— По поводу моего поведения, госпожа. Я вчера расстроил вас, вы сказали, что об этом поговорим дома, — покорно сообщил Доминик.

— А почему ты встал на колени? Ну, хотели поговорить, так сейчас поговорим… — никак не пойму его поведение. За наказанием, что ли явился? Вот только этого и не хватало мне. Эти воспитательные работы рано или поздно меня в гроб сведут.

— Только для вашего удобства, госпожа.

— И чем…? — и тут до меня наконец-то дошло. — Если ты решил, что я тебя тут сейчас избивать буду, то сразу говорю — обойдешься.

Доминик поднял голову, удивленно смотря на меня.

— Вы разве не злитесь на меня?

— Злюсь. Еще как.

— Тогда почему не хотите меня проучить?

— А ты мазохист, что ли? Что за добровольное желание получить по морде? Я не понимаю, Доминик, что ты от меня хочешь? Я вообще пока не могу даже представить себе, что тебе постоянно от меня надо?! — не выдержала я.

— Простите, госпожа… — несчастно проговорил парень, но мое настроение уже было испорчено.

— Какая госпожа, Доминик? Где ты здесь госпожу увидел?! Я хоть раз вела себя как госпожа? Приказывала тебе что-то неприятное? Или может, издевалась над тобой? Унижала? Избивала? Что? — взвилась я, а потом другим тоном продолжила. — Зачем ты пришел сейчас сюда? Только скажи уже правду, ладно.

— Просто знаю, что с госпожой лучше не ссориться. А вы были расстроены моим поведением… Лучше вы сейчас меня накажете, чем при Мили… — запинаясь, проговорил он.

— Садись в кресло. — спокойным голосом сказала ему, понимая, что видимо давно нужно было поговорить обо всем. Парень, наверное, просто не понимает меня, и уж мои секреты сейчас ни к чему. У него была очень непростая жизнь, ему просто нужна какая-то надежда.

Подождала, пока Доминик переберется в кресло, после чего продолжила разговор.

— Вот скажи, ты осознаешь, почему я на тебя рассержена?

— Из-за того, что я пошел в гетто? Зато что кормил девочку? А потом еще потому, что мешал вам забрать Мили себе? А еще за мое поведение и за то, что я назвал вас «госпожой»? — с вопросительной интонацией перечислил парень. Странная у него логика…

— Не угадал ни одного пункта. — смотря ему в лицо, сообщила я. Но его взгляд был опущен на свои руки, покоящиеся на коленях, поэтому понять его реакцию было невозможно.

— Но… За что же тогда? — прожег он меня непонимающим взглядом.

— Во-первых, ты не сообщил мне, что от твоего пребывания в городе зависит жизнь и здоровье человека. Хотя заметь, что я тебя спрашивала о твоей семье. Во-вторых, ребенок был явно болен, а ты, прекрасно зная, что я врач, даже не попросил помощи. В-третьих, ты кормил ребенка теми продуктами, от которых у нее возникли серьезные проблемы с пищеварением, при этом еще и сомнительного качества. Уж если ты не хотел, чтобы я знала, то у тебя есть доступ к планшету и сети, мог бы хоть выяснить что лучше всего делать при анорексии, да и из кухни я тебя не разу не выгоняла, почему ты не брал оттуда нормальные продукты?! Ты мог убить девочку своими действиями. Теперь понимаешь, за что я разозлилась? — перечислив все это, наблюдала за эмоциями на лице парня — шок, непонимание, замешательство.

— Я… я даже не думал, что вам это важно… и боялся… реакции на такую новость… Я видел… я понимаю, что я для вас помеха… Я не хотел… ну… создавать лишние сложности… — с запинками, как будто взвешивая каждое слово проговорил Доминик.

— Ты не помеха. И не ты виноват в том, что жизнь свела нас вместе. Это же не ты себя мне вручил. И знаешь, в следующий раз, пожалуйста, прошу тебя, рассказывай обо всем. У тебя там ребенок умирал. Неужели тебе ее не жалко было? Мог бы просто рассказать, что ты от этого терял-то?

— Когда я единственный раз рассказал хозяину про Мили, этим воспользовались. Мили с тех пор молчит. — проговорил он, глядя на меня глазами побитой собаки.

— Ясно. Но ты, вроде бы, меня уже не первый день знаешь, мог понять, что я за человек?

— Простите меня, г… Изабелла. Я боялся, что если расскажу о Мили, что вы продадите меня кому-то другому, чтобы не было лишних проблем…

Ну, хотя бы он не молчит и не отвечает односложно. Видимо тоже осознает, что просто до бесит, но все равно я выпытаю у него все ответы, либо просто боится, либо уже решил, что терять нечего. Черт его знает, что он там опять придумал для себя.

— Я тебе когда-нибудь говорила, что я тебя продам? С чего вообще ты такое решил?

— Нет, но все всегда стараются избавиться от проблемных.

— Доминик, я никогда и не планировала тебя продавать. И бить я тебя тоже не планирую. Я же врач, как я могу причинять бессмысленную боль людям, если сама ежедневно лечу их. Да и я вроде тебе сразу сказала, что мне не нужен раб, ты для меня такой же человек, как и все, я никогда не ставила себя выше тебя. Я с первых дней стараюсь показать тебе прелести нормальной жизни.

— Но ведь все равно приказываете, ожидая исполнения?

— Нет, не так. Я привыкла так общаться. Я четко и коротко формулирую пожелания и просьбы, это привычка такая рабочая, чтобы на операциях долго не распинаться, когда мне что-то нужно от коллег. Ты всегда мог бы отказаться, я бы приняла это. — увидела, как он открыл рот, планируя спорить и решила добавить. — Исключения составляю случаи, когда чьей-то жизни угрожает опасность, в эти моменты я непреклонна.

— А как теперь?

— Также. Ничего не изменилось, между нами. Мне нравятся наши дружеские отношения. Ты продолжаешь учиться и заниматься ремонтом квартиры. Раз девочка живет теперь с нами, надеюсь ты перестанешь днями напролет пропадать в гетто. Так что жду от тебя большего рвения в учебе. К тому же за девочкой нужен постоянный уход. — Он смотрел на меня с изумлением, а я поняла, что прокололась. Он же не знает, что я знаю, что он днями не бывает дома.

— Откуда? — ошарашенно.

— Знаю откуда? Ну вот так вот получилось, что переживала за тебя и периодически посматривала на телефоне, где ты территориально находишься. А не говорила тебе, так как не хотела тебя смущать своим знанием.

— То есть, Вы не станете меня наказывать? — резюмировал он, на что я отрицательно покачала головой. — А что вы хотите за лечение Мили? Как мне компенсировать Вам потраченные деньги?

— Было мое решение и желание — помочь девочке. Ты тут не при чем. А то, что мне от тебя нужно я тебе уже перечислила. — ответила я.

— Спасибо, Изабелла. — искренне сказал Доминик, глядя в мои глаза.

— Не за что, — улыбнулась ему в ответ.

После этого мы еще немного посидели в тишине, переваривая последний разговор.

В какой-то момент Доминик извинился и вышел из моей комнаты, а я только после его ухода сообразила, что не сказала парню про план по его освобождению из рабства… Значит так и должно быть — решила я и пошла в душ.

Следующая неделя была самой спокойной за последний месяц. Работы было умеренно, так что к восьми вечера я уже была всегда дома. Доминик ухаживал за Мили или учился. При этом он еще и баловал меня разными вкусняшками собственного приготовления.

Учеба у него шла на порядок лучше. Количество непрочтенных книг уменьшалось просто на глазах. Да и со мной он общался без лишнего официоза, что не могло не радовать. Вот только на «ты» так и не перешел, но все равно чувствовалось, что он более раскован и спокоен, чем предыдущие дни. Даже пару раз обращался ко мне с просьбой объяснить не дающийся ему предмет, после чего мы сидели и копались в нем совместно.

Также парень не упускал контроля над ремонтом в его будущей квартире, отчитываясь мне обо всех этапах проведения работ. Периодически уточнял у меня, что бы я хотела из мебели и в каком стиле нужен ремонт, штудировал модные каталоги и предлагал варианты. Я как и до этого заставляла его самого принимать все решения, он не спорил, а мне действительно нравились его идеи и то, с каким желанием он все это делал.

К Мили я заходила каждое утро, проверяя ее состояние. Доминик, в такие моменты стоял у меня за плечом каменным изваянием и четко следил за каждым моим действием. Я не возражала. Было видно, что он не на шутку переживает за девочку.