторили маневр ящера, Колокольчиков вздохнул и угомонился. Наша тара и так оказалась перегруженной всякими ‘полезными’ вещами: грязной землей, сухими листьями, увязанными в большие кипы, ветками, некоторым количеством волокон, ободранных со стволов, и десятком коричневых плодов с местных деревьев. Севочка всё-таки добился своего, и Рябкин с Петровым добыли ему вожделенные экземпляры местной флоры. Только бы фауну не потребовал…
Ой, накаркала! В желтых предрассветных сумерках шевеление песка выглядело, как рябь на воде: сначала просто легкие волны, а потом небольшие воронки сразу в нескольких местах. Я даже сразу и не поняла в чем дело, если бы не реакция Шеса. Он замер, потянул ноздрями воздух и резко отпрянул в сторону:
‘Поднимай детей! Надо уходить. Можем не успеть’
- Ребята! - продублировала я нервно. - Шес требует срочно уходить. Быстро берем, что заготовили и смываемся. Если будет тяжело - бросайте всё лишнее.
Севочка попытался возразить, но меня поддержал Рябкин:
- Севка, не спорь! Потом за твоим барахлом вернемся.
Мы почти успели добраться до надежных скал, когда воронки стали возникать прямо у нас на пути, и, что самое противное, на ранее безопасном берегу. Наверное, из-за заносов песка червяки пробрались и сюда.
Шес рывком остановился, опять принюхался и скомандовал:
‘Отравляй детей направо, в обход. Там скальный выход сразу под песком, твари не пройдут - слишком тонкий слой. Только по верху. Скажи детенышам - пусть прощупывают песок под ногами. Идти можно только там, где твердо. До самого входа в пещеры будет безопасно, а мы с тобой будем уходить прямо’
‘Как прямо?’, - опешила я. - ‘Там же воронки’
Ящер повернул ко мне голову и спокойно так спросил:
‘Ты готова рискнуть детенышами? Если мы не отвлечем тварей - они пойдут по поверхности, хотя им ещё холодно, но они голодны, а вы пахнете добычей. Погнавшись за нами, они потеряют их’
