Следующие два часа меня слушали фонендоскопом (трижды! Дважды сама Маринка, а один раз Иришка, потому что Светляковой смутно мерещились подозрительные хрипы в правом легком. К счастью, Чумаченко их не подтвердила), заставили прополоскать горло травяной болтанкой (дважды! И оба раза Маринка гундела под дверью, чтобы я полоскала качественно и не филонила), влили в меня два разных отвара (оба жутко горькие и совершенно не вкусные!), протерли спину и грудь какой-то вонючей настойкой (жжется не по-детски!), примотали к шее два свежих капустных листа (мерзко хрустящих!), напоили компотом из сухофруктов (абсолютно не сладкий!), а потом милостиво велели спать.

Измученный таким вниманием организм отреагировал практически мгновенно. Как же! Ему светили покой и передышка. Никто ж не будет меня терзать во сне.

Проснулась я оттого, что взмокла. Ага, температура упала! Надо же, то ли усилия моих ‘лекарей’ подействовали, то ли сам организм с болезнью справился… Ну, как бы то ни было, надо встать, переодеться в сухое и избавиться от лишней жидкости.

Я осторожно поднялась, взяла в комоде свежую пижаму, накинула халат и попыталась пройти в ванную. Ага, как же!

В коридоре, прямо под дверью, дежурил Рябкин. Он приволок себе кресло из кабинета, пристроил лампу и читал. На скрип двери тут же вскинулся:

- Ансергевна! Вам плохо? Я сейчас Маринку разбужу.

- Тихо ты! - зашипела я на него. - Мне хорошо! Я в ванную. А ты чего не спишь?

- Как же можно? - возмутился Григорий, пристраиваясь рядом со мной и норовя поддержать меня под локоть. Точно решил, что я сейчас брякнусь по дороге. - Мы всю ночь с Димкой дежурим. Девчонки спят в гостиной, а Назаров в кабинете. Сначала он дежурил до трех, а теперь моя смена.

Я глянула на часы - начало пятого.

- Гриш, а как же ты в школе будешь? Ты ж не выспался.

- Тю, та шо я маленький?! Контрольные мелких я уже допроверял, не волнуйтесь. Елене Семеновне Маринка ещё с вечера позвонила, так что вам в школу идти не надо. Мы сами справимся. Уроки у малышни проведем без проблем. Даже объединять классы не будем.

Нормально! Без меня меня женили. Вообще с контрольными это Гришка хорошо придумал. Только детишкам не повезло. Если я ещё могла простить пару ошибок и отнестись снисходительно к мелким недочетам, то Гришка своей суровостью и принципиальным подходом налепил там кучу плохих оценок. Ладно, здоровее будут.

- А что у вас завтра в расписании?

- История, физика, литература, химия и алгебра. Вы что забыли, что мы теорему Вильсона-Лагранжа завтра доказывать собирались?

- Ага, про натуральные числа. Забыла. У меня эта простуда напрочь мозги отключила. Ладно, темы посмотрите в журналах, детей мне не третируйте, оценки не занижайте.

Мы доковыляли до ванной, а когда я вышла в сухом, чистая и довольная, Гришка ждал меня с очередной чашкой наперевес.

- Что ты мне суешь? - возмутилась я, пытаясь улизнуть.

- Маринка велела, - упорствовал Рябкин, настигая меня в дверях. - Или вы добровольно это пьете, или я девчонок бужу.

- Шантажист малолетний, - пробурчала я, забирая у него очередной ‘жутко полезный’ отварчик. - Слушай, а ты чего вчера пришел? - вспомнила я про вчерашний вечер.

- Да так, - попытался уклониться от ответа Гришка.

Э, нет, так не пойдет. Не все ж мне в одиночестве страдать.

- Давай колись, а то завтра на работу пойду.

- Кто ж вас выпустит? - ехидно прищурился Рябкин.

- О! - удивилась я. - Вы, что ж, меня силой удерживать будете?

- Не-а, не мы, - разулыбался Гриша, - дядя Фернан утром смену закончит и обещал заскочить. Вот его и припряжем.

Паразиты! На тихую и Дюбуа-старшего вовлекли. У меня такое впечатление, что уже полгорода о моей простуде знает… Эх! А было время, когда я болела себе тихонечко в одиночестве, глотала ‘вредные’ таблетки горстями и никто мне мозги не сушил. Свят-свят-свят… Лучше уж так, как сейчас.

- И всё-таки, что тебя тревожит, Гриша?

- Да, ерунда, - Рябкин вздохнул. - Глупости в голову лезут.

- Какие?

Гришка скривился, поелозил на табуретке и наконец-то решился:

- Анна Сергеевна! Я деньги на операцию собрал полностью.

- Когда ты успел? - опешила я, чуть не поперхнувшись травками.

- А, - махнул рукой Григорий, - ещё две недели назад. Я тут одну операцию проворачивал. Думал, что денег убавится, а оно вон как вышло. Прибыль почти триста процентов. Вот на счету и вылезло больше полумиллиона.

- Операция законная? - подозрительно уточнила я.

- Анна Сергеевна! - возмутился Гришка. - Я похож на идиота? Пока Севке операцию не сделают - никакого криминала.

- Григорий! - возопила я. - Никакого криминала вообще. Ты понял? А то я эту твою лавочку на фиг прикрою. И не посмотрю на все ваши ‘завязки’ и проекты. Не хватает тебе в бандиты податься!

- Да понял я, понял, - разухмылялся Рябкин, примирительно поднимая руки. - Нет, так нет. Денег, конечно, будет меньше, и в миллиардеры я до самой старости не выбьюсь, но ваши нервы мне дороже, чем первая десятка Forbs.

И ржет, паразит!

- Ладно, смейся над своей старомодной и провинциальной учительницей. Вот помру - никто тебе правду в глаза не скажет и по шее не настучит, в случае чего, - я посерьезнела. - Так что тебя беспокоит? Если деньги уже есть, то ты можешь успокоиться и прекратить свою гонку. Тем более что в следующем году тебе поступать. Можешь полностью сосредоточиться на учебе. Или я чего-то не понимаю?

Гришка поднял на меня грустные глаза:

- Это затягивает. Вот Юрий Михайлович, участковый, нам лекции в седьмом классе читал о вреде наркотиков, психотропных средств и азартных игр. Даже психолога приводил. Ну, помните?

Я кивнула. Ещё бы мне не помнить. Этого психолога мне бабушкин старинный приятель порекомендовал. За три лекции мы этому специалисту почти три сотни евро отвалили. Дорогой, собака! Но свое дело туго знает. Мои после этих лекций и статистики участкового, подкрепленной фотографиями и ссылками на реальных людей, в сторону этой гадости и не смотрят. Более того, через год выследили у нас в районе распространителя ‘экстази’ и так ему бока намяли, что Юрий еле-еле дело замял.

- Так вот, - продолжил Гриша, - деньги - это тоже наркотик. Сначала, я думал, что их добывание - это просто трудно, потом - что интересно. А теперь я без этого чувствую себя неполноценным. Когда вокруг крутятся крупные дела, когда ты балансируешь на грани риска - это так здорово! - восторг в Гришкином голосе просто рвался наружу. - Как будто с парашютной вышки первый раз сигаешь - и страшно, и опозориться боишься, и невероятно здорово. Я теперь совсем пропащий человек? - закончил он совсем упавшим голосом.

И что тут скажешь? Это я во всем виновата! Совсем забыла, что адреналиновые наркоманы тоже существуют. И на что его можно переключить? Не в горы же его посылать?

- Знаешь, это пройдет. Просто у тебя была цель. Ты её достиг и испугался, что дальше все будет идти не потому, что это тебе нужно, а просто по накатанной.

Я помолчала, а потом продолжила:

- Ты просто твердо помни, что деньги - это инструмент. Такой, как молоток, гончарный круг, швейная игла… Знаешь, мне конечно трудно представить себе вживую такие крупные суммы, но я думаю, что если научишься правильно воспринимать тысячу рублей, то и миллион тоже не испугает. Ты просто посмотри вокруг и подумай - кому ещё можно помочь? Зачастую люди, которые действительно нуждаются в помощи, не лезут на глаза к окружающим с требованием им помочь. Вот смотри, Колокольчиковы сами барахтались со своей бедой и ни к кому не лезли в глаза. Если бы мы тогда не встали с ними рядом… Кто знает… Я думаю, что таких людей с проблемами много. Просто надо точно отсекать тех, кто не желает сам бороться с трудностями и норовит их решение навесить на окружающих, и тех, кто борется изо всех сил, но проигрывает в неравной борьбе. Я понимаю, что все это сумбурно и не конкретно, но ты сам ещё подумай. И ещё, я никогда не считала тебя пропащим. Помнишь, как мы с тобой таблицу умножения зубрили? - Гришка усмехнулся. - Вот, мы начали с самого простого, а теперь о-го-го! Здесь так же. Сняли с повестки дня одно, значит, надо прицелиться к чему-то другому. Вот как-то так…