Водитель еще сидел за рулем «БМВ», толстяк предложил подвезти Юрия. Атаман отказался, решив пройтись пешком и собраться с мыслями.
Он долго шел не сворачивая, пока его не нагнала запыхавшаяся крашеная цыганка, одна из тех, кого он встретил во дворе. Нет, еще раньше. Теперь Терпухин узнал ее, это она рано утром зашла с ребенком на руках в вагон просить милостыню.
– Постой, – утерев рукавом вспотевший лоб, она уперлась руками в бока.
Взглянула пристально, будто хотела просветить насквозь.
– Ты ж хотел узнать…
В карих глазах отражалось нечто большее, чем беспокойство о деле. Не раз и не два Юрию приходилось видеть такие взгляды – он нравился многим женщинам.
– Еще как хотел.
– Тогда послушай. Она только со мной поделилась, никто про это не знает. Давай отойдем с дороги, не хочу, чтобы нас видели.
Цыганка поправила на голове цветастый платок, чтобы Терпухин не видел темных волос, отросших от корней и портящих всю красоту. Объяснила, что вместе с подругой ухаживала за Маней первые дни, кормила с ложечки.
– Врачу не показывали?
– Зачем? Ее не ранили, даже не задели. Только напугали сильно, стреляли вдогонку.
– На коня заскочить успела?
– А ты откуда знаешь?
– Я был там той же ночью, видел, что натворили…
– Только не рассказывай, не надо, – цыганка невольно зажмурилась.
– Спрятаться ей было негде. Только ускакать.
– Она теперь всех мужчин боится, даже наших цыган. Я хотела предупредить, чтобы ты время попусту не тратил. Но ты ведь все равно не поверил бы, попытал бы счастья.
– Попытал бы.
– Я одного боялась – вдруг не догоню, вдруг ты свернуть успеешь… Теперь она и при мне молчит, а тогда сто раз одно и то же повторяла, как в бреду. Напало на них человек десять. Хотя какие они люди, даже зверьми не назовешь. В гимнастерках и сапогах. У всех сабли вот такие, – цыганка развела руки в стороны.
– Больше никаких примет? Может, чье-нибудь лицо запомнилось?
Собеседница покачала головой.
– Что-нибудь кричали, когда нападали?
– Молча резали. Только наши цыгане кричали. Но там, в степи кричи не кричи…
– Что она еще рассказывала? Коней пытались ухватить?
– Поздно спохватились. Она вскочила на вороного, гнедой тоже помчался. Они долго стреляли вслед.
«Стреляли, рискуя попасть в коня. Значит, на животных им было плевать, явились конкретно по цыганские души».
– До меня никто ее не искал?
– Не слыхала.
– Они обязательно заявятся. Если я догадался искать ее здесь, значит, и они сообразят. Надо увозить ее отсюда.
– Мы уже и сами думали между собой. Надо только Степе в голову вложить.
Так, очевидно, звали толстяка.
– В крайнем случае погадаешь на картах, что добра ей в Ростове не будет. И остальным всем надо прикусить язык, забыть про Маню на ближайшее время и не купиться на дешевку.
– Обижаешь, начальник. Когда это цыгане покупались на дешевку? Это ваши покупаются.
– Хорошо. Пусть запомнят, если кто будет справки наводить. Хоть даже мент – какой из себя, кто по званию. Дашь мне знать.
– По какому телефону?
Мобильника у Юрия не было, не уживались они у него. Один в начале года потерял в переделке, следующий разбил. Решил не тратить больше денег. Осталось воспользоваться давней дружбой. Сюда, в Ростов, лет пять назад перебрался Вадик Белов, бывший земляк – женился на разведенной бабе, хозяйке рекламного агентства.
Когда-то они с Вадиком вот так же заскочили в Ростов на пару деньков. За этот короткий срок Терпухин угодил в переплет при захвате заложников на рынке, а Вадим, любимец фортуны, оторвался по полной программе со знойной женщиной, обладательницей роскошного бюста. С тех пор повадился в город на Дону и очень быстро осел, позволив прибрать себя к рукам.
Атаман дал цыганке рабочий телефон агентства.
– Скажешь, новости для Юрия. Сразу называй место и время встречи.
– И ты успеешь прилететь? – недоверчиво спросила цыганка.
– Я здесь еще три дня. За этот срок что-нибудь обязательно случится.
Глава шестая
– Юра? Глазам не верю! Ну ты и сохранился! Все стареют, а ты цветешь и пахнешь.
– Главное – не расслабляться, – ответил Терпухин, высвобождаясь из объятий.
– Это точно. Я вот который уже год расслабляюсь. С одной стороны, приятно. С другой, видишь, какие мышцы на животе отрастил.
До того толстого цыгана Вадиму было далеко, но килограммов он набрал прилично. Да и кто бы не набрал, катаясь как сыр в масле? Одетый в шелковый халат, благоухающий дорогим одеколоном, Белов стал демонстрировать старому другу свои теперешние апартаменты.
– Проект московский, в двух уровнях. В Ростове таких домов раз-два и обчелся. Пошли ванную покажу. Взвод девок поместится.
Дружба часто связывает разных по характеру людей. Терпухин совмещал в себе два главных казацких начала – хозяйское и ратное. С одной стороны, любил заниматься хозяйством, проводить весь день в заботах о севе, лошадях, пчелах и фруктовых деревьях, с другой – постоянно отрывался от родного хутора, так и не научившись до сих пор равнодушию к чужим бедам.
Белов во всей красе воплощал в себе третье истинно казачье начало – разгульное, не знающее тормозов, если речь идет о бабах, выпивке, охоте и прочих мужских удовольствиях. За прошедшие годы он нисколько не остепенился, только страх перед разводом иногда вставал перед ним, как тень Командора. Он тогда мог потерять все: квартира, машина и фирма были записаны на жену. Не питая насчет Белова никаких иллюзий, она заставила его подписать необычную бумагу – брачный контракт, где он заранее отказывался от возможных претензий по разделу имущества.
– Искупнешься с дороги? Здесь у меня и джакузи, и полный набор ароматизаторов. А я пока сооружу выпить-закусить.
Проблем с этим не возникло: бар был забит разномастными бутылками, холодильник – продуктами.
– Жена условия создает, чтоб налево не тянуло.
– На работу не пыталась отправить?
– Сейчас в любой конторе одни бабы. Пустить козла в огород? Но без дела сидеть не дает: обращается за бесплатными консультациями. Я для нее типичный средний потребитель. Даю оценку действенности рекламы.
– Уже не средний, вырос над собой. Вон какими словами кидаешься запросто.
– Каждый день норовит припахать – звонит и звонит. Правда, потогонный метод со мной срабатывает. Если очень постараться, Белова можно по стенке размазать. Но сильно напрячь ей не дано.
Откупорив одну за другой две бутылки коньяка, он залил их в прозрачную емкость с миниатюрным золотистым краником – судя по всему, этот сосуд обосновался на кухонном столе давно.
– Отвык разливать из бутылок. Неудобно держать на весу. А здесь легко и красиво – открыл двумя пальцами краник и закрыл обратно. Прошу.
– Твое здоровье.
– Сперва за встречу… Ты снова деловой весь из себя? Опять тебе кто-то не угодил?
– Жена твоя скоро появится?
– А хрен ее знает. Бывает и допоздна задерживается.
– Не ревнуешь?
– Да хоть бы и ночевать не пришла. Я бы с удовольствием не вмешивался в ее личную жизнь, если б она не трогала мою. Не беспокойся, скоро позвонит. Каждые час-полтора звонит, проверяет.
– По телефону тебя не очень-то и проверишь. Здесь видеокамера нужна.
– Я тоже так думал. А она на расстоянии чувствует, есть кто рядом или нет. Если трубку не возьму, позвонит по мобиле и тоже моментом определит – с бабой я или нет. Сейчас сам убедишься.
Супруга позвонила через полчаса. Атаман на расстоянии услышал из трубки ее энергичный голос.
– Привет, дорогой. Что у нас за гость?
– Земляк, представляешь? Юрка Терпухин.
Атаман только однажды общался с Ириной Александровной, но она сразу вспомнила его имя и фамилию.
– Гостей ты у нас принимать умеешь. Отдыхайте пока, а я привезу вам что-нибудь вкусненького.
Терпухин знаком попросил, чтобы товарищ передал ему трубку. Поздоровавшись, известил владелицу агентства:
