Так, с оптимизмом у меня все в порядке, хорошо бы теперь у остальных аккуратно выяснить: не позабыли ли они чего-нибудь важного?..
Тут рядом со мной нарисовался озабоченный чем-то Гришка, пытающийся зачем-то пройти в конец нашей живой цепочки. Ага, значит, ему и быть первым подопытным.
- Гришенька, - мой голос прямо сочился медовой патокой, и Рябкин с готовностью тормознул, - ты мне не напомнишь… - Э-э-э… Что бы у него такое спросить? О, придумала! - Площадь круга, а?
Гришку перекосило. Да, похоже, я выбрала не тот вопрос…
- Анна Сергеевна! - взвился на дыбы наш ретивый вождь и командир. - Вы издеваетесь?! Чего это вас на опрос потянуло? Маринка!
Наш караван замер на месте, а к нам бодро прискакали Маринка и Томочка, причем в последней бодрости явно было маловато.
- Чего тебе? - буркнула недовольно Светлякова. Да, как-то её физическая активность не очень совпадает с моральной.
- Анне Сергеевне плохо, - нагло выдал Рябкин, напрочь игнорируя мою гневно перекошенную физиономию. - Она задает мне странные вопросы в странном месте и в странное время. Я подозреваю, что…
- Так, Рябкин, прекрати, - я наконец-то обрела дар речи. - Я согласна, что время выбрано неудачно, но вопрос вполне корректный. Просто признай, что ты тоже забыл эту формулу, и я от тебя отстану.
- Я забыл? - от Рябкина можно было прикуривать. - Площадь круга равна ‘пи эр квадрат’. Ещё что-то хотите уточнить, Анна Сергеевна? Или мы можем двигаться дальше?..
Я вздохнула и улыбнулась. Похоже, выборочный склероз поразил только меня. Надо успокоить ребят и возобновить движение - рассвет уже близко, а нам ещё устраиваться надо на новом месте.
Не тут-то было… Дотошная Светлякова заметила мою оговорку.
- Гриша, стой, где стоишь, - рявкнула она на Рябкина. Тот даже не дернулся. Вот это реакция… - Анна Сергеевна, что значит ‘тоже забыл’? У вас провалы в памяти? И как давно? А что ж вы раньше не сказали? То-то я смотрю, что вы ‘Фезам’ купили. Надо было вас показать специалистам. У дяди Фернана однокурсник - известный невропатолог, мировая знаменитость. Мы могли организовать консультацию. А теперь…
- Стоп-стоп-стоп, - я честно попыталась приостановить этот словесный поток, - признаю - у меня возникли некоторые проблемы с памятью, но это ничего не значит. Возможно, что это последствия нашего неожиданного переноса. И я более чем уверена, что это временное явление. Тем более что забыла я только кое-что из специальных знаний.
- Т-а-а-а-а-к, - нехорошо прищурившись, протянул Григорий, - и когда вы это заметили?
Я вздохнула:
- Часа полтора назад. И ‘Фезам’ я покупала для соседки. На Земле у меня ничего из памяти не пропадало. Да и сейчас там много лишнего обнаружилось, чего я никак не могла добровольно себе в голову запихнуть.
- И вы все это время молчали?! - завопила дурным голосом Маринка. - Надо же что-то делать!
- А мне петь запретили, чтобы нас не демаскировать, - рядом нарисовался Колокольчиков, - а сами полчаса орут друг на друга и ничего - враги пока не атакуют.
Мы устыдились, кое-как успокоили Маринку и пошли дальше. Гриша сказал, что через триста метров они нашли подходящее место для дневной стоянки. Камней там, правда, нет, но место тихое и уединенное - небольшой пятачок выхода скальной породы - плоский, но слегка возвышающийся над остальной поверхностью. Гриша, похоже, реально опасается оставаться дневать просто на песке. И я его понимаю.
Пока шли, Маринка ко всем приставала с требованием перешерстить память и сообщить: кто что забыл. Так что к моменту нашей остановки выяснилось, что у всех все в порядке, провал в памяти только у меня. Даже Петров, который пострадал вместе со мной, легко оперирует формулами и доказательствами. Да и приобретенные за время учебы прикладные и теоретические знания по другим дисциплинам тоже никуда не делись. И языки не забылись, и практические навыки присутствуют в полном объеме.
Вот и замечательно, а то было бы чертовски обидно, если бы мои ученики растеряли весь багаж знаний, который мы в них впихнули. А мои потери… Да пусть они будут самыми большими в нашей эпопее. Вернемся - все наверстаю. Тем более что Ириша уверена, что это так называемая ‘травматическая амнезия’, которая обычно имеет временный характер.
Вот так мы и расположились на новом месте со старыми проблемами…
Глава 8.
А потом потянулись мутные, жаркие, изматывающие дни и ночи, наполненные изнуряющей жарой и выматывающими душу маршами через бесконечные красные пески под этими чужими желто-оранжевыми небесами. Хотя по ночам небо не желтое, а вполне себе земное - черное и звездное. Но даже так иллюзия Земли не возникает, хоть ты тресни!
Я думаю, что именно монотонность тех ужасных в своей обреченности дней и стала тем самым крайне необходимым якорем, что удержал нас на поверхности сознания. Мы действовали практически как роботы: шли, разворачивали временный лагерь, делили крохи еды и жалкие глотки воды, забывались беспокойным сном, а потом снова брели в неизвестность.
Наверное, если бы я была одна, то сдалась бы уже на четвертый или пятый день, но мои дети вынуждали меня собирать остатки сил и цепляться за жизнь уже практически зубами.
На восьмой день, на рассвете мы увидели впереди на горизонте горный массив. Честно сказать, я так отупела от жажды и усталости, что никаких эмоций эти изменения в окружающем пейзаже у меня не вызвали. Ну, горы и горы, что теперь плясать от радости?.. Но мои спутники отреагировали иначе.
- Анна Сергеевна! Смотрите! - бросился ко мне радостный Севочка.
Ну, ‘бросился’ это слишком громко сказано. Так, проковылял чуть живее, чем брел до этого. Остальные уже давно нас обогнали и ушли вперед, наверное, скоро уже привал, а Колокольчиков сегодня оставлен меня караулить, чтобы я раньше времени не скопытилась.
Последние дни я все чаще стала отставать. Поэтому каждый раз возле меня кто-то дежурит, помогая вставать, когда ноги цепляются за песок, и я падаю, или просто развлекая меня, чтобы дорога казалась короче. Вещей у нас стало меньше, и женщин, молодых и не очень, освободили от ношения тяжестей. Мальчики все берут на себя. Хотя им тоже тяжело и также хочется пить и есть, но они мужчины и ведут себя соответственно, подбадривая и заставляя идти дальше.
Вот и сейчас надо реагировать на Севочку. Я пожала плечами, но выдавила из себя некое подобие улыбки. Кто я такая, чтобы красть у моих детей эти крохи радости? Севочка правильно расшифровал мою мимику, потому что вздохнул и очень терпеливо мне пояснил:
- В горах больше вероятность наткнуться на источники воды. Особенно, если мы найдем там хоть какую-нибудь растительность. Да и водосборники можно будет устраивать ещё и на ветках. И тогда можно будет напиться почти вволю. Даже просто пережидать дневную жару в пещерах гораздо комфортнее, чем в нашей палатке.
Севочка так при этом счастливо прижмурился, что я прямо воочию узрела огромную пещеру, посреди которой нас ждал резервуар со свежей, холодной водой, и сглотнула в предвкушении. Колокольчиков тут же распахнул свои глазищи и требовательно потянул меня за руку:
- Идемте, тут уже совсем близко. Сегодня ещё днюем на песке, а завтра доберемся и до гор. Ну, или послезавтра, но это крайний срок. Там ребята палатки уже развернули, и девочки завтрак делают. Томка обещала выделить остатки джема. Почти по целой ложке каждому достанется. Хлеба жалко нет, но найдем воду и тогда испечем мучные лепешки на всех, сварим суп и потушим овощи. А ещё в горах могут водиться птицы и звери. Мяса наберем, - Севочка облизнулся и сглотнул. - Пойдемте.
Да иду я, иду…
…На песке ребята уже устанавливали наши дневные чумы. В последние дни мы отказались от практики установки общей двойной палатки. Большая часть железок тихо-мирно осталась на месте одной из наших прошлых стоянок. Просто однажды вечером, собираясь в дорогу, мы отчетливо поняли, что нести груз в прежнем объеме не сможет никто. Так к чему себя гробить? Найдем воду - вернемся и за оставленным имуществом. Так на песке остались оба коротких сидения, почти все короткие и гнутые железки, кое-что из бытовой химии, портфель с большей частью содержимого (несколько брошюрок с самой рыхлой и мягкой бумагой взяли для бытовых нужд), кошачья переноска и что-то ещё такое же нужное, но не необходимое.
